Попова Александровна - Пастырь добрый
Безмолвие царило еще долго; Курт и подопечный смотрели лишь себе под ноги, дабы не наступить на сокрытую в земле флейту, опасаясь неведомо чего - то ли некоей пакости, которую может выкинуть этот таинственный предмет, соприкоснувшись с человеком, то ли боясь сломать ее, не зная вместе с тем, существует ли сама вероятность подобных действий в отношении вещи, которая должна предстать перед ними неповрежденной после столетия в вечно сырой земле. Ланц тоже хранил молчание, все внимание уделяя поддержанию огня, выложив подле вскрытой могилы костер такого размаха, что в иное время над ним преспокойно можно было бы зажарить половину бычьей туши, а ветви полуголых деревьев поверху запылали бы уже через минуту; сейчас же столь пространных габаритов кострища хватало ровно на то, чтобы не позволить дождю и ветру убить пламя.
- Есть, - вдруг проронил подопечный внезапно осевшим голосом, застыв с занесенной над землей лопатой, и Курт замер тоже, глядя под ноги.
К ногам упала мелкая снежно-ледяная крупинка, утонув в грязи возле узкой, в палец, палки, в которой не с первого раза можно было узнать деревянную флейту.
Бруно наклонился, потянувшись подобрать, и он перехватил руку, отдернув подопечного назад:
- Не трожь.
- Неужто... - начал Ланц, подойдя, и не докончил, остановившись у края осыпающейся ямы, глядя вниз настороженно и неверяще; Курт молча поднял голову, ощутив, как по щекам забарабанила снежная крупа, и встряхнулся, сбрасывая внезапно овладевшее им неприятное оцепенение.
- И что с ней теперь... делать? - неуверенно поинтересовался Бруно, не отводя взгляда от покоящейся в костяных обломках флейты - дождь смывал с нее землю, и из-под слоя грязи обнажалось светлое, словно лишь вчера обструганное дерево. - Как ее...
Курт, не ответив, перехватил лопату поудобнее, поддев тонкую деревянную трубку вместе с комом земли, и, выбросив на траву, выкарабкался следом.
- Очень осторожно, - пояснил он, наконец, отшвырнув лопату прочь, и, подав подопечному руку, выдернул его наверх. - И быстро. Что-то паршивое у меня предчувствие. Что-то не так.
- О да, - нервно ухмыльнулся Ланц, возвратившись к костру и швырнув в пламя сразу охапку толстых, с руку, веток; вынув пробку фляжки, мгновение помедлил и крестообразно плеснул поверх. - Все не так. Прах не восстал, воды потопа нас не захлестнули, свирепые малефики не накинулись; в самом деле - ну, что это за завершение дела для Курта Гессе, если он не порезан в трех местах, не валится с ног и не сидит на трупе противника!
- Я серьезно, Дитрих. Уж больно все просто...
Выдать очередную шпильку Ланц не успел, как и сам он не успел понять, что именно заставило его отшатнуться - то ли неслышимый отзвук, то ли неощутимая вибрация воздуха; отскочив в сторону, Курт успел увидеть мелькнувшую перед глазами молнию арбалетного болта и услышать визг курьерского, завалившегося набок в густом облаке землистых брызг.
Глава 18.
- Что за... - проронил Бруно растерянно, глядя на содрогающуюся тушу коня, пробитую почти насквозь; по нервам ударил необыкновенно явственно слышимый свист второй стрелы, и, казалось, Курт даже успел увидеть ее полет, разбивающий в пыль воду и снег, низвергающиеся на землю.
Ухватив подопечного за шиворот, он запрокинулся назад, рухнув в наполняющуюся водой могилу, подняв столб жидкой грязи, услышав, как тяжелый болт вмазался в край ямы.
- В порядке? - бросил он; внизу шевельнулось.
- В полном, - отозвался Бруно, приподняв голову с темно-коричневых осколков черепа и яростно отплевываясь. - Я валяюсь в луже, на меня улегся потный инквизитор, и я целуюсь с дохлым скелетом малефика; я в полном порядке.
- Полагаешь, с живым скелетом целоваться приятнее?.. - пробормотал Курт, сползая с него в сторону, и, с трудом умостившись на корточки в изножье могилы, повысил голос: - Дитрих?
- Жив, - донеслось сверху. - Даже противно - ты снова прав... Откуда стреляли, заметил?
- От леса, - уверенно сказал Курт; ладонь привычно шлепнула по бедру, и он выругался, ощутив пустоту вместо приклада арбалета - ремень с оружием остался лежать на траве, в пяти шагах от ямы, рядом с кольчугой.
- На их месте, - заметил Бруно, тоже поднявшись и усевшись рядом, - я бы сейчас подбирался поближе, пока мы тут прохлаждаемся...
- Дерьмо! - рявкнул вдруг голос Ланца, когда в землю подле могилы что-то ударило со звучным чавканьем. - Либо они меня видят, либо... Гессе, ты там почивать вознамерился?
