Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)
Послал один из двух оставшихся тузиков, отягощенный четырьмя морпехами, на Сальтхольм с приказом заканчивать эту ненужную войну на острове, и всеми шлюпками следовать к эскадре. Шлюпки нам нужны для зачистки. Половину шлюпок к нам, половину к фрегатам, часть шлюпок нам предоставили шведы, рискнувшие идти на абордаж. Уважение их героизму, лишь подчеркнувшему просчеты командующих — навались они на нас всеми шлюпками, и у них могло получиться. А так … Собираем все шлюпки, сажаем в них морпехов, и от корабля к кораблю они пойдут впереди наших судов — искать затаившиеся на вражеских кораблях команды. При встрече неприятеля, если он не сдастся сразу — в бой не вступать — эвакуироваться. Можно даже вплавь, просто выпрыгивая за борт. Море позволяет. По такому кораблю немедленно отстреляется эскадра. Шимозой. Нам эти суда все равно девать некуда, а усиливать Данию …
Впереди еще были долгие часы зачистки и опускающаяся ночь. А шведский берег, в полутора километрах западнее, кишмя кишел спасшимися войсками. Хотя, проредили мы их изрядно. Но на всякий случай дал команду отстреляться и пристреляться по береговой линии. Пусть знают, что мы про них не забыли и на лаврах не спим. После чего разослал команды матросов для подготовки ловушки к ночи. Собирать деревянные обломки и изымать все незадействованные канаты, в том числе с зачищенных судов.
Ночь опустилась совершенно не вовремя, мы еще и до половины строя судов не добрались.
Побоище подсвечивалось пламенем костров, пляшущих на остовах бывших грозных кораблей. Вокруг плавали деревянные обломки, разбросанные детонациями пороховых складов погорельцев. Эти обломки днем просто дымили, а ночью море покрылось красными огоньками углей и язычков пламени. Напомнило мне концертные залы моего времени, где зрители порой поднимали огоньки зажигалок, и в темноте переливалось море язычков огня. Праздничная и величественная картина, если не вспоминать, чем она вызвана.
Все начало ночи бегал как наскипидаренный, ждал ответного хода. Не верилось мне, что все закончилось. Когда, по моим прикидкам, противник должен был начинать — приказал дать серию выстрелов по берегу. Специально встали на якоря еще засветло, и приказал канонирам пристрелять берег. Теперь темнота не мешала — все равно били по площадям, наудачу. Все капральства морпехов вглядывались в темноту, а наши шлюпки растянули канаты с нанизанными на них плотиками, сколоченными из обломков поврежденных кораблей. На плотиках стояли светильники, все, что смогли собрать, прочерчивая ночь качающимся пунктиром огоньков. И все равно мы не могли перекрыть линию ловушки целиком. Оставалось только смотреть, а особенно внимательно — слушать.
Но ночь молчала. Только толкалась в борта судов, и плюмкала, расплескивая волны, неудачно напарывающиеся на форштевни кораблей. Приказал снимать двойные вахты и половине экипажей отсыпаться. Хотя, какой тут сон. На двух тузиках отправил пловцов к непроверенным кораблям. Просто послушать. Затаившиеся на кораблях противники ночью могут стать разговорчивы, или храпливы — но в любом случае, могут себя выдать. Да и просто будет центр ловушки под присмотром.
А еще часть матросов в трюме шили большие андреевские флаги. Вот датчане удивятся, когда завтра днем их сюда приведет сбежавший в начале баталии галиот-сопровождающий. Было четыре русских корабля, а теперь стало побольше.
За эти призы надо будет еще ожесточенно торговаться с датчанами — но расставить точки над «Ё» надо сразу. Смягчить удар по самолюбию датчан можно тем, что пока эти суда будут охранять бухту Копенгагена, а если к нашим призовым командам дадут полнокровные датские команды, то суда смогут встать рядом с ордером графа Гелденлеве. Не влиться в него, а встать рядом. И под андреевскими флагами. Все согласно договоренностям — просто наша авангардная эскадра слегка подросла.
Это уже начинаю разрабатывать тактику на ближайшие дни. Что делать, дурная привычка заглядывать вперед. Да и кому еще этой мышиной возней с датским адмиралтейством заниматься? Питеру теперь надо грудь колесом держать, ему в эту торговлю лезть не следует, его образ будет у нас чистый, грозный и бескомпромиссный.
Вот как действует ночь на человека. Думы всякие, планы. Кстати, как там с планами шведов?
Вышел на палубу перед самой собачьей вахтой, дал отмашку пушкарям. Ястреб расколол ночь серией выстрелов по берегу. Серию подхватил Сокол и оба фрегата. Доброе утро уважаемые шведы. Мы про вас помним.
