Константин Костин - Неинтересное время
— Ну что ж, дело нужное, хорошее. Не буду мешать. Только, Сергей Аркадьевич…
— Да? — Сергей начал копать дальше.
— Когда у вас работники появятся, вы уж тоже не бойтесь руки замарать. Приходилось мне видеть многих, из грязи да в князи, как говорится. Так они даже сапоги сами ленились одевать. Всего хорошего.
Сапоги самого участкового захрустели по дороге.
«Да чувствую, — думал Сергей, налегая на лопату — что особо расслабиться мне не удастся. Тут столько дел, что вкалывать придется, как папе Карло…»
— Здравствуйте.
Кто тут еще пожаловал?
Пожаловал к Сергею совершенно незнакомый мужичок: невысокий, в картузе с лаковым козырьком, ярко-красной рубахе, подпоясанной крученым шнуром. Сапоги незнакомого товарища блестели как зеркало. Красная рубаха могла бы вызвать неприятные ассоциации с палачом, не будь мужичок таким щуплым и низкорослым. Борода торчала вперед острым пучком.
— Ой, — удивился мужичок, — это чаго это вы тут делаяте?
— Да вот, — Сергей отставил лопату, с соседом нужно и познакомиться — мастерскую открываю.
— Да ты что? Яе же уже вроде бы как бы открывали?
— Да прежний хозяин куда-то делся, вот я теперь буду здесь работать.
— Работать? И чаго делать будяте?
— Чернила.
— Чарнила?! Ишь ты! И много?
— Весь город залью, — прихвастнул Сергей, уж очень колоритно удивлялся мужичок, — Будете чернильной столицей Рос… в смысле СССР.
— А хорошие хоть чарнила-то будут? — прищурился мужик.
— Лучше здешних. Анилиновые. Слыхал?
— Слыхал, отчаго ж не слыхать… Так они дорогие, верно, будут?
— Не дороже денег. А если по правде — в такую же цену, как и сейчас обычные, ализариновые, продаются.
— Да ты что! — мужик хлопнул себя по коленям и пошел дальше по улице, покачивая головой и вслух удивляясь, чего только на белом свете не бывает и до чего, мол, техника дошла.
Сергей вернулся к работе. Если участковый настроение попортил, ищейка сыскная, то забавный мужичок поднял. «Может, открыть при мастерской лавку, чернилами на разлив торговать? Хотя нет, не стоит. Грамотных в городе мало и в окрестностях их немного проживает, так что только лишняя должность и лишний расход, а особых доходов не предвидится…»
— Здравствуйте, — прозвенело за спиной.
Да дадут сегодня поработать или нет?! Сергей резко повернулся…
— Здравствуй, девочка.
Перед Сергеем стояла серьезная худенькая девочка лет десяти-двенадцати. Синее платьице в белый горошек. Светлые волосы, заплетенные в жидкую косичку. Загорелые исцарапанные руки. Загорелые исцарапанные ноги. И босиком.
— А я вас знаю, — заявила девочка, — Это вы убили капитана Ждана. Вас приводила Екатерина Осиповна.
— Да, — кивнул Сергей.
Девочка находилась в таком странном возрасте, когда разговаривать с ней как с ребенком уже глупо, а как с взрослым — еще глупо.
— А что вы здесь у нас делаете? Строите чернильную фабрику?
— Да.
— Здесь уже один человек хотел делать чернила. Только его потом убили.
— Я знаю, — согласился Сергей. Утонул, убили… Слухи, сплетни…
— А можно я пока здесь с вами побуду?
— А где твои друзья, подруги? — Сергей обкопал ворота и теперь дергал створку, чтобы раскрыть пошире. Нет, надо еще подкопать…
— Ушли купаться. А я вам не буду мешать?
— Нет, — единственный человек, который хотя бы поинтересовался.
Девочка постояла рядом:
— А меня зовут Лена.
— А меня — Сергей.
— Я знаю. А вы строите для себя или для людей?
Сергей задумался.
— А как узнать, для кого я строю?
Девочка подумала:
— Наверное, если вы строите для себя, то, когда надоест, сможете бросить. А если для других — то не сможете.
Интересное рассуждение… Тут уже задумался Сергей. Вот, скажем, завтра он найдет артефакт и сможет вернуться обратно. Он сразу перескочит в свой мир или сначала достроить мастерскую? Сейчас Сергей не мог ответить на это.
— Не знаю.
— Жаль, — вздохнула Лена, — а то я не знаю, нэпман вы или нет.
— А если нэпман, тогда что?
Сергей наконец смог открыть ворота на полный размах и понес инструмент в сарай. Лена побежала следом.
— Тогда мне нельзя с вами разговаривать.
— Почему?
— С нэпманами, — наставительно разъяснила девочка, — общаются только развратные девушки.
