Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)
– Возможности аналитической химии стали нынче совершенно невероятными, старина – так пользуйтесь на здоровье! Мы теперь научились обнаруживать такие мизерные следы химических веществ, что еще лет пятнадцать назад это показалось бы чистым волшебством.
– Что, изобрели какой-нибудь новый супер-прибор?
– Да нет, просто научились работать гораздо аккуратнее, ну и – увеличили точность на порядки; называется – микроанализ.
Археологией Индиана в итоге занялся в своей Мезоамерике вполне традиционной, однако слово «микроанализ» запомнил – на будущее.
Будущее это наступило в облачный и ветреный июльский полдень 1861 года, когда он привычно рассекал на своей яхточке «Отоми» зеленоватый кочкарник Массачусетского залива, и услыхал вдруг гром посреди ясного (ну, почти ясного…) неба и увидал, как шедший параллельным курсом пароход (здоровенный сухогруз «Кейп-Код», двенадцать тысяч тонн водоизмещения и 23 человека команды, как выяснилось впоследствии) резко сбавил ход и стал тяжело оседать на левый борт.
– Гром и молния! – удивленно воскликнул археолог, потянувшись за подзорной трубой – ибо в присутствии своей прекрасной дамы Джейн Роуэн никак не мог позволить себе более энергичных выражений.
– Гром и молния?.. гм… – повторил он несколькими мгновениями спустя с совсем уже иными, ничуть не театральными, интонациями. Ибо в викторианско-научной голове его сегодняшний взрыв немедля состыковался со ставшими уже притчей во языцех загадочными пожарами на ларсеновских пароходах, а досужая болтовня о «поразившем компанию “Белый кит” проклятье индейских богов», сперва Бога Огня, потом Бога Грома и Молнии, – с недавним объявлением во всех бостонских газетах: Ларсены сулили награду в три тысячи долларов тому, кто убедительно (если и не для суда присяжных, то хотя бы для коллегии профессионалов) докажет, что никакими потусторонними силами в этой истории не пахнет – а пахнет обычными диверсиями… И все эти разнородные элементы (включая и сумму в три тысячи долларов – как раз решившую бы все его проблемы с организацией следующей экспедиции на Юкатан) склеивало в единый конструкт, как ни странно, то самое слово: «микроанализ».
– Они тонут: там был мощнейший взрыв и, насколько я отсюда вижу, будут проблемы со спуском шлюпки левого борта. Мы идем на сближение, Джейн, и как можно быстрее, – объявил он, не отрываясь от подзорной трубы. – Ну, если, конечно, ты не боишься…
– Я боюсь только мышей и гусениц, Инди, – пренебрежительно повела плечиком его спутница. – Надеюсь, их крысы не переберутся сюда к нам?
– Опасаюсь, что не успеют: утонут раньше… Когда я закончу маневр, ты станешь к штурвалу, а я переберусь к ним на борт – с мачты по гафелю. Ну-ка надевай пробковый жилет, быстро – он в рундучке позади тебя.
– Я должна надеть это?! – кокетливо возмутились у него за спиной: Джейн, похоже, успешно справилась с запором рундучка и теперь примеряла обновку. – Да я лучше утону, чем покажусь на людях в таком виде!
– Делай, что велено! – не оборачиваясь, рявкнул Индиана. – И не отвлекай меня сейчас по ерунде, о’кей?
– Ого!..
Тут следует заметить, в качестве дополнительной вводной, что папаша Джейн, сталелитейный магнат из Питтсбурга, несусветно баловал свою единственную и обожаемую дочурку (надеясь, видимо, воспитать из нее настоящую разбойницу ) – ну, и добаловал в итоге до таких странноватых для барышни ее круга занятий, как эссеистика с журналистикой (под мужскими псевдонимами, разумеется), позволявшие ей жить на собственные гонорары, и яхтинг с конным кроссом вместо крикета с бриджем. Черно-бархатные, как тропическая ночь, глаза ее, унаследованные от рано умершей матери-француженки, сокрушали сердца встречных мужчин с той же легкостью, как орудия паровых фрегатов коммодора Даунса – допотопные береговые крепостицы малайских пиратов «принца» Раги; не избегнул сей участи и Индиана Смит – давший как-то ей интервью в качестве «восходящей звезды американской археологии» и безвозвратно погибший в том Мальстрёме. Бесстрашный исследователь заросших джунглями ступенчатых пирамид и кошмарных колодцев-сенотов, набитых останками жертв человеческих жертвоприношений, при одном лишь взгляде на Джейн терял присутствие духа до такой степени, что принимался то просвещать ее по части неолитических культур Мезоамерики, то рассуждать о поэзии Браунинга и Элизабет Моултон (о существовании которых он прежде ведать не ведал, а она – терпеть не могла обоих). Достаточно сказать, что сегодняшняя совместная прогулка на «Отоми», когда они оказались, наконец, наедине, была вовсе не его, а ее инициативой…
– Ого!.. – повторила она со смешком. – Знаешь, а вот таким ты мне нравишься куда больше…
А двумя часами спустя, когда всё благополучно закончилось и набитая спасенными моряками яхта (шлюпку левого борта, как и предвидел Индиана, спустить на воду так и не удалось) пришвартовалась в Бостонском порту, Джейн поманила к себе пальчиком археолога, который – по всему чувствовалось – вновь панически изобретает тему для светского разговора, и принялась своим белоснежным платочком (черт, и где они их прячут?..) оттирать с его лица боевую раскраску из спекшейся от соленых брызг угольной пыли:
– Знаешь, ты мне ужасно нравишься, Инди: ты умный, добрый и отважный. Но если ты так и не отважишься поцеловать меня, вот прямо сейчас – я не знаю, что с тобой сделаю!
