Р. Скотт Бэккер - Воин Доброй Удачи
Ночью слушали Клирика и его сбивчивые признания. И им казалось, что они улавливают логику, которая увязывает отдельные абсурдные высказывания в единое целое. И радовались ясности, неотличимой от хаоса, просветлению, лишенному уверенности, истины или надежды…
А степи проносились мимо, как во сне.
– Кирри… – решилась наконец вымолвить она. – Оно начинает меня пугать.
Колдун, будто сломленный, промолчал. Она ощущала его тревогу, усилие воли, которое заставляло его подавить упрек. Она знала слова, которые он мог бы сказать, потому что это были те же самые придирки и обвинения, которые возникали у нее в голове в ответ на подобные мысли. Вот глупости. Зачем кидать камни в волков? Все так, как должно быть. Все будет хорошо…
– Как так? – спросил он холодно.
– В борделе… – услышала она свой ответ и удивилась, потому что обычно испытывала отвращение, заговаривая об этом месте. – Некоторые девушки, по большей части которые сломались… Их пичкали опиумом – насильно. И спустя несколько недель они уже… уже…
– Готовы были на все, чтобы получить дозу, – мрачно закончил колдун.
Она не ответила. Где-то над их головой раздался кашель.
– Может, и Нелюдь делает с нами то же самое?
Этот вопрос словно тяжелым камнем выкатился у нее из груди. Почему так трудно оставаться честной в свете происходящего?
– Зачем же? – спросил колдун. – Он разве что-то… требует?
– Нет, – ответила она.
Пока нет.
Он, задумавшись, уставился в землю, взметая пыль башмаками.
– Нам нечего бояться, Мимара, – наконец проговорил он, но в его манерах чувствовалась некая фальшь, словно старик был испуганным мальчиком, перенявшим заверяющий тон и позу жреца. – Мы не похожи на остальных. Мы понимаем всю опасность.
Не зная, что на это ответить, она просто пошла дальше в немом смятении. «Да! – что-то кричало в ней. – Да! Мы знаем опасность. Мы можем принять меры предосторожности и отказаться от кирри в любое время! В любое!»
Только не сейчас.
– Притом… – наконец добавил он, – оно нам необходимо.
У нее уже был заготовлен ответ на это возражение.
– Но мы уже двигаемся слишком быстро, зашли слишком далеко!
«К чему эти разногласия? – проворчал ее внутренний голос. – Пусть говорит».
– Посмотри на шкуродеров, – продолжал спорить он. – Люди, рожденные для испытаний, питаются кирри уже не одну неделю. А как бы преодолели этот путь старик и молодая девушка?
– Тогда пусть остальные идут вперед. Или нет – давай лучше ускользнем ночью!
А самое лучшее, пришло ей на ум, – просто взять мешочек у Нелюдя… Да! Украсть! От этой мысли у нее внутри все заиграло, захотелось громко смеяться, хотя здравомыслие подсказывало, что никто не может что-то забрать у мага Куйя. На губах ее еще играла улыбка, а в глазах уже стояли слезы разочарования.
– Нет, – сказал старый колдун. – Нельзя нарушить обещание, которое мы дали этим людям. Они будут преследовать нас, и будут правы, полагая, что принесли себя в жертву.
Он научился искусно обосновывать свою позицию – так же как и она.
– Может, следует объявить ему конфронтацию, – предложила она. – Поднять этот вопрос на всеобщее обсуждение.
Еще не договорив, она почувствовала, что это решение обречено. Подумаешь! К чему эти хлопоты?
Ты никогда не испытывала к ним любви…
Акхеймион покачал головой, словно истина была настолько стара, что вызывала одну лишь усталость.
– Я не доверяю Галиану. Боюсь, что кирри – единственное, что удерживает его здесь…
– Пусть тогда уходит, – пожала она плечами скорее в ответ на свои слова, чем на его.
– Если Галиан уйдет, – возразил Акхеймион с непреклонной самоуверенностью, – он уведет за собой Покваса и Ксонгиса. А Ксонгис нам нужен. Чтобы находить пищу и не сбиваться с пути.
Они улыбнулись друг другу, хотя в глазах явственно читались дурные предчувствия. И разговор, который начался столь бурно, что буквально жег ей внутренности, превратился в пантомиму, игру теней и слов, преследующих своекорыстные цели.
Как она и ожидала все время.
Девять человек шли, согнувшись от изнеможения, единственное чувство, которое шкуродеры могли еще испытывать. Мимара уже плакала, тихо, так, что никто не слышал ее в шуме ветра. Она пару раз всхлипнула, настолько глубоким было ее облегчение. Бедра ее горели в предвкушении приближающейся тьмы…
И вкуса потемневшего кончика белого пальца Клирика.
