Андрей Круз - На пороге Тьмы
— Да, механика еще нам дадут, — спохватился Иван. — Чтобы за машиной следил и готовил ее.
— Это хорошо, — одобрил я.
Как ни странно, сегодня не только дождь затих, но даже вроде как немного потеплело. А может просто ветра не было. Сосновый лес, подступавший к дороге с обеих сторон, пах мокрой хвоей, свежестью и, пожалуй что, осенью.
— Иван, а вот зима скоро — дороги чистите, или как?
— Чистим, понятное дело, — подтвердил тот. — С утра трактор с плугом туда-обратно проходит.
— До Сальцево тоже чистят, бульдозером, — добавил Федька. — А тот так вообще жизнь остановится. А вот халтура наша с тобой закончится, потому как все остальные пути завалит к едрени матери, по самые стекла. Жить будем на запасах, базар тоже запасами торгует, зато житуха вполне привольная, вроде как заслужил — и отдыхай.
— А твари как зимой?
— Твари активней, верно, — вздохнул он, но добавил: — Но твари то сутки всего, а потом еще трое — чистая благодать. В хоккей поиграть можно, просто на катке покрутиться, а затем банька, шашлык и все такое.
— О, кстати! — аж подскочил я на сидении. — Хорошо, что напомнил. А как бы тут баню хорошую найти?
— А ты не в курсе еще? — удивился Иван, вмешавшись. — На Металлургов есть «Сандуны», самое оно!
— Сандуны? — поразился я. — С чего это?
— Да назвали так, хозяин, Фирсов Сашка, тоже москвич и там в Сандуны ходил регулярно. — взялся объяснять Иван. — Все культурно, мужской разряд, женский, а если семейно, или своей компанией, так у него несколько номеров есть, парилочка там, накормят, пивка нальют, или чаю. Да, и чтобы никаких лишних мыслей! — добавил он наставительно. — У Фирсова все прилично, место семейное, так что никаких там дев распутных или чего подобного. Да у Насти своей спросил бы, она наверняка в курсе, место модное в городе-то.
Действительно, это я чего-то ступил, все выяснить хотел, где хорошую баню найти, а у самой Насти спросить и не дотумкал. Дубина, одним словом.
Дальше разговор плавно сбился на бани, их разновидности и тонкости банного дела, до которого все присутствующие, как оказалось, были великими охотниками, поэтому до Фермы доехали даже не заметив дороги. Лес расступился, показались заброшенные железнодорожные пути, ведущие к немалого размеру комплексу из нескольких добротных кирпичных зданий. Все было окружено стеной, на которую, по местной доброй традиции, не пожалели колючей про волки, умотав ей весь верх.
Охрана там тоже была, но не из комендачей и не разведки а каких-то мужиков в штатском, разве что с красными повязками с надписью ВОХР на рукаве. Двое таких пропустили нас в ворота, внимательно вглядевшись в лица и переписав данные удостоверений личности, которые предъявили мы с Федькой, а затем Иван указал пальцем вперед, сказав:
— Вон тот большой ангар объезжай против часовой стрелки, а там покажу.
Место заброшенным отнюдь не выглядело. И машины в просторном дворе стояли, и люди сновали, и бригада рабочих разбирала штабель серного силикатного кирпича возле перестраиваемого флигеля, в общем, выглядело все вполне серьезно.
— Вань, а в здании НКВД вы чего делаете в таком случае? Тут у вас жизнь кипит, смотрю, — спросил я нашего провожатого.
— Да там пол этажа всего у нас, финчасть, аналитика, статистика, да главный в своем кабинете сидит, когда вынужден там быть. — почесав в затылке, объяснил Иван. — А так все здесь, тут самая работа.
— Милославский сказал, что у вас тут сектанты по клеткам томятся? — полюбопытствовал я. — Так?
— Томятся, верно, в узилищах мрачных, — засмеялся тот. — И не только сектанты, у нас тут и твари темные имеются, правда по долгу не живут и толку с того, что они имеются, никакого.
— Почему никакого? — удивился Федька.
— А исследовать их нельзя, не получается, так что и смысла нет, — пояснил Иван, после чего сказал мне: — Вон там, где «виллис» стоит, паркуйся. Приехали.
— Нам как скажешь, — кивнул я.
Между большим зданием депо, куда раньше заезжали паровозы, и где сейчас бывшие огромные ворота были заложены кирпичом, оставив вместо себя лишь жалкое подобие самих себя, и небольшим административным корпусом, образовалась вполне внушительная автостоянка. Бросалось в глаза то, что подбор техники был сделан на совесть, куда там нашему Горсвету. «Виллисы», "бантамы", большие доджи "три четверти", а если грузовики, то исключительно американские же полноприводные «студебейкеры» и двухосные «шевроле», похожие на советский ГАЗ-63, который, впрочем, в немалой степени с них и содрали. Все выглядело новым, добротным, и взглянув на них, я сразу поверил, что Милославский в городе в авторитете. Иначе бы такие фонды под себя не выбил, это уж точно.
