Г.Р.О.М. (СИ) - Киров Никита
А Рустемов, опер из УГРО Железнодорожного РОВД, прошёл вместе с Кентом в подъезд, но не для того, чтобы опросить и взять объяснение. Слишком приятельски они себя вели, смеялись и шутили.
Приехал расслабиться, а заодно и взять деньги за крышу.
— Работает на земле, — проговорил я, — на этой земле и зарабатывает, пока никто не в курсе. Брат-то мой и с этим прав был, Глебка. А Кент может приплачивать и тому, и тому, на всякий случай, да тут и «синий» с ментом объединились. Ваши же теперь клиенты? След организованности есть.
— Угу. И куда мир катится? — Глеб глубоко вздохнул и выдохнул. — И чё делать будет? — молодой опер посмотрел на меня.
— Да, поехали поедим сначала, — я уселся поудобнее. — Потом я себе тачку возьму. А потом вечерком сообразим на троих — ты, мой брат и я. Ещё, может, парень один подтянется.
— И что сообразим? — допытывался он.
— Посмотрим. Вот только тебе сразу одну вещь понять надо, — я пристально посмотрел на него. — Официально ты их не закроешь, вообще никак. Всё шито-крыто-перекрыто. Так что если другие варианты не рассматриваешь — приходить не надо. Зато если понимаешь, что действительно сделать надо — мы тебя ждём.
— Да знаю я, к чему всё это идёт, — он опустил голову, потом посмотрел на меня. — Поэтому именно тебе и позвонил. С Кентом, тем гадом, иначе нельзя.
В глазах его блеснул недобрый огонёк. Что-то личное, похоже.
Глава 21
Деньги сейчас были, причём такая сумма, которой у меня никогда в жизни не было. И раньше я даже представить себе не мог такое
Если бы я сейчас вёл себя на свой возраст — на двадцать три года, я бы отрывался по полной: купил бы себе БМВ, обедал бы только в ресторанах, не вылезал бы из стрип-клубов, да и по обычным ночным ездил бы постоянно. Клеил бы там девочек и сорил деньгами.
В итоге этот тип в мерсе сразу бы меня вычислил. Или подельники Зиновьева нашли бы, они же не дураки, они точно ищут, кто спёр их общак. И когда услышат, что в городе кто-то тратит деньги направо и налево, сразу захотят посмотреть, за чей счёт этот банкет.
Ну и не только траты они проверяют. Даже если унести в обменник крупную сумму или положить в банк, они это тоже вычислят. Но в банк я это точно не понесу. Ага, щас, я-то знаю, что случится в августе этого года.
То же самое касается акций и прочих ценных бумаг, это всё отслеживается. Поэтому лучший вариант для нас — иметь всё наликом, потихоньку скупать доллары, а дальше посмотрим.
Курсы валют я не считал, но денег, которые мы «изъяли» у опера Зиновьева, на первое время хватит. Сможем встать на ноги и раскрутиться, ну и содержать надёжных ребят. И тачку взять, нужна она мне, много работы, много где надо ездить.
Вся сумма разделена на части и пересчитана, на два раза, и Ярик каждый раз, когда я называл сумму, матерился с восторгом, но свистеть от удивления боялся. Мол, денег не будет…
Пока с Димкой ехали к Кардану, я прикидывал в уме, сколько у нас есть и сколько я могу потратить на машину.
У нас есть сто пятьдесят три тысячи долларов — полтора килограмма баксов примерно. Сумма впечатляющая, что на это время, что в будущем. Хватит, чтобы поддерживать бизнес и группу парней какое-то время даже во время дефолта… особенно во время дефолта, когда доллар вырастет в цене.
Вроде бы и много, но я понимал, что как только начнётся серьёзная работа, они уйдут быстро. Считай, только калаш обходится в полторы-две тысячи баксов, имею в виду, не китайская копия, а надёжный советский. И всё придётся покупать за чёрный налик, а это — дорого.
Ещё двести тысяч, целых двадцать пачек или два кило баксов — фальшивые. Это куклы: по краям нормальные купюры для проверок, на них и маркером особым пометки сделаны, а внутри — дешёвые и тонкие, как газета, бумажки с нечётким рисунком, будто их печатали на обычном цветном принтере.
Зиновьев, похоже, сам не успел проверить, или держал их для какой-то цели. Выбрасывать мы их не стали, мало ли, вдруг пригодятся. Спрятали в тайнике Ярика как можно дальше от нас и отдельно от остальных купюр. Если кто найдёт — печально, но не смертельно, к нам не привяжут.
