Шамиль Идиатуллин - Татарский удар
К счастью, эти бои остались в прошлом, и теперь полковник Зайцев всей шкурой надеялся, что корабль готов к реальному бою. Уж по-любому Ту-160 лучше хваленого американского В-1. И сортир вполне на уровне. А печка так и вообще хороша — и заметно лучше корейской микроволновки, стоявшей у Зайцева дома. Примечательно, что такую же электродуховку фирма Туполева поначалу ставила на Ту-95 МС, который пилоты единодушно называли окончательно испорченной версией старика «девяносто пятого». И никто не доказал, что это не впихивание печки добило старый винтовой «стратег», усугубив его худшие черты. Глубокая модернизация «девяносто пятого» породила очередную сенокосилку с вертикальным взлетом из анекдота, эффектную, но малоэффективную.
Возможно, в Зайцеве просто говорила естественная неприязнь «реактивщика» к винтовым самолетам. Он, как и большинство коллег, держал наготове пучок претензий к нелюбимому самолету. К врожденным порокам «девяносто пятого» обычно относили малую дальность и боевую нагрузку по сравнению с тем же ЗМ, инертность, впадание в нештатные режимы, практически обрекавшие экипаж, который, случись что, просто был не в состоянии покинуть самолет: летчиков вдувало обратно в кабину. Приятели, успевшие полетать на «девяносто пятых», костерили даже их экипажи за пристрастие к солдафонству: рассказывали, что по инструкции члены экипажа чихнуть не могли без разрешения командира.
Возможно, это было преувеличением. В любом случае, экипажу «Юрия Дейнеко» такая инструкция была не писана. Экипаж штучный, его следовало холить, лелеять и кормить с ложки. Этим Зайцев и собирался заняться. Прямо сейчас и лично — благо, время позволяло: до выхода на финиш-курс оставалось около полутора часов, а самая изощренная, на зависть Ниро Вулфу, стряпня почему-то стабильно укладывалась в сорок минут. Бортпаек же по традиции оставим детям и внукам.
Бесспорно, открытие бортового филиала кулинарного техникума отвлекало экипаж. Но сейчас надо было именно отвлечься.
— Паша, прими, — сказал Зайцев.
— Есть, — Синичко взялся за ручку управления. Зайцев оглядел приборы напоследок, выпустил свою рукоятку и слегка оттолкнулся от пола. Кресло приподнялось и отъехало назад. Полковник рассупонился и отправился на кухню. Кухня — точнее, символических размеров ниша с духовым шкафом на четыре подноса и бачком для кипячения воды — располагалась сразу за креслом Славы Марданшина, казанского штурмана, с которым Зайцев толком знаком не был, но слышал много и только хорошее.
Сейчас штурман внимательно изучал цепочку жидкокристаллических дисплеев с разнообразными картами и курсами. Насколько понял Зайцев, Марданшин был одним из разработчиков программы, по которой Ту-160 уже прошел две тысячи километров и собирался пройти еще четыре тысячи — это не считая обратного пути. Неудивительно, что штурман был крайне сосредоточен и поначалу не обратил внимания ни на скользнувшего мимо полковника, ни на звяканье ножа и тихое шипение масла.
Но против абсолютного оружия полковника Зайцева Марданшин устоять не смог. Едва Валерий Николаевич приоткрыл дверцу духовки и цинично помахал ею, нагоняя в кабину запах поджарившегося лука с тушенкой, Слава оторвался от экранов, покосился за спину, потом развернулся всем корпусом и несколько секунд разглядывал живописный кухонный пейзаж. Затем мужественно вернулся к гипнотизированию карт и схем. Но часы стоицизма явно отбили себе последние почки. Когда Зайцев ударил по яйцам, и те зашкворчали, растекаясь по противням (в меню сегодня комплексный обед «Стюардесса на диете»: глазунья с луком и тушенкой, но без жареной картошки, чтобы не возиться с чисткой, а также по полкурицы гриль на брата, плюс кофе), Слава запрядал ноздрями, аккуратно положил карандаш на панель и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Кадык у него дернулся вверх-вниз.
Зайцев удовлетворенно улыбнулся.
Молодой оператор Андрей Загуменнов выразил свои чувства более откровенно, отдавшись процессу слюноотделения. Когда таймер печки мелодично звякнул, Андрей едва не вскочил с места. Но сдержался. Экипажи «стратегов» комплектовались исключительно из летчиков первого класса, которые по пути к аттестации отучались повиноваться инстинктам — например, брать ручку управления на себя, как того требовал мутный от перегрузки рассудок, или вскакивать навстречу доброму повару, как того требовал горланящий от затянувшегося безделья желудок.
Дисциплинированность Загуменнова была вознаграждена сразу за сдержанностью Марданшина. Оба принялись орудовать пластмассовыми вилками, словно просыпающийся вертолет лопастями. А Синичко сказал, не оборачиваясь:
— Валер, спасибо, я не хочу.
