Сергей Лысак - Поднять перископ
Последнюю часть фразы Михаил повторил на японском, тщательно выговаривая слова. Он знал, что делал. По японским понятиям плен — хуже смерти. И если попадается такой странный враг, то почему бы не воспользоваться его неожиданным предложением? На палубе парохода поднялась суматоха. Начали готовить к спуску шлюпки. «Косатка» отошла в сторону и легла в дрейф, покачиваясь на небольшой волне. Наконец две шлюпки, полные японцев, отвалили от обреченного судна и двинулись в сторону берега. Японские моряки налегали на весла, все еще не веря своему счастью и ожидая какого-то подвоха со стороны русских.
Покинутый «Иводзима-Мару» лежал в дрейфе. Из трубы еще вился дым. Михаил внимательно осмотрел в бинокль пустые палубы и, убедившись, что никого на борту не осталось, дал команду открыть огонь. Грохнула пушка, и первый же снаряд поразил цель, угодив в борт в районе машинного отделения. Вспышка и грохот взрыва не вызывали в этом сомнений. Комендоры орудуют возле пушки, какое-то время уходит на перезаряжание этого музейного экспоната, и вот гремит второй выстрел. Второй снаряд также поражает цель, угодив в борт перед надстройкой. Стрельба ведется с дистанции всего в четыре кабельтовых, в тихую погоду и по неподвижной мишени, что для хорошего наводчика не стрельба, а детская забава. Подходить ближе Михаил опасался. Вдруг капитан сказал не всю правду и на борту имеются снаряды? И если они детонируют, то мало не покажется. Но «Иводзима-Мару» вел себя довольно тихо и взрываться не собирался. Судно уже получило значительный крен, и кое-где начал разгораться пожар. Еще одно попадание и пароход начинает оседать носом. Крен увеличивается, вот уже кромка палубы входит в воду. Еще несколько секунд и нос полностью скрывается под водой. Пароход становится почти вертикально, задрав корму с неподвижным винтом, и не задерживаясь надолго в таком положении, окутанный паром, с шумом уходит под воду. Очевидно, сорвались котлы с фундаментов. На поверхность моря всплывают многочисленные деревянные обломки. Все. «Иводзима-Мару» — больше никогда не придет в Чемульпо. И не доставит груз, так необходимый японской армии.
— С почином, господа! Будем надеяться, что и дальше обойдется без эксцессов. Не нарвемся на какого-нибудь упертого самурая, вздумавшего палить в нас из винтовки. Тогда из-за одного дурака пострадают все остальные. Комендоры — молодцы! Благодарю за службу!
— Рады стараться, вашбродь!!! — дружно рявкнули две глотки.
Дав ход, «Косатка» направилась дальше на юг, полностью игнорируя шлюпки, спешившие к берегу. Видя, что грозная субмарина, о которой уже ходили слухи один страшнее другого, не собирается причинять им вред и уходит, японцы даже перестали грести и удивленно смотрели ей вслед. Один из моряков наконец-то обрел дар речи.
— Господин капитан, неужели они действительно нас отпустили?!
— Похоже, да… Сам удивляюсь… Сказали бы мне об этом вчера, ни за что бы не поверил…
«Косатка», не торопясь, патрулировала свои «охотничьи угодья». Начало положено. Михаил остался на мостике и внимательно рассматривал в бинокль берег. Внезапного обстрела он не боялся, до берега более пяти миль. Если из прибрежных шхер выскочат миноносцы, то лодка все равно успеет погрузиться. Да и маловероятно, что ее заметят на таком расстоянии. Сейчас надо использовать благоприятный момент, пока японцы не додумались вооружить транспорты. Тогда в белых перчатках не повоюешь. Несомненно, они будут оказывать сопротивление и придется бить по транспортам на поражение с большой дистанции. А это неизбежные жертвы среди экипажей. Но тут на войне — как на войне…
— Справа десять — дым!
Возглас сигнальщика отвлек от мыслей. Михаил поднял бинокль и посмотрел в указанном направлении. Действительно полоска дыма. Интересно, кто? Военный корабль, или опять какой-нибудь «…Мару»?
— Отлично! Посмотрим, кого на этот раз нам бог послал. Идем на сближение, Петр Ефимович.
— А погружаться не будем, ваше благородие?
— Если военный корабль — погрузимся. А если транспорт, в этом нет смысла. Уже знают, что мы безобразничаем в этом районе. Команда «Иводзимы-Мару» расскажет.
— Так может, не стоило их отпускать?