Немецкие марки я менять пока не собирался — в обменниках это сразу увидят и поймут, откуда они взялись. У ментов достаточно влияния, чтобы это выяснить. Также пока останутся без движения несколько тысяч фунтов стерлингов с лицом ещё живой королевы.
А вот китайские юани, почти двести пятьдесят тысяч цветных купюр с Мао Дзэдуном и прочими китайскими лидерами, пригодятся точно. Деньги ходовые, внимания не привлекают, у нас их принимают охотно почти везде. Курс меня удивил, в памяти такое не отложилось, но сейчас, в мае, за 7 рублей можно было купить 10 юаней, рубль стоил даже немного дороже. Так что тоже стоит отложить, юань потом тоже крепко вырастет.
Ну и рубли — основа повседневных трат, пять миллионов старыми и примерно двести тысяч новыми. Их можно тратить спокойно, но без фанатизма, само собой.
У меня есть хорошая отмазка для таких трат на машину — родной брат, у которого денежки водились, мол, он мне подогнал или я машину для него ищу. Короче, эта покупка внимания не привлечёт.
Так что на машину я мог позволить себе максимум пятнадцать тысяч баксов, и смогу купить вполне себе приличную рабочую иномарку по текущим ценам. Больше — пока нет. Но ключевое здесь — пока.
Ярик, когда мы с ним считали деньги ночью, разошёлся и расхрабрился, вообще начал предлагать взять воровской общак у Смотрящего за областью.
Но вот это — сверхрискованно, на такое нам идти рано. Дело даже не в том, что деньги охраняют и они неизвестно где находятся. Просто про общак, который хранился у Зиновьева, никто толком не знал, поэтому подельники продажного опера не могут об этом объявить во всеуслышание, их самих спросят, откуда у них такие суммы. Поэтому они не отсвечивают.
А вот если кто-то покусится на воровской общак — так тогда всю область на уши поставят, всех уголовников подключат. Да ещё маловато у нас сил для такого налёта, и никто не знал, где эта сумма находится.
Но идейка интересная.
А пока работаем с тем, что есть.
Новая девятка из салона сейчас стоит примерно 7500 долларов, цены до кризиса совсем другие. У иномарок разброс цен высокий, от нескольких тысяч до почти сотни. Все цены в долларах, то есть в у.е., как тогда было принято писать.
Но долго я не выбирал. Едва Кардан предложил мне один вариант, я уже понял, что именно куплю.
Увидел его. И не поверил, что такое возможно. Потом подумал, что в последние дни видал и более необычные вещи, так что это ещё мелочь.
Я увидел именно свою тачку, которую покупал в 2009-м. Тогда на ней был намотан километраж, причём немалый, уже подгнивал кузов внизу, ну и салон не впечатлял, там мало что родного осталось. Но тачка была на ходу, и после ремонта ездила ещё долго.
А сейчас — другое дело, всё почти новое. Обошёл вокруг, заглянул в салон. Сиденья велюровые, ещё ничего не прменяли. Магнитола тоже родная. Спидометр и руль заводские, а не от «Чейзера».
Пробег небольшой, в Японии на ней будто и не ездили, и владелец здесь особо много не катался. Почти как новая.
Это тёмно-вишнёвая «Тойота Марк 2» 1993-го года в 90-м кузове. Бензиновый движок, 2,5 литра, на двести лошадок. С родным велюровым салоном, с коробкой-автоматом и рулём справа.
Так и манил к себе. Это тот самый «марковник», на котором я столько ездил, я его узнаю из тысячи, только в отличном состоянии.
— Сколько? — спросил я.
Владелец, коммерсант с Острова, владелец нескольких магазинов компьютерной техники, крепкий и уверенный мужик со шрамом на лице (в него стреляли братки) сразу озвучил цену:
— За что взял, за то и продаю. Почти не ездил. Пятнадцать косарей.
— Это точно не в рублях, хе, — тихо добавил Димка.
Я обошёл машину ещё раз. Кардан тоже ходил рядом. Он получит фиксированную сумму от сделки, а не процент, так что ему неважно, буду я торговаться или нет. Но для своей репутации Кардану нужно, чтобы всё прошло гладко. Он же нас свёл и будет помогать со всеми бумагами. Поэтому и смотрит, чтобы косяков у тачки не было, он же рекомендовал продавца и машину.
