Андрей Муравьев - Так хочет бог!
Неделю они провели, отбиваясь от подземных армий. Потерявшие властителя гагиинары и магалаши шли на приступ с остервенением, не прекращая штурмы ни днем ни ночью. Арабы и крестоносцы сражались плечом к плечу. Уже подошли к концу патроны, когда индикатор зарядки батарей установки приобрел нужный цвет.
Вспышка, хлопок.
На месте сваленных в кучу серебряных блюд и золотых украшений стояли два ящика зеленого цвета, сверток из промасленного холста и большая картонная коробка.
– Патроны, батареи к прибором ночного виденья, пара калашей и… медикаменты. Ничего не забыл, – резюмировал Костя, заглядывая внутрь. – Теперь можно и к побережью двигать.
– По трупам? – лицо "шейха" было покрыто копотью и выглядело усталым.
Вымотались все. Твари предпочитали атаковать ночью, но и днем защитникам не было покоя. У стен крепости крутились разъезды наемников тюрок, появившиеся уже на следующий день.
– Ты предпочитаешь сидеть здесь?
Кроме Кости и Улугбека, получившего на время тело ибн-Саббаха, в комнате был только пленник мутант, разбирающийся в установке.
– Я не люблю убивать.
– Знаю… Но и сидеть тут, отбиваясь от тварей, не дело. Утром отгоним тюрок, выйдем, к ночи будем за пятьдесят километров. Ночь теперь коротка, гаги не успеют догнать. Днем идем, ночью стоим лагерем и караулим горы.
– Нет… Это слишком очевидно, чтобы нам дали так поступить.
– И кто помешает?
Улугбек Карлович задумчиво склонил голову набок:
– Не знаю… Но думаю, что в мире хватает способов остановить нас. В степи, пожалуй, такой план и имел бы возможность для реализации. Но здесь, в горах? Нам просто не дадут пройти перевал. Десятка два лучников, завалы на дорогах – мало ли способов перекрыть дорогу. Всего то и надо, удержать нас на день, пока твари не догонят?
Костя выругался:
– И вновь продолжается бой…
– Простите?
– Ничего… Хорошо, что патроны еще есть.
– Да уж…
…Вечером наступила неожиданная развязка.
В холмах затрубили, потом показался всадник с большой пальмовой ветвью в руках.
– Не стрелять.
Парламентер подскакал под стены.
Тюрок в дорогих одеждах, казалось, только вчера прогуливался в садах Багдада и Дамаска. На полах халата не было пыли, белоснежный тюрбан украшали перья цапли, сапоги сверкали золотыми нитями, а на пальцах блестели драгоценные камни.
– Что надо? – поприветствовал гостя воспитанный Малышев.
– Я хочу говорить с тем, кто принимает здесь решения!
Фразы парламентер произносил с апломбом. Казалось, что это не он стоит у подножия высоченных стен, а, наоборот.
– Говори.
Рядом встали Горовой и Улугбек в личине шейха. Оба Захара следили за окрестностями, готовые встретить вылазку или попытку штурма.
– Я – Варнал, ученик Великого. Эниуку покинул этот мир, теперь земли, которые вы топчите, принадлежат мне! Сотни воинов спешат сюда, чтобы покарать нечестивцев, осмеливших бросить вызов Перворожденным. Вас сметут, раздавят, уничтожат.
Он задыхался от эмоций. Казалось, дай ему волю, прямо тут начнет рвать захватчиков голыми руками.
– Пугай ежа голой жопой! – прокомментировал угрозы подъесаул.
– Вас уничтожат!
– Чего ты хочешь? Ты ж не пугать нас приехал?
– Меня послали, чтобы остановить кровопролитие. Уйдите из замка, оставьте добычу и машины, освободите пленных и мы разрешим вам вернуться к побережью.
– Могли бы нас тут взять, взяли бы.
Посланник скривился:
– Вам не продержаться долго.
– Мы били армии, перед которыми твои зверюшки всего лишь карманные собачки. У нас есть установка, дающая припасы и людей.
Костю перебил Горовой. Он отодвинул Малышева от амбразуры и высунулся сам. Его ответ был короток:
– Пшёл в дупу!
После чего казак снял с плеча калаш, поставил на одиночный выстрел, прицелился и спустил курок. Пуля врезалась в землю у ног коня тюрка, жеребец поднялся на дыбы и понесся.
– Зачем?
– Бздят… И нас на слабину проверяют. Тут говорить нельзя.
Костя начал спорить, но подъесаул не слушал бывшего оруженосца.
Люди готовились к штурму.
…Его не последовало. Ни днем, ни ночью. Тела убитых гагиинаров и магалашей забрали, унесли их оружие, но под стены никто не лез. На третьи сутки даже шевеления в ночи прекратились. Разъезд, посланный к городку тварей, не нашел внутри никого. Народы подземелий покинули долину.
Утром выходы из пещер подорвали динамитом, надежно запечатав все проходы. В окрестностях существовали тайные лазы, узкие вентиляционные ходы и шахты, их искали и заваливали. Взрывы тревожили горы еще пару дней.
