Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Фельдфебель-громила гулко хохотнул, и моя ладонь угодила в его пятерню, словно в капкан.
— Всё верно, — зарокотал Амир, слегка помяв мне руку. — Это моего прадедушку звали так — Ржепа. Сам-то он — из чешских евреев и, как только закончилась Первая мировая, попал на подмандатную территорию. А там свою фамилию прадед… как это… — Ршепа щелкнул толстыми пальцами.
— Адаптировал, — подсказал Олег.
— Во-во! Заделался, короче, Эрджепом, на местный лад. Ну, а я… А что — я? В иврите буквы «же» как бы нету, хе-хе…
— Привет, верзила! — Рута грубовато приласкала Амира, пытаясь охватить необъятное тулово.
Ршепа нежно стиснул экс-командиршу.
— Здравия желаю!
— Шалом, мальчики! — хрустально зазвенел Наташин голос, и Talia Eastleigh полностью завладела вниманием вояк. — Всё готово?
— Машины поданы, гэвэрэт! — бойко отрапортовал Ури, и расплылся в белозубой улыбке, явно не по уставу. — Киноналадочный комплекс на трехосном полноприводном шасси, большая светотехническая база, тоже на трех осях, кинотехническая модель на двухосном шасси, модификация трехосного аппаратно-технологического автобуса «Штаб-салон», плюс три джипа сопровождения.
— По машинам! — царственно скомандовал Гайдай.
Нанюхавшись бензиновых выхлопов, запаха дикого жасмина и солено-влажного морского духа на улицах Тель-Авива, мы выехали за город, сразу попадая на скудный простор библейской пустыни.
Караван держал курс на восток, к Кумрану — безрадостной местности у самого Мертвого моря. Впрочем, нас влекло не тамошнее сухое плато, с его сыпучими скалами и таинственными пещерами, а близость Иордана, полного, хоть и мутной, зато прохладной воды — жизнерадостный Изя обещал киношникам искупать их в реке. И все дружно проголосовали «за».
Ну, это лишь кажется странным. Да, в эти самые дни московские снега неохотно тают, и мысль о купании приходит на ум лишь оголтелым моржам, вроде покойного Колмогорова. Даже здесь, в Израиле, термометр показывал плюс восемнадцать.
«Самое то!», — как бодро выразился Жигунов.
Но налетел хамсин, и красный капилляр градусника живо дотянулся до тридцати двух.
Хамсин — сущее проклятие Израиля. Наташка рассказывала, как ее мучали головные боли и доставала бессонница, как улыбка натягивала иссыхающую кожу на лице, а теперь я и сам прочувствовал всю прелесть хамсина — суховея, что доносит пустынный жар Сахары и ее мелкий песок. Мельчайший прах — он не скрипит на зубах, вообще не ощущается, но, если не хочешь, чтобы пыль забила твои легкие, изволь укутать голову в покрывало, по-бедуински, или хотя бы носи маску.
Спрячься, забейся в нору, в пещеру, в убежище, и пей воду! Много воды, иначе сам не заметишь, как усохнешь, а сердцу тяжко придется — поди-ка, прокачай загустевшую кровь, тягучую, будто варенье!
Еще недавно светло-голубое, цвета вылинявшей лазури небо заволокло сероватой дымкой. Солнце еле проглядывало сквозь грязную пелену, светясь размытым бледным кругом, но жарило, но пекло, напуская страшную духоту.
Наша дружная компания засела в «штаб-салоне», где шелестел кондиционер, однако желтоватая пыльца набивалась и сюда. Харатьян с Жигуновым вяло растянулись на сиденьях, Аня с Инной и «Алисой» нахохлились на диванчике, пошатываясь в такт. Задумчивый Белявский молча накачивался минералкой, искоса взглядывая на Риту, и только Изю переполняла азартная энергия.
— Хамсин, конечно, бяка, — мажорно болтал он, — но даже от него бывает польза. Все тутошние пляжи усыпаны африканским песком!
Альбина лишь поглядывала из угла, стесняясь «воспитывать» мужа на глазах у звезд экрана.
Наташа томно подняла руку, улавливая ток воздуха из зева кондиционера, а заодно и мужские взгляды.
— Эр-кондишен, конечно, спасает, — невинно проговорила она, точно зная, куда именно сейчас смотрят актеры, — но водичку все равно пейте.
Согласно кивнув, я откупорил бутылку «Эйн-Геди» и разлил по одноразовым стаканчикам. Дурачась, чокнулся с Ритой и Аней, после чего пристал к Изе:
— Товарищ консультант, просветили бы нас, незнаек, что ли. Про Древний Египет мы в пятом классе проходили, а за Израиль нам ничего не задавали!