Ветер свободно гулял по ночным равнинам, одна за другой широко раскинувшимся под небесами. Все подчинялось этим чудовищным просторам. Все двигалось в ритме их спадов и подъемов. И когда порывы ветра становились сильнее, все подламывалось или повергалось в пыль.
Ночью Мимара потихоньку ушла. Ветер носился по земле, как эскорт безбрежного полчища. Заслоняя лицо от колючего песка, она без всякого удивления оглядела себя, облаченную в изорванные лохмотья, которые некогда принадлежали Соме.
Казалось, она уже давно знала, что найдет его здесь, выжидающего, – шпиона Консульта. Отряд в сумраке продолжил путь, останавливаясь, лишь когда находил защиту от шквалистого ветра в неглубоких низинах. Мимара отправилась в дорогу, как всегда выбирая наиболее удобную для подкрадывающегося хищника линию обзора и направления ветра…
И вышла на него.
– Как? – выдохнула она.
Ее переполняло какое-то исступление, готовое разлететься в клочья, если бы вырвалось наружу.
– Как Нелюдь убивает нас?
Существо пригнулось, как и она. Оно сразу показалось безобидным, образом, не имеющим никакой глубины, не больше чем отражением, и вместе с тем смертоносным, как взведенный курок затвора в баллисте. Страх зашевелился в ней, но она чувствовала его отстраненно, как не свой.
– Скажи мне!
Существо улыбнулось той же покровительственной улыбкой, которая не раз мелькала на лице Мимары. Прекрасная и одновременно приводящая в ярость.
– Твоя Хора, – проговорило существо ее голосом. – Отдай ее мне, и тогда я спасу тебя.
Что? Она сжала мешочек, висящий у нее на груди.
– Нет! Хватит играть! Скажи, как?
Ее неистовство удивило обоих. Она видела, как существо ее глазами всматривается в темный лагерь позади нее, слегка наклонив голову и прислушиваясь чувствительным ухом к звукам в ночи.
А потом она услышала, как существо ее голосом бормочет заклинание, легко ступая под порывами ветра и поднимаясь над пыльной землей.
– Кирри… – произнесло существо. – Спроси его, что это такое!
И, высоко подпрыгнув, унеслось прочь в темноту не по-человечески быстро. Быстро обернувшись, Мимара увидела старого колдуна, поднимающегося в вихревых потоках со светящимися глазами и ртом. Его голос низким эхом разносился по равнине, отражаясь от различных углов и поверхностей. Лучи слепящего света пронизывали мрак, оставляя белые полосы по всей равнине. Пламя вспыхнуло на взорванной земле, взлетевшей на воздух вперемешку с черными травами.
Она следила, как бежит сама с изяществом газели, бросается с ловкостью змеи. Потом клубы пыли взметнулись вверх, скрыв старика и его уход.
Колл. Последний из Ущербов.
Она смотрела на него, пока старик бранился.
– Что? Что ты делала так далеко?
Человек сидел ссутулившись, единственный, кто не смотрел на нее и ее отца. Он был крупным, сильным мужчиной, когда Ущербы спасались от шранков в Косми. А теперь от него остался только скелет с выпирающими суставами. Он давно прекратил заматывать волосы в узел, и они спутанными прядями падали на лицо и плечи. Если у него и было раньше какое-то оружие, то он потерял его по дороге, и если бы не Капитан, то он давно, наверное, выбросил бы и свой палаш. В покрытой пылью бороде зияла щель вечно приоткрытого рта. Глаза всегда были опущены долу, но все равно в них было заметно безумие.
– Оно просто приходило ко мне, – солгала Мимара, ведь, по правде, было наоборот. – У него было мое лицо.
– Ты могла погибнуть! Зачем? Зачем уходить так далеко?
Колл. Только Колл. Из всех Ущербов только он еще не поддался оцепенению. Он единственный в их безумной компании сохранял ясность сознания.
Вот мерило, cubit их развращенности. Он единственный не пробовал кирри.
– Оно намеревалось занять твое место!
Она заметила, что человек дернул косматой головой, словно от укуса комара. Он прищурил мутные глаза, напряженно вглядываясь во тьму, словно пытался различить тени во мраке.
Он ничего не видит, поняла она. Не потому, что зрение изменяет ему, а потому, что ночь была безлунной, и тучи закрыли Небесный Пик. Он не видит, потому что его глаза остались человеческими…
В отличие от остальных.
– Дурочка! Какая же ты глупышка! Оно могло задушить тебя. Содрать кожу и заменить тебя!
Наконец она перевела глаза на колдуна. Он стоял спиной к ветру, лохмотья одежды и пряди спутанных волос взлетали к ней навстречу.
– Что? – спросила она на айнонийском.