— Паш, я тебя умоляю. Стынет, — Зайцев, в принципе, был к такому повороту готов, зная второго пилота почти десять лет.
— Не, серьезно. Вообще никак. Прости, — Синичко на секунду развернулся, чтобы показать, как прижимает ладонь к сердцу.
— Паш, сам прости, но тут «хочу — не хочу» не работает. В историю летим, прости господи, и надо в полной боевой быть. А у тебя булимия нечаянно нагрянет, рука дрогнет — и тогда чего?
— Не дрогнет.
— Паша, зато я сейчас руку обожгу, — Зайцев протягивал убийственно благоухающий поднос.
Экипаж благоразумно помалкивал.
Синичко со вздохом подхватил поднос, не забыв сказать «Спасибо». Все подмел, конечно, в семь минут, баран упрямый.
— Тушенка кошерная, говядина, — на всякий случай сообщил Зайцев, складывая банки в корзину.
— Халяльная, товарищ полковник, — с извиняющейся улыбкой поправил образованный капитан Загуменнов, покосившись на Марданшина.
Тот не среагировал, подтер булочкой лужицу желтка, поднявшись, вычистил поднос специальной салфеткой и аккуратно установил его на место. Потом, разливая кофе, окликнул дорвавшегося до обеда Зайцева:
— Товарищ полковник. Теперь и навсегда мы вечно ваши. Просите чего пожелаете.
Зайцев дожевал фрагмент куриной ноги и ответил:
— Да у меня, ребят, желания всего два. Отслужить как надо и вернуться. Сможем?
— Должны, — сказал Марданшин, протягивая командиру чашку.
До выхода на боевой курс оставалось пятнадцать минут.
7
Если возникнет критическая ситуация, будите меня в любое время дня и ночи — даже если я на заседании кабинета министров.
Роналд РейганВАШИНГТОН. 11 АВГУСТА
Малогабаритная крылатая ракета воздушного базирования Х-555 была впервые испытана в 1999 году. Примерно в то же время с Украины в Россию по железной дороге добрались 575 ракет Х-55, официально стоявших на вооружении прилукских «стратегов». Этот арсенал, как и недорезанные за счет США бомбардировщики Ту-160 и Ту-22МЗ, Киев любезно согласился отдать Москве в обмен на списание газовых долгов. О доставке дюжины ракет Х-555 речи не шло — просто потому, что официально на Украине их быть не могло. Ведь разработка новой ракеты, отличавшейся резко возросшими скоростью (до 10 000 км/ч), дальностью (до 6000 км), точностью (отклонение от цели не более 15-20 м) и малозаметностью (эффективная поверхность рассеяния у почти десятиметровой балды с трехметровым размахом крыльев не превышала 0,01 кв. м), началась, как считалось, сильно позже разрыва российско-украинских связей в области военной авиации. Как пробная партия «пятьсот пятьдесят пятых» очутилась в Прилуках за пару лет до официального рождения этой ракеты, и тем более как Татарстан сумел отыскать КБР на Запорожье и незаметно — это под носом, по меньшей мере, трех разведок — доставить их в Казань, осталось мистической загадкой, разгадать которую так и не вышло. Это если не принимать во внимание некорректные версии, согласно которым вся украино-татарская контрабанда была швырянием камней по кустам. Поклонники этих версий утверждали, что на самом деле Казань получала межконтинентальные ракеты не окольными, а самыми проторенными путями — от производителя.
Возможно, Патрик Холлингсуорк присоединился бы к этому отряду исследователей. И не менее вероятно, что он сумел бы найти весомые доказательства в пользу такой идеи. Сумел бы, но не смог — по объективным причинам.
Ключевой причиной стало нежелание Бьюкенена отменять совещание в Белом доме, назначенное на 2 часа пополудни. Особой нужды в нем не было: президент собирался лишь подвести итоги первого совещания, прошедшего днем раньше в ситуационном центре резиденции. Итоги были очевидны — достаточно было включить любой телеканал. Имело смысл говорить о деталях. А для этого участия президента не требовалось. Правда, он активно настаивал на своей причастности — и не из неверия в подчиненных, и даже не из клинического тщеславия, а просто потому, что президенту это было интересно.
На первом совещании Бьюкенен, к немалому своему удовольствию, узнал от Холлингсуорка много нового об особенностях оснащения российских аэропортов оборудованием из развитых стран и о том, какое разлагающее влияние должны оказать силовые воздействия на элиты России и Татарстана. Развернутая аргументация бывшего разведчика, а ныне вице-президента фонда «Свободная Россия», произвела глубокое впечатление даже на Майера, поначалу откровенно выступавшего против привлечения провалившихся шпионов к формированию ключевых для национальной политики решений. Впрочем, и Майеру было чем похвастаться: охота, с которой русские поступились своим суверенитетом в пользу нормальной страны, приводила специалистов в некоторую оторопь.