— Наоборот, Петр Ефимович, совсем наоборот! Во-первых, взять их на борт мы не можем, самим места еле хватает. Во-вторых, это моряки торгового флота, которые не оказали сопротивления. И уничтожать их просто так — этого нам никто не простит. И в-третьих, это сделано из практических соображений. Когда они доберутся до своих, то расскажут, что страшная «Косатка» отпустила их с миром. Сначала им даже не поверят. Но мы подтвердим правоту их слов, если поймаем еще несколько «…Мару» и они будут вести себя аналогично, на что я очень надеюсь. А если какой дурак откроет огонь, то расстреляем его с большой дистанции, потом подойдем, окажем помощь раненым и можем даже помочь отбуксировать их шлюпки к берегу. Либо, если встретим какого-нибудь нейтрала, заставим его подобрать японцев. О чем тоже станет известно очень быстро. И я думаю, Петр Ефимович, что после этого команды транспортов, едва завидят «Косатку», сами дадут по рукам тому, в ком взыграет воинственный самурайский дух.
Между тем дым приближался, и вскоре стало ясно, что идет не одно судно, а два. Суда шли на север, и «Косатка» неторопливо двигалась навстречу. Добыча уже никуда не денется. Вот показались мачты впереди идущего судна. По мере приближения становится понятно, что это транспорт. Скорее всего, японский. Но проверить надо. Расстояние быстро сокращается, но на транспорте все еще не обнаруживают «Косатку». Возможно, срабатывает стереотип мышления, что сначала появляется дым, а потом уже само судно. Но как бы то ни было, встречный пароход резво бежит навстречу, ни на что не реагируя. Михаил внимательно вглядывается в бинокль. Судно характерной японской постройки, размером поменьше, чем «Иводзима-Мару». Но тоже ничего, тысячи на три потянет. И идет тоже не пустой. Вот и надо будет ощипать ему перья…
Когда дистанция между пароходом и «Косаткой» сократилась до трех миль, там наконец-то очнулись. Пароход начал разворот на обратный курс. Дым из трубы повалил еще гуще, и он бросился наутек. Но слишком поздно. «Косатка» рванулась вперед. Сыграна боевая тревога, на палубу вызваны комендоры. Пароход всеми силами пытается уйти, но стальная хищница настигает его, неумолимо сокращая дистанцию. Грохочут дизеля, свистит ветер в ушах, и брызги от рассекаемых форштевнем волн залетают на мостик. Вот уже хорошо различим в бинокль японский флаг и японское название на корме. Иероглифы написаны крупно, название латинскими буквами поменьше, пока разобрать его трудно. Дистанция сокращается до одной мили. Взвивается флажный сигнал по международному своду, требующий остановку судна, подкрепляемый холостым выстрелом из орудия. Но пароход не реагирует и продолжает пытаться спастись бегством. Михаилу это начинает не нравиться. Дистанция уменьшается до восьми кабельтовых.
— Зарядить боевым! По цели не стрелять! С перелетом — огонь!
Снова грохает пушка, и снаряд падает в воду впереди по курсу беглеца. Это наконец-то возымело действие. Судно поднимает флажный сигнал, что его машина остановлена, но это видно и так. Беглец начинает быстро терять ход. Михаил внимательно рассматривает транспорт. Обычный трудяга — трамп, которого запрягли для военных перевозок. Орудий на палубе нет, да и экипаж, судя по всему, воевать не собирается. Понимают, что это бессмысленно. Снова «Косатка» осторожно приближается с кормы к остановленному судну. С палубы испуганно смотрят люди, но в военной форме никого нет. Капитан и вахтенный помощник с отрешенным видом стоят на крыле мостика и рассматривают в бинокли приближающуюся субмарину. Все ясно, они уже распрощались с жизнью. Что такое «Косатка», в японском флоте знают уже все. Но то, что происходит дальше, не укладывается у них в сознании. Командир субмарины предлагает им покинуть судно и обещает, что не сделает ничего плохого, если они не окажут сопротивления! И даже дарует им свободу!!! На борту парохода начинается суета. Готовят к спуску шлюпки. И вот спустя двадцать минут две шлюпки отходят от борта судна и устремляются к берегу. Михаил провожает их взглядом и ждет, когда они удалятся на безопасное расстояние. Сама «Косатка» уже отошла в сторону и лежит в дрейфе, покачиваясь на воде. И вот долгожданная команда.
— Огонь!!!
Гремит старая пушка, окутываясь дымом. Первый же снаряд поражает цель, попадая в борт. Выстрелы неторопливо следуют один за другим. Наводчик экономит снаряды и тщательно прицеливается, стараясь поразить корпус в районе ватерлинии. Дистанция небольшая, цель неподвижна и качка практически отсутствует. Поэтому каждый снаряд поражает цель. Гремят выстрелы, взрывы снарядов кромсают борт вражеского судна. Крен увеличивается, и пароход начинает все глубже и глубже оседать в воду. Вот он полностью ложится на борт и опрокидывается вверх килем. Сразу следует команда прекратить стрельбу. Перевернувшийся пароход напоминает гигантское морское чудовище. Но он не задерживается надолго в таком положении и продолжает погружаться. Вскоре волны смыкаются над ним, и образуется воронка, которая затягивает в себя все, что есть поблизости. Спустя короткое время на поверхность вырываются пузыри воздуха и начинают всплывать разные обломки. Все… «Танака-Мару» тоже не придет в порт назначения…