Через неделю они прощались. Установка, машины аннунаков, библиотека казались слишком ценными, чтобы оставлять их, но жить здесь, в окружении врагов, друзья также не желали. Договорились, что Костя, Горовой, Захар-2 и оставшиеся в живых крестоносцы попробуют проскользнуть к побережью и собрать отряд побольше, чтобы обеспечить надежное прикрытие перевозимым сокровищам. Шли без обоза, налегке. Только золото и серебро в сумах, да вяленое мясо.
– Если не получится привлечь достаточно охотников, то наймите греков или тюрок тех же. Денег у нас сейчас хватает.
– С тюрками наши не пойдут, – Костя кивнул в сторону франков.
– Они, вообще, могут не пойти. Цель похода – Иерусалим. Пока крестоносцы сидят у Антиохии, можно гулять вокруг. Если армии двинуться южнее, то паломников здесь ничто не удержит. Так что рассчитывай больше на наемников.
Костя осмотрел усатые загорелые рожи своих бойцов.
– Думаю, все не так плохо. Боэмунд не собирается идти дальше. Я не рассказывал, но перед походом он со мной разговаривал. Предлагал городок и земли у побережья. Мне и Захару… Городок, конечно, всего лишь деревня рыбаков, но с бухтой удобной и земли какие-никакие есть. Своих людей он попробует оставить – хочет Антиохию уберечь. Так что норманны к Иерусалиму, если и пойдут, то не скоро. А пример – он всегда заразителен. Многие устали воевать.
Улугбек Карлович поправил очки:
– Что же… По правде говоря, мне эта нескончаемая война тоже изрядно поднадоела. Если удасться получить лен от Боэмунда, то будет неплохо. В любом случае, исмаилиты "шейха" не покинут, да Захар еще охотников среди крестоносцев позвал – отобьемся до вашего прихода. А там перетянем машины к побережью, отстроим из деревни город…
Костя усмехнулся.
– Начинаем мирную жизнь?
Сомохов покачал головой:
– По крайней мере, постараемся.
Они обменялись рукопожатиями и разошлись. К отъезду следовало подготовиться.
10.
"Начать мирную жизнь" не получилось. Село, подаренное Боэмундом, оказалось пограничным. В соседнем городке власть оставалась за тюрками. Вернее, за одним из самопровозглашенных эмиров, расплодившихся после разгрома армии Кербоги. Бежавшие наемники захватывали города, хозяева которых сложили головы в войнах с крестоносцами. Чтобы утвердиться, новая власть стремилось показать силу, подминая под себя соседей. В стане мусульман на костях убитых шла яростная возня.
Так что "дарованное в лен" село оказалось занято, что, впрочем, не остановило христиан. Из отряда, ушедшего к побережью, под рукой оставалось около полутора сотен мечей. Не просто воинов – матерых ветеранов. Крестоносцы отбили село, и тут же, не останавливаясь, захватили центр долины, городок Фери. Земли оказались хорошими: плодородная долина с несколькими ручьями и маленькой речкой, окруженная горами и высоким, обрывистым берегом, будто вырубленным из камня. Такие скалы защищали лучше стен. Выходы к морю были только в двух местах, там ютились селения рыбаков. Бухта одной из рыбацких деревушек казалась достаточно глубокой для швартовки кораблей.
Обрыв в море с одной стороны долины, вертикальные горы с другой. Спуск со скал закрывали две башни, оставленные гарнизонами при первом появлении латинян. Дюжину козлиных троп легко перекрывали или заваливали камнями при первой же опасности. В общем, долина казалось идеальным местом для обороны.
Фери очистили от трупов, подлатали стены, выставили дозоры на путях возможного вторжения прошлых хозяев. Одну из мечетей, переделанную из христианского храма, "вернули" в католицизм: снесли минареты и украсили крестами. Воины хотели все мечети разрушить, но Горовой не позволил. Тимофея поддержал Костя с Захарами, паломники грозились, ругались, но против командиров в мечи не пошли.
После ссоры треть паломников покинула долину. Зато отношения с местным населением пошло на лад. Жившие в долине мусульмане перестали прятаться от пришлых хозяев. А к концу недели воинские силы Костиного манора и вовсе увеличились – к отряду прибились армяне, пробивавшиеся к Антиохии. Их вожак не поделил что-то с новым графом Эдесским и вынужден был бежать. Он и его дружина шли в изгнание с семьями, скотом и нажитым добром. Тысяча новых ртов увеличивали население манора вдвое, но отказываться от такого усиления было глупо. Армянам выделили часть земель у рыбацкой деревушки, которую друзья планировали превратить в новую столицу. Давид, глава армян, торговался долго, выбивая права и префернции себе и людям, но согласился в главном: он принес вассальную клятву рыцарю Малиньи (Малышеву), обещая выставлять в случае нападения сотню вооруженных воинов и полторы сотни некомбатантов для земляных работ. Для войны за пределами долины он обязан был послать три десятка конных бойцов.
