Дмитрий Дивеевский - Ось земли
– Эко ты Порфирий расходился, успокойся. Все вернется на круги своя.
– С такими, как ты, вернется! Поступки надо совершать, бороться за свои убеждения а не в бороде копаться. К Иосифу Виссарионовичу без меня прорвался! Как ты меня обошел, черт косматый, признавайся, почему я не в курсе был?
– Обошел и обошел. Надоела мне твоя опека. Водишь меня за руку как малолетнего и никуда не пускаешь. Почему не пускаешь никуда, а?
– Не дозрел ты еще до настоящих встреч, профессор. Мозги у тебя зеленые, в классовой борьбе ни черта не смыслишь. В общем, типичный социал-демократический примиренец. Прямо скажу, примиренец несчастный. Тебя еще долго на помочах водить надо.
– Слушай, сводник заведения господина Мосина! Я терплю-терплю да и дам тебе по физиономии. Просто доконал меня своими издевательствами!
– Попробуй, дай, дохлятина немецкая! Я из тебя быстро котлету по-киевски сваляю. Тоже мне, нашел, кого защищать. Кровососов, жуликов, мироедов. Иди отсюда, всплывай на свою Грюне штрассе и не прилетай ко мне больше. Надоел со своим блеяньем.
Профессор обиженно фыркнул и воспарил в Дрезден. Порфирий достал его до самых печенок.
Воля и Колосков
Привычный мир канул в прошлое. В голове и в душе Воли творилось невообразимое. Хотя первым и главным было тело, которое страстно ждало каждого приезда Колоскова. Воля была не в состоянии упорядочить в сознании происходящее, в ее голове носились сумасшедшие мысли, несовместимые ни с собственным положением ни с положением ее возлюбленного. Плоть ее страдала от нетерпения, душа горела любовным пожаром. Она уже представляла себя женой Владимира Дмитриевича и построила в голове целый семейный мир совместно с ним. Однако Колосков приезжал в Ветошкино не чаще раза в неделю, а бывало и реже. Для молодой девушки такие длинные перерывы казались вечностью и каждая встреча выливалась в мешанину из любовных признаний и слез. Чувства Воли углублялись, а Колосков уже опомнился от первого беспамятства и стал думать, как выходить из ситуации. Для него, крепкого семьянина и партийного руководителя, продолжение романа было опасным. Девушка определенно, теряла над собой контроль, и чем дальше это будет продолжаться, тем вероятнее были непредсказуемые поступки с ее стороны. Хуже того, если поползут сплетни о его связи с несовершеннолетней Хлуновой, то это такой скандал, который ему встанет дороже дорогого. Для него разбирательство грозило как минимум потерей поста, к которому он поднимался немалым трудом. К тому же, Колосков никогда не думал разводиться со своей женой, которая была сильнее его характером и умела совершать решительные поступки. Сама мысль о том, что Лариса Николаевна узнает об измене, бросала его в дрожь. Пуще огня Колосков боялся беременности Воли, что было весьма вероятно, потому что они никак не предохранялись и появление дитя регулировалось лишь Божьей волей. Постепенно Колосков избрал простую тактику затягивания свиданий и стал появляться в Ветошкине все реже и реже. Правда, свои появления он обставлял как полагается: привозил подарки, вел себя исключительно нежно, но от внимания Воли не ускользнуло и то, что он совсем перестал говорить о своих чувствах. Девушка не спала по ночам, пытаясь понять, что происходит. Она перебирала всякие варианты поведения, хотя все они были наивными. Воля и представить себе не могла, какими цепями Колосков прикован к семье и какие последствия для него может иметь их роман. Но постепенно в ней заговорил голос, который достался ей по крови. «Надо действовать, надо бороться за себя» – шептал ей этот голосок. День ото дня он становился все навязчивее и настал момент, когда доведенная до отчаяния Воля решила действовать. Однажды, в один из дней позднего августа она оказалась в квартире Колоскова, когда там находилась только Лариса Николаевна. Добродушная и хлебосольная женщина приветливо встретила девушку, усадила за стол и стала собирать угощение. Однако Воля не была настроена на задушевный разговор. Она сидела насупившись, уставив глаза в одну точку.
– Что с тобой, девочка, что случилось? – Спросила Лариса Николаевна, обняв ее за плечи.
– Мы с Владимиром Дмитриевичем любим друг друга – выпалила Воля, глядя в пол.
Лариса Николаевна ослабла в ногах и опустилась на стул рядом с Волей.
– Что ты говоришь, Волечка, не понимаю тебя…
– Мы любим друг друга – повторила Воля и заплакала – только он Вас боится…
– Как это… боится?