— Скажи-ка мне, Лена, — решил уйти от скользкой темы Сергей, а то сейчас пойдут вопросы о том, есть ли у него девушка, а если есть, то кто, и развратная ли она — ты ведь здешняя? Не знаешь, кто здесь пакостничает?
Девочка смешно наморщила нос:
— Знаю. Это парни с кожевенной. Мишка, Санька и их дружки. Они по ночам сюда лазают пить и курить.
— Часто?
— Часто. Почти каждую ночь.
Замечательно. Здесь, оказывается, устроили гульбище местные гопники. Да-а, без револьвера не разгонишь.
— А вам не нравиться?
— Не нравится, конечно. Как думаешь, сегодня придут.
— Не знаю, — пожала худенькими плечиками Лена, — Хотите, могу узнать.
— Да нет, — задумчиво произнес Сергей, — Не надо.
Все равно уже собрался ночью дежурить.
* * *Заснуть можно и сидя на табуретке у окна в заброшенной мастерской. Под вечер, когда солнце уже садилось, он закончил приборку территории, закрыл ворота и калитку и уселся внутри мастерской у окна. Положил перед собой револьвер, выкурил несколько папирос и сам не заметил, как уснул, положив голову на подоконник.
Разбудили его ночные гости.
Калитка распахнулась от молодецкого пинка. И ерунда, что открывалась она наружу.
— Да здесь открыто! — весело завопили на улице. Сергей, потирая сонные глаза, взвел курок нагана и выглянул в окно.
В калитку входили темные тени. Луны не было, поэтому рассмотреть подробности не удавалось. Даже подсчитать, то ли их там пять, то ли шесть.
Ночные незнакомцы по-хозяйски направились к тому месту, где стояла лавка.
— Эй, а кто нашу скамейку сломал?! Какая…?!
Сергей понял, что веселую гоп-компанию пора разгонять, пока они не приняли по несколько порций храбрости. Иначе оружия не испугаются и придется стрелять на поражение. А тут и так участковый что-то вынюхивает. И разрешения на револьвер у Сергея нет.
Вышинский подходил к двери, когда во дворе послышалось:
— Смотрите, кого я нашел! Поиграемся?
Сердце Сергея ёкнуло. Сразу вспомнились парковая шпана, которую встретили они с Зоей. Это у библиотекарши есть пистолет, а вот у другой невезучей девушки его может не оказаться.
Сергей распахнул дверь. На него никто не обратил внимания. Компания стояла у калитку, веселым гоготом встречая своего товарища, затаскивающего в проем нечто маленькое, худенькое, отчаянно брыкающееся.
— Пусти! Пус…! — крик прервался задушенным мычанием.
— Поиграем? — вопросил заводила и одним рывком задрал подол платья своей жертвы до самых плеч.
— Кто это тут на моих коронных землях? — рявкнул с крыльца Сергей.
«Игроки» замерли, жертва вырвалась и поправляя очень знакомое платье в горошек бросилась к Сергею.
Лена?
Сергей почувствовал, что звереет. Мелькнула мысль расстрелять всех гопников, но не вовремя пробудился гуманизм. «Они же ничего не сделали такого, что заслуживало бы смерти… Подумаешь, девчонка… Ты ее почти не знаешь… Не убыло бы с нее… Она же маленькая, полапали бы и отпустили… Не стали же насиловать…»
— Ты еще кто такой,…? — пьяная компания вспомнила, что они здесь короли.
— Хозяин, — спокойно ответил Сергей.
«Покойник…» — охнул кто-то из хулиганов.
— Да не ври,…,…! Хозяин,…, еще по весне утонул!
Мат прямо-таки резал уши. Неизвестно, что произошло бы потом, но тут один из парней завопил:
— Слышь,…, ты,…, девку,…, отдай!..!
Вот это Сергей разъярило окончательно. Он мог понять всё: то, что парни пьяны, то, что они влезли в ЕГО мастерскую, наглое хамство, но только не домогательство к маленькой девочке.
Глаза, казалось, заволокло темной пеленой. Когда Сергей очнулся, то уже стоял около парней, медленно поднимая наган.
— Ну ладно, ладно, чего ты кипятишься? — примирительно замахал ладонями один из хулиганов, самый трезвый, судя по голосу. Револьвера он не видел.
Сергей остановился, пытаясь успокоиться — не стрелять же их, в самом деле? — но тут миротворец крикнул «бей!» и в лицо Сергея полетел огромный кулак.
Спасло Вышинского только одно: пьяным всегда кажется, что они движутся неимоверно ловко и молниеносно.
Сергей отшатнулся, и удар кастетом пришелся вскользь. Ослепил вспышкой боли и сбил на землю. Но не оглушил.
Сергей перекатился и вскочил на ноги резиновым мячиком, поводя стволом, готовый отразить нападение. Однако парни были просто пьяными раздолбаями: там, где дворовая шпана уже бросилась бы добивать упавшего ногами, они просто расхохотались гордые своей силой и ловкостью.