"Тазик" встал рядом с «виллисом», умудрившись даже на фоне этой не слишком большой машины потеряться, а Иван повел нас в подъезд административного корпуса.
Там пахло недавним ремонтом, на ступеньках лестницы были видны следы плохо отмытой побелки, а стены были покрыты свежей краской, правда, унылого конторско-зеленоватого цвета, во времена моего детства общего чуть ли не для всех учреждений.
Кабинет Ивана оказался на первом этаже, в самом конце коридора, и представлял собой не слишком просторную комнату с двумя тесно составленными столами и стеллажами во всю стену. Кроме нас троих, вошедших разом, в нем больше никого не было.
— Чай будете? — спросил он, изображая гостеприимного хозяина.
— Будем, — лаконично ответил я и скосил глаза на электрический кипятильник. — И электричество есть?
— А как же! Сразу же провели, главный выбил. И свет, и телефоны.
Ну вот, а я все думал, прав я насчет его авторитета, или не прав. Какие тут машины, в Углегорске даже не во все учреждения свет протянули, а тут пожалуйста, за десять километров от города.
Я уселся на стул в углу, выложив перед собой на стол карабин, брякнувший тяжко, и спросил:
— Ну как, будешь просвещать, зачем мы понадобились?
— Можно и просветить, — кивнул Иван, опуская кипятильник в банку с водой. — Карту на стене видишь?
Я посмотрел куда сказали и обнаружил большую и подробную карту области с отдельными областями, заштрихованными черной косой линией. Ага, почти то, что нам с Федькой надо, к слову.
— И чего с картой?
— В пограничной зоне Тьмы есть черные пятна, видишь?
Действительно, по самому извилистому контуру границы были разбросаны несколько черных кружков, заштрихованных гуще.
— И что это?
— Тьма все время возникает из каких-то очагов, — сказал Иван, расставляя по столу алюминиевые кружки. — Каждое новое ее пятно, каждый всплеск, каждое появление, имеет какой-то эпицентр. Вот эти самые пятна эпицентрами и являются, это те места, которые нам удалось идентифицировать как "точки выплеска". Так их назвали, уже официальный термин.
Я молча слушал, разглядывая карту. На первый взгляд никаких общих черт между этими самыми "точками выплеска" не было. Некоторые пришлись на населенные пункты, некоторые на совершенно пустые места.
— А что, они только на границе бывают? — спросил Федька.
— На границе мы их сумели зарегистрировать, — сказал Иван, выставляя сахарницу — обычную полулитровую стеклянную банку. Наполненную колотым кусковым сахаром. — А что в глубине самой Тьмы делается, мы проверить и посмотреть не можем, сам понимаешь.
На стол со звяканьем легла пара ложек, чайная и большая.
— В общем, мы тут пытаемся выявить хоть какие-то закономерности, хоть какую-то корреляцию между появлением «выплесков» и чем-то еще.
— И есть идеи? — спросил я.
— Идей что у того раввина, но только никакого реального подтверждения они не получили, — сказал Иван, нависая над банкой с водой и наблюдая за пузырьками, которые начали срываться со спирали кипятильника. — А так все пробуем, от замера магнитных полей до карты, как были в селах церкви расположены, например. И пока никакого совпадения.
— А может его и не должно быть?
— Должно, — убежденно ответил он. — Причина есть у всего.
— Она может быть с той стороны, — сказал я. — Ну, там, откуда она приходит. Ее не приманивает что-то, а что-то выталкивает, например.
— Тогда должны быть те слабые точки, через которые она прорывается. Логично ведь? — спросил Иван.
— Ну… да, логично, — кивнул я.
— А раз такие точки образуются, то мы должны найти способ их обнаруживать. И тогда сможем если не противодействовать, то хотя бы предсказывать.
Вода в банке забулькала, и Иван прихватил ее вафельным полотенцем, наливая в большой фаянсовый чайник. Оттуда вырвался столб пара, запахло чаем. Звякнула крышка, а затем Иван накинул сверху полотенце, пояснив:
— Пусть заварится нормально.
— А что-то конкретное есть для нас, что надо будет делать? — спросил Федька.
— Есть, как не быть, — сказал Иван, присаживаясь напротив меня и открывая серую картонную папку. — Тут вот список мест, в которые надо бы скататься. Все места нехорошие, близко к Тьме и возможны нежелательные встречи.