Плевать, если там с вечера никого нет. Переживем мы потерю двух десятков снарядов на корабль. Зато утро зарождалось спокойным и туманным. Огоньки разбросанных обломков гасли вместе с ночью и их дымки растворялись в легкой дымке тумана. Обломки десятка судов еще выбрасывали снопы искр. Но поверженная эскадра уже сдалась. Сначала хитрости, затем огню, а теперь вот деловитым призовым командам, обшаривающим новые русские корабли.
Оставшиеся суда зачистили в течение часа. Просто ударив по локализованным пловцами судам с затаившимися командами шрапнелью, и предложив сдачу. Запал боя прошел, и хладнокровно сжигать корабли было уже тяжело. Но такого количества пленных не ожидал. Велел всех солдат перевозить на остров под охрану одного капральства, а офицеров запереть в кораблях. Сняли с них все, включая пояса. Надеюсь, мысль о бунте солдат их не посетит. Почти две тысячи набралось. Задумался, может, и стоило расстрелять затаившиеся корабли шимозой. Нам эта баталия принесла полсотни раненных, четырнадцать убитых, дырявые паруса и несколько дырок в бортах. Если бунт пленных растопчет еще и охранное капральство — боюсь своей неадекватной реакции. Лучше пусть даже не пробуют. О чем и сказал через переводчиков нескольким сержантам шведам, предварительно расспросив их про то, откуда они родом. Наивные, они думали, за выкупом туда посылать буду. Нет, буду, конечно, они мне отличную мысль подали. Но сказал еще, что сделаю в случае их непослушания. И на тлеющие обломки судов показал, чтоб представили, как это будет выглядеть у них дома. Вот такой злой и беспринципный советник по политическим вопросам у русских, не то, что адмирал фон Памбург. Да, кстати, именно фон Памбург выиграл баталию и сохранил всем вам жизнь. Цените. И другим расскажите.
Устал. Пошел откат. Доклады о призах уже как сквозь вату пробивались. Растолкал Питера, поставил задачу, что делать с призами, что с пленными и куда послать шведов, если они попробуют взять реванш. Датчан посылать не надо — будить меня. Шведы, если соберутся на переговоры — пусть ждут, пока проснусь, можно предварительно узнать, чего они хотят, но в принципе, они мне не интересны. Наши флаги развесить на всех кораблях, даже на частично затонувших. Да, чуть не забыл! Эвакуируйте на суда капральство юнг с охраной, думаю, им полезно будет посмотреть на этот разгром и полазить по разбитым кораблям. Меня не трогать максимально долго. К обеду привести суда в порядок. Убитых будем хоронить в Копенгагене. Вроде все.
Четыре датских фрегата прибыли только к вечеру. К счастью, у капитана сопровождавшего нас галиота хватило ума не врываться на улицы Копенгагена с криками «Шведы атакуют!», а ворваться с этими криками на флагман к графу. Гелденлеве поступил вполне грамотно, отправив дозор, а, не снявшись всей эскадрой — иначе, на его хвосте, сюда прибежали бы англичане с голландцами. А оно нам надо?
Сказать, что датчане были в шоке, это сильно приуменьшить. Особенно их поразила деловитость, с которой мы выковыривали теперь уже наши суда из ловушки. Для этого, еще до обеда, пловцы ныряли и подрывали три затонувших корабля, благо пороху и пушек, из которых быстро можно сделать бомбу — имелось с избытком.
В обед еще раз обработали побережье. Для профилактики. Сказали приятного аппетита. Правда, дымков костров видно не было, жаль, канонирам не помешали бы ориентиры.
К прибытию датчан на глубокую воду вывели уже девять линкоров, три фрегата и четыре легких фрегата. Остальные призы застряли либо на фарватере, либо в процессе вывода кораблей из ловушки. Много еще мелочи сидело на мели, с разным удалением от берега. Их стягивали якорями, но процесс обещал затянуться.
Все ценное, в смысле денег и ценных мелочей, уже перегрузили на нашу четверку. С некоторых кораблей капитаны даже не успели забрать судовую казну и судовые бумаги. Наша засадная охота оказалась на диво богатой. Так как и казну армии эвакуировать не успели. Интересно, а самого Карла эвакуировали? Рассуждая логически — эвакуировали, но, скорее всего раненного. Почему? Будь он целый и в сознании, даже если его увезли на берег — Карл устроил бы нам минимум бессонную ночь. А вот если его повезли вглубь страны — тогда понятно отсутствие бурных действий и столь быстрое бегство команд с кораблей. Ну, а если бы его убили — давно тут маячил бы шведский парламентер.