– Он бы меня взял, потому что любит. А Вы ему развода не дадите…
Дайте ему развод…пожалуйста…
Лариса Николаевна изумленно смотрела на девушку и никак не могла понять, что происходит. Она хорошо знала слабость мужа к женскому полу. Колосков не пропускал ни одной возможности при случае забраться под чужую юбку. Но всегда был осмотрителен и в серьезные отношения не ввязывался. Несколько раз за их совместную жизнь Ларисе Николаевне приходилось всерьез одергивать мужа, но чтобы такое…Наверное, девушка преувеличивает.
– Так ты что, живешь с ним?
Закрыв лицо рукой, Воля кивнула.
– А сколько тебе лет?
– Семнадцать исполнилось…
Лариса Николаевна вышла в спальню и прилегла на кровать. Сердце жгло каленым железом. Она почувствовала, что на лбу выступили капельки пота, тело стало непослушным. «Надо взять себя в руки. Надо успокоиться. Девочка не виновата. Это все он…». Полежав несколько минут, Лариса Николаевна вышла из спальни, зачерпнула ковшиком воды из ведра, сделала несколько глотков и снова села рядом с Волей.
– Ну, хорошо. Не плачь. Взрослая уже. Видишь, я же не плачу. Оставайся у нас, подождем, пока Владимир Дмитриевич с работы придет. А там и поговорим.
Потом она оставила Волю одну в доме и ушла к соседке. Сидеть и ждать вместе с девушкой ей было невыносимо. Когда стемнело, она вернулась и заварила чай. Молча пили из фаянсовых чашек, не глядя друг на друга. Будь на месте Воли взрослая женщина, Лариса Николаевна, может быть постаралась бы узнать от нее побольше подробностей любовной связи. Но сейчас ей этого не хотелось, настолько проста была эта история. Девчонка клюнула на похоть ее мужа и вообразила, что между ними любовь.
Наконец по окнам избы пробежал косой свет фар автомобиля, хлопнула дверь «эмки» и затем послышался звук шагов Колоскова. Он вошел усталой походкой и как вкопанный встал на пороге, увидев Волю, сидевшую на диване и жену, расположившуюся за столом. Воля смотрела в темный угол комнаты, а Лариса Николаевна сверлила его немигающим взглядом. Колосков все понял, снял пиджак, бросил его на кровать и тихо спросил:
– Что здесь происходит?
– Этот вопрос я хотела поставить тебе – так же тихо ответила жена – расскажи мне, что происходит.
– Я, конечно, расскажу, только позвольте мне узнать, зачем сюда пришла Воля. Волечка, в чем дело?
– Я больше не могу так жить. Не могу – девушка сорвалась на плач. – Я думала, что любовь – это счастье. Оказывается, что любовь – это беда. Почему мы должны прятаться и врать, почему? Я все рассказала Ларисе Николаевне.
– Да, дорогой. Она все рассказала. Теперь я знаю, что у тебя несовершеннолетняя любовница и ты последняя скотина.
– Выбирай выражения, Лариса. Не давай себе волю.
– Ну, да. Волю себе давать можешь только ты. Скажи мне, во сколько мне обойдется твой блуд? Ты бросишь меня?
– Что за чертовщина. Я не готов к такому разговору.
– Ну, да. Кое к чему ты готов в любом положении. А к разговору не готов. Раньше я терпела твои проделки. Всех моих подруг перетоптал, мерзавец. Но, хватит. Заявлю в обком и пусть с тобой разбираются.
Потом она повернулась к Воле:
– А ты, дорогуша, скоро получишь своего возлюбленного. Без работы, без угла, без штанов. Его выкинут из партии с позором, этого коммуниста-руководителя. И начинайте себе жизнь в шалаше.
Колосков хлопнул по столу ладонью:
– Хватит! Хватит устраивать здесь сумасшедший дом. Да, попутал меня бес с девчонкой. Но я и думать не думал о разводе! Что ты на меня уставилась? Осуждаешь? Осуждай! Слаб. Слаб, не могу мимо красивой женщины пройти. Что мне теперь делать? Оскопиться что ли?
Потом он обернулся к Воле:
– Солнышко мое, прости меня. Не можем мы счастливого брака построить, потому что исключат меня из партии и стану я безработным босяком. Какой тогда будет счастливый брак? Я с семьей останусь.
– А как же я? – повысив голос спросила Воля? – Я то, выходит, никому не нужна? Попользовались мной, Владимир Дмитриевич, и выбросили!!!