Курт покривился. Стоит высунуть голову из-за края ямы, и следующий болт, судя по всему, получит немалый шанс отыскать таки свою цель; однако же, сидеть в этой луже вечно и впрямь нельзя...
- Руки, - потребовал он, смерив взглядом высоту пологой, осыпающейся от малейшего движения земляной стены последнего жилища Крысолова.
Бруно крякнул, когда носок сапога уперся в его сложенные ладони; подпрыгнув, Курт перевалился через осклизлый край могилы, оставшись лежать плашмя, и, свесив руку вниз, с натугой выволок подопечного следом. До брошенного в траву арбалета он добрался ползком, вновь разразившись бранной тирадой, когда оружие, облепленное прелыми листьями и травой, пришлось буквально выковыривать из грязи.
- Теперь ты доволен? - поинтересовался Ланц, тоже покоящийся всем телом в хлюпающем месиве; он молча поморщился, взведя струну, и приподнял голову, пытаясь увидеть купы голых деревьев неподалеку. Минута протекла в молчании и неподвижности.
- Ждут, когда высунешься, - предположил Бруно; Курт отмахнулся, осторожно приподнявшись на локте, всматриваясь в тусклую стену небольшого леска, почти не видимого за дождем и все густеющей снежной крупой, готовясь в любую секунду снова рухнуть лицом в землю.
- Ну, - пробормотал он, приподнявшись на корточки и подобравшись, словно намерившаяся к прыжку кошка, - cum scuto[137]...
До леса было чуть больше, чем с полсотни шагов, но Курт пробежал всего пять-шесть, вновь упав; сзади донеслось чавканье - Ланц, поскальзываясь, догнал его, приземлившись рядом тоже со взведенным арбалетом в руках, и, выждав полминуты тишины, переглянулся с младшим сослуживцем, непонимающе и с подозрением хмурясь.
- Не ушли ж они, в самом деле... - произнес он растерянно.
Курт приподнялся, чувствуя, как от напряжения сводит ребра, зудящие в предощущении пробивающей их стрелы; вода заливала лицо, в глаза била острая, колючая снежная крошка, мешая смотреть, и даже если стрелявший стоял за ближайшим деревом, увидеть это сейчас было попросту невозможно.
- Зараза... - прошипел он зло, снова привстал, упершись коленом в землю и держа оружие наготове, и, так и не уловив ни одного движения, обернулся на миг, повысив голос: - Бруно, держать огонь, глаз с флейты не спускать, головой ответишь!
- Может, просто в костер ее, пока не затух? - крикнул тот в ответ, и Курт, не глядя, погрозил за спину кулаком:
- Без самовольства! Бог знает, что тогда может начаться, - пояснил он тихо уже Ланцу, поднимаясь теперь на ноги, и, пригнувшись, рванул к деревьям.
Тело вновь среагировало первым, когда мозг еще не успел толком осознать, для чего, собственно, надо упасть, откатившись вправо; рядом чавкнуло, и болт вперился почти целиком в землю возле его ноги.
- Сдается мне, нас подманивают попросту, - сообщил Ланц, подобравшись к нему на сей раз ползком. - Не стоит ли возвратиться и закончить с этой дудкой?
- Повторю, что нам неизвестно, как все пройдет, - отозвался он, пытаясь всмотреться из-под ладони, ограждая глаза от воды и снега. - Знаешь, что, случается, вытворяют подобные личности, когда уничтожают принадлежащие им артефакты?
- И что же, о великий знаток тайн? Просвети меня.
- Всякое. - Курт опрокинулся на спину, дозаряжая арбалет по максимуму - на все четыре снаряда. - Бывает, тихо-мирно покидают наш грешный мир навеки, а бывает, что начинается такое, после чего бегать под стрелами и искать драки - это последнее, на что у тебя останутся силы... Это рrimo. Посему - (secundo) да, понимаю, подманивают, однако сидеть у трупа Крюгера и ждать, не соизволят ли они подойти сами, мы не можем: обрати внимание на тот факт, что погода лучше не становится, и мы не знаем, к чему все идет. Если это связано с Крысоловом - как знать, быть может, когда ливень достигнет определенной силы, он сможет наскрести довольно и своих сил на какую-нибудь пакость. Conclusio[138]: вначале надо бы разобраться с тем, что легче - с простыми смертными; вынуть, allegorice loqui[139], из задницы занозу, прежде чем садиться за игру.
- Уверен, что там простые смертные?
Курт пожал плечами, снова перевернувшись на локти и осторожно приподнявшись.
- В сравнении с Крысоловом, я так чувствую, сейчас всякий - лишь простой смертный. Прикрой.
Последняя перебежка была короткой - теперь он успел уловить движение впереди, прежде чем упасть снова в грязь; мимо просвистели навстречу друг другу два болта - один вонзился всего на вытянутой руке от него, другой умчался к оголенным октябрем деревьям впереди, и сквозь плеск дождя о землю донесся сдавленный вскрик.
