Андрей Валентинов - Диомед, сын Тидея. Книга вторая
Вначале не увидели – услышали.
– Держи! Держи дурака! Уйдет!
Давно уже Калхант-боговидец так не орал!
– Уйдет! Утонет! Бо-о-о-о!..
Кричали у самой пристани. К счастью мы с Идоменеем были как раз поблизости – все у тех же пентеконтер, которые мы прятать собрались..
– Лови-и-и!
Одиссей Лаэртид был бос и наг. Одиссей Лаэртид нас не слышал. Одиссей Лаэртид нас не видел. Всех остальных, впрочем, тоже. Скрутить мы его смогли только когда подоспел Протесилай.
...Я так и не понял, откуда они все тут появились. Болтали потом, будто Любимчик из-под земли выскочил – с Калахантом и Протесилаем подмышкой. Из-под земли – или из облачка туманного. Я бы не удивился. И даже если бы узнал, что Лаэртид так через всю Италию босым пробежал – тоже бы не удивился.
– Убью! Убью!
Ну, скрутили. Ну, водичкой побрызгали.
– Убью! Всех убью!
Поглядел я на это горе рыжее...
– Кого убьешь, Лаэртид?
– Вас всех! Пустите! Мне плыть надо! На Итаку!..
И тут только я понял. Для Одиссея все это было всерьез: и женихи, и его соломенная вдовушка. Перестарался Подалирий со своей «психологией». Услыхал новости Любимчик – и на Итаку побежал – босым. Оно бы и посочувствовать парню стоило, да только, как по мне, странно это. Где ж ты раньше был? целовался с кем?
Ничего мы рыжему не рассказали – не до того ему теперь. Пообещали только, что назавтра всем войском пойдем Пенелопу выручать. Моргнул Лаэртид, удивиться изволил:
– Вы чего, ребята? Вернуться решили?
– Нет, рыжий, – вздохнул я. – Это ты возвращаешься. А мы так, за компанию. С тобой.
Родина звала своих мертвецов.
– ...Мои аргивяне! Мои товарищи и союзники! Гробница доблестных – вся земля. Но сейчас пришла пора нам встать из гробниц. Наша родина, наша Эллада, в смертельной опасности. Несколько дней назад мы получили весть, что дорийцы, северные варвары, захватили Афины, сжигают Беотию и Фокиду, прорвали укрепления на Истме и сейчас уже подходят к Микенам. Войска ванакта микенского разбиты. Вождь дорийцев, Гилл Гераклид, поклялся, что не пощадит ни одного города, ни одного эллина...
– А почему дорийцы?
– За ними будущее, дядя Диомед! Ахейцы – закат, они – восход.
Красиво говорит Гилл, сын Геракла. Заслушаешься!
– Да ты, дядя, на города наши посмотри! Ну, Калидон, ладно, маленький он. А Микены, а Спарта, да и Аргос? Басилеи и даматы с теретами в сидонских фаросах и критских накидках разгуливают, благовониями натираются, а люди в землянках живут, как звери!
– А мы все возьмем, а мы все поделим, – смеюсь я. – Тебе пол-фароса, мне пол-накидки.
– Да не делить надо! – горячится Гилл. – Просто люди не должны голодать, потому что тогда страна слабеет, ее кто угодно голыми руками возьмет! Кто такую страну защищать станет? Басилей на колеснице один, а у пастухов только палки и топоры каменные! У дорийцев – добычу поровну делят. У дорийцев голодных нет, у них соплеменников не обращают в рабство, не продают за море. И еще у них – железо. Представляешь, дядя Диомед, железные мечи! А их дикарями считают!
Горячится Гилл, сын великого Геракла, стучит-скрипит старая колесница. Далеко стук слышен!
– Меня отец с детства к ним посылал, к дорийцам. Говорит, учись у них, своим там стань. Меня уже и во фратрию приняли, и в святилище пускают. Они отца очень любят!
Нет мира в Ахайе! Аргос против Фив, Микены против Аргоса, Мегары против Афин...
...А на севере дорийцы с железными мечами. Да не сами – с сыном Геракла Амфитрионида. Вот возьмут, и выберут через пару лет Гераклида вождем. И что тогда? Тут уже не о микенском престоле речь пойдет!
Ты был прав, Гилл, сын дяди Геракла, мой бывший брат. Мы, ахейцы – закат. Но за нами, последними, не восход, за нами – безвидная тьма, черная ночь.
Ты – ночь, Гилл Дориец!
– ...Аргивяне! Друзья! Мы будем воевать не за добычу, не за власть. Если дорийцы победят, никому уже не будет нужна добыча. Эллада сама станет добычей – под варварской пятой, под чужой властью!..
– ...Веди нас, Диомед! Веди нас, ванакт! Эллада! Эллада! Эллада!..
– ...По местам стоять, якоря выбрать, гистоны и долоны поднять, весла на воду!..
– Вспомним Скамандра желтые воды!
Жетые воды – красные воды.
Меди троянской блеск нестерпимый.
Мы не вернулись!
Мы не вернулись!
У Ройтейона нас убивали.
В травах Фимбрийских нас хоронили.
Пепел наш смешан с пылью Троады.
Только мы встанем!
Только мы встанем!
Жди нас, Ахайя, жди нас, Эллада!