— О-о! — закатил глаза Динавицер в блаженстве знайки. — Целую неделю рассказывать можно! Люди тут жили всегда, даже два миллиона лет тому назад здесь обитали прямоходящие «двуногие без перьев». А позже из Африки двинулись кроманьонцы — непоседливые переселенцы, искавшие лучшей жизни. А как они попадали в Азию? Да вот, по этим самым местам и шли — через Синай, по долине Иордана… Тогда тут был самый настоящий «зеленый коридор», воистину Земля Обетованная! В этих местах наши предки останавливались на ночевку, охотились… Кто-то упорный шагал дальше, а кто-то оставался жить-поживать, да добра наживать. Вот эти кто-то и основали самый древний город на земле — он попадется нам по дороге…
— Иерихон? — блеснул я.
— Да, — Изя, погрузившись в древность, сделался необычно серьезным. — Иерихону — десять тысяч лет. Кто знает… Может, холмы в его окрестностях прячут в себе культурные ценности почище тех, что кроются в пирамидах! Тут еще копать и копать…
— Может, и мы чего-нибудь откопаем! — оживилась «Алиса».
— Да легко! — ухмыльнулся Динавицер, и вновь построжел. — Фараоны правили здесь три тысячи лет, пока иудеи не откочевали сюда, вытесненные сильными соседями из Месопотамии. Еще не существовало Рима, Афины были жалким микенским поселком, а пастухи Авраам, Исаак, Иаков пасли тут своих овечек и коз… — он усмехнулся. — Да, я и Библию читывал, и Тору. Соломон и Давид, Ирод и Авессалом… Ага! Звучит весомо, а на самом-то деле… Так, мелкие царьки на краю Ойкумены! Стоило истинным владыкам, ассирийцам или персам, гетайрам Александра Македонского или римским императорам вспомнить о местном захолустье, как вся тутошняя незалежность обнулялась. Да и сейчас… Израиль существует лишь потому, что за ним стоят Штаты и СССР, а вот арабы разобщены, да и бойцы из них… никакие. Вопросы есть?
Самохина мигом подняла руку, как школьница на уроке:
— А это правда, что у Яхве две жены было?
— Сложно сказать, — глумливо усмехнулся Изя, — ЗАГСов тогда не водилось… Но, по слухам — да, подженился Иегова. На Ашере и Анатхе. Понятное дело, радетели единобожия повычеркивали их имена из священных текстов, что само по себе — грех, зато в народной религии они задержались надолго. Хотя… — консультант шибко почесал в затылке. — Тут все не просто. Ашера или Ашима-Бетхил — это великая богиня Иштар, она же Ашторет. Имя «Анат» переводится, как «Небесная Госпожа». Однако представлять Анатху-Бетхил как ангелицу, не стоит — это была весьма любвеобильная, прекрасная, но и крайне жестокая покровительница войны и охоты…
Я отвлекся, глянув за пыльное стекло. Поморгал, и снова глянул. Пустыни не было.
Пологие склоны холмов, низины, каменные осыпи, песчаные наметы — всё курчавилось сочной зеленью. Неистребимый девясил, растрепанный метельник, а поверх буйных трав — тощие акации.
И всё это цвело, спело, колосилось, спеша поглотить вешнюю воду! Астрагалы, колокольчики, молочаи, герани, тюльпаны — лепестки всех оттенков бесстыдно распускались, спеша отдать нектар пчелам, жужжащим в три смены. Не задуй хамсин, какой свежей и нарядной предстала бы Иудейская пустыня!
— Любуешься? — привалилась ко мне Рита.
— Ага… И злюсь! На фиг нам эта песчаная буря?
— Тс-с! — Альбина строго поглядела на нас, шалунишек, и приложила палец к губам.
Мы с Маргариткой разом затихли, принимая постное выражение, а Изя до того увлекся, что даже не обратил внимания на странное поведение жены, попрекавшей не его.
— Вся закавыка в том, — развивал он тему, — что изначально Яхве числился ханаанским божеством второго, даже третьего плана, а место верховного занимал Эль. Эль Элион — Бог Всевышний, Эль Шаддай — Бог Всемогущий! Именно женами Эля и были Ашера с Анат. И, когда жрецы Яхве воспользовались смутой, чтобы вытеснить Эля из памяти паствы, то и обе его супруги достались новому господу. А чё? Всё, как у людей!