И в этот миг он положил для себя, крепко-накрепко: никогда – ни в бреду, ни под пыткой, ни на смертном одре – он не признается ей, что когда перепрыгивал с мачты «Отоми» на палубу «Кейп-Кода» и геройствовал в быстро заполняющемся водой трюме, извлекая оттуда контуженных взрывом кочегаров, то о спасении людей он думал лишь постольку поскольку, а в первую очередь – как бы половчее нагрести в том трюме угольной пыли. И сейчас той вожделенной пылью были благополучно наполнены его карманы: ведь уголь, как он помнил со слов Джозайи Гиббса, – прекрасный сорбент.
Это подтвердил ему и однофамилец Джозайи – химик Оливер, которого он разыскал назавтра после лекций в Гарварде:
– Да, каменный тут будет, конечно, похуже древесного, но… У вас неплохая голова, молодой человек! – ну, для гуманитария…
– Так ведь археология – это, можно считать, почти что естественная наука!
– Пожалуй… Так чего вы от меня хотите?
– Профессор, вы, как я знаю, занимаетесь как раз микроанализом. Можно ли обнаружить в этом угле следы взрывчатки, которой взорвали «Кейп-Код»?
– Сложно, но можно, – кивнул тот после недолгого размышления.
– А вы бы за это взялись?
– Тогда я поменяю порядок слов в той своей фразе: «Можно, но сложно», – нахмурился химик. – Вы, небось, думаете: насыпал вещество в пробирку, капнул реагент, встряхнул – и вот тебе результат? Так не бывает, почти никогда – а уж при микроанализе и подавно.
Вот, к примеру, нужный вам анализ на следы взрывчатки. Ясное дело, что такой взрыв, как на «Кейп-Коде», никаким порохом не устроишь: только нитроглицерин – в смысле, один из типов флегмита… Ну, теоретически можно допустить еще нитроцеллюлозу; отличная штука, невероятной мощи – за ней наверняка огромное будущее, но, к сожалению, мы пока не умеем ее надежно флегматизировать, очень опасна в обращении. В любом случае: нитроглицерин, нитроцеллюлоза… да даже и с обычным порохом, кстати, – мы имеем дело с азотом в его кислородных соединениях. При взбалтывании их с крепкой серной кислотой и избытком металлической ртути весь этот азот будет выделяться в виде газообразной окиси азота, а ртуть – переходить в сернокислую закись ртути… Я не слишком сложно объясняю, коллега?
– Нет-нет, все в порядке, профессор! Мне, как-никак, приходилось изучать минералогию.
– Отлично. Так вот, всех и дел тут, собственно – зафиксировать тот выделяющийся газ, окись азота. Сама по себе эта реакция известна давным-давно, есть даже специальный прибор – нитрометр. Адаптировать его под микроанализ в принципе дело нехитрое – те же стеклянные трубки, та же ртуть, только всё маленькое-маленькое и аккуратненькое-аккуратненькое, – но это всё ж таки отдельная работа; отдельная головная боль – скажем так, и преизрядная… Ваш-то интерес понятен, коллега – заставить этих скупердяев Ларсенов оплатить ваши мезоамериканские раскопки, ну а нам – что с того? Честно говоря, времени жалко: научного-то интереса задачка, в общем, не представляет…
– Есть тут одно соображение, профессор – не знаю уж, насколько убедительным оно вам покажется, – задумчиво начал Индиана. – Раз уж я не могу взять вас в долю…
– Разумеется, не можете! – раздраженно отмахнулся тот. – Вам ведь нужен именно независимый эксперт, а не партнер по поискам того трехтысячедолларового клада – иначе какова будет цена, в их глазах, всем моим заключениям?