Мертвых детей, о тебе не забывших.
Ты позови – мы придем из Аида!
Вместе мы живы!
Вместе мы живы!
Мертвецы возвращались из-под Трои. И сладкой была для нас первая горсть родной земли.
* * *– Э-э, Диомед, сынок! Радуйся, Диомед, сынок!
– Дядя Андремон! Дядя Андремон!
Плевронское поле, сотни костров, знакомое ржание невысоких гривастых коней, знакомый бронзовый клич:
– Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р!
– Дай хоть посмотрю на тебя, дядя!
...Эх! Постарел ты, Андремон, басилей Куретии Заречной. Седой уже весь!
– Брат Диомед! Ты что, из Океана вынырнул, брат Диомед? Ну, радуйся, брат!
А вот Фоасу – хоть бы хны. Лишь борода еще длиннее стала. И чернее. Да вот только...
– А это кто?
Хмурый, неулыбчивый, с первым мальчишеским пушком над губой. Поглядел на меня, насупился:
– Я Агелай, сын Фоаса, басилея Этолии Калидонской. А тебя я знаю! Ты Диомед Тидид, наш бывший кровник!
Покосился я на родичей-куретов. Ну и воспитали же орла! Развели они руками: сам воспитался, мол.
А на поле Плевронское со всех сторон народ валом валит. Уже и места не осталось, возле реки шатры ставят.
– Вся Этолия собралась, Диомед-родич. Теперь ты снова койрат!
А над огромным полем, над конскими спинами, над бронзовыми шлемами, над остриями копий, над дымом костров:
– Кур-р-р-р-р-р-р!
Веди нас, койрат! Веди!
– Фивы еще держатся, Тидид. Ты будешь там через три дня, молнией прилетишь, ветром прилетишь.
– Нет, Фоас...
– Э-э, брат Диомед! Что говоришь, Диомед-родич? Там же братья Ферсандра! Твой род, твоя кровь!..
– Нет, Фоас. Под Фивы пойду не я – ты пойдешь. Дорийцы уверены, что уже победили, сейчас они разбежались по Беотии, грабят, жгут...
– Всех зарежем, всех передушим! А ты, брат Диомед?
– Ну, ты же меня знаешь, Фоас!
– Ай, знаю! Хитрый ты, брат! Настоящий курет! Всех обманул, всех вокруг пальца обвел. Говорили, ты на Итаку собрался, на свадьбу Пенелопы-басилиссы...
– Невелика хитрость, брат Фоас. Выиграли дня три – не больше. По крайней мере, смогли переправить войско. А сейчас мне нужны гиппагоги. Знаешь, такие большие корабли, чтобы лошадей перевозить.
– Э-э-э-э-э-э!..
«Диомеду Тидиду от Менелая Атрида, басилея Спарты.
Я болен. Мои спартанцы здоровы. Куда им идти, Диомед?»
«Диомеду, сыну Тидея, от Промаха Партенопида, басилея тиринфского.
Сфенел Капанид договорился с дорийцами. Могу пропустить твои войска через Тиринф. Больше ничего сделать нельзя.»
«От Эхея, басилея Тегеи – великому воителю Диомеду, сыну Тидея.
Богоравный Диомед! Враги у моего города. Скажи, что ты придешь на выручку, и мы будем сражаться сто лет.»
«Нестор, сын Нелея, басилей Пилоса – Диомеду, сыну Тидея, воеводе Великого Войска.
У меня осталось мало сыновей и мало воинов. Гиппагог нет ни одной. Если дорийцы подойдут к Пилосу, город откроет ворота. Поспеши!»
«Гилл, сын Великого Геракла, вождь непобедимых дорийцев – Диомеду, сыну Тидея.
Убирайся, откуда пришел, заморский заброда!»
«От Теламона, сына Аякса, басилея Саламина – богоравному герою Диомеду, сыну Тидея.
Мои корабли не поспеют к сроку...»
* * *Из мегарона все еще уносили трупы. Там пахло кровью и мясом. А здесь, на темной террасе, дышал прохладой ночной ветер. Даже не верилось, что Смерть так близко.
– У меня вино осталось, – заговорила тьма. – Кислое, правда. Хочешь?
– Хочу, – вздохнул я. – Не спишь, Лаэртид?
На Итаку все-таки пришлось заглянуть. Благо, совсем близко – час на кимбе от Астака Акарнанского. Война не ждет, да только совесть замучила. Ведь у рыжего – своя война. Что ему дорийцы?
...И корабли! Мне так нужны корабли – здесь, на западном побережье! Сейчас!
В мою руку мягко ткнулся кувшин. Я отхлебнул прямо из горла.
– Всех победил?
– Да вот... – глухо откликается тьма.
– Ну и ладно. Бывает.
Помощь Любимчику не понадобилась. Искаженные последней мукой рты убитых мальчишек беззвучно славили Героя Одиссея. Кровавое вышло сватовство у Пенелопы, дочери Икария! За все отомстил женихам Лучник. А я-то думал, что все кончится извинениями и пеней за съеденных баранов! Выкупом, ползанием на коленях, на брюхе. Дракой – в худшем случае.
...Хоть бы он им морды набил, что ли? Афедроны до крови надрал? Ведь сопляки же они еще, меч в руках держать не умеют! Не умели, то есть...
