Владислав Конюшевский - Иной вариант
* Спортивная винтовка "Биатлон". Вместимость магазина — 5 патронов калибра 5,6 мм.
Третьим в нашей пятерке был Федор Ступка, имеющий боевую кличку — Цыган, которую получил, скорее всего, из-за внешнего смугло-кучерявого вида и умения виртуозно управляться с гитарой. Правда, с пулеметом он справляется не менее виртуозно. Потомственный казак. Во времена СССР был прапорщиком в РВСН. Точнее, служил в отдельном батальоне противодиверсионной борьбы специального назначения. В сопротивление попал три года назад. Особых причин для этого не было, просто неугомонная натура Федьки, видя окружающую действительность, требовала действий. Так бы парень и пропал, затеяв личную войну, но на него очень удачно вышли смирновцы.
Богдан… Хм, Богдан Савельев в "колхозниках" с самого начала. Он тоже служил прапорщиком, но не в армии, а в МВД. Старинный знакомец Ивлева еще по Тыве, где отряд СпН МВД "Рысь", здорово выручил Генкину роту, ударив во фланг националистам, во время Шагонарской операции. Там мужики и познакомились. С тех пор работают вместе, практически не расставаясь.
То есть коллектив подобрался дружный и достаточно опытный. Я поначалу было опасался что на тренировках меня эти зубры раскусят. Но Ивлев, где-то через неделю развеял мои сомнения, сказав после занятий по тактике:
— Ну, ничего… Можно даже сказать — нормально. Видно, что ты хоть и не воевал, но подготовка какая-никакая есть. А теория, вообще — отлично. Даже не думал, что у хохлов, так контрактников дрессируют. Ты ведь у них сержантом был?
Я, в глубине души радуясь столь хорошей маскировке своих способностей, ответил:
— Старшим сержантом, на должности замкомвзвода.
— Угу… угу… ну, в принципе — соответствуешь. Еще с месяцок погонять и будешь соответствовать полностью. Чем мы, собственно, и занимаемся. — и повысив голос, обращаясь уже ко всем — Вечером отрабатываем преодоление инженерных препятствий. А сейчас — обед.
Вот так и проходило мое повторное ученичество. Все было нормально, единственно, сильно угнетал тот факт, что я никак не могу связаться с Сосновским. Нет, он конечно в курсе был на что и куда я иду, но один черт — скоро два месяца будет как нахожусь этом мире. И ни одной весточки послать не могу. Хотя, Цыган к матери ездил. Ивлев, к семье на три дня, тоже срывался. Даже Февраль к своей зазнобе в Ставрополь на побывку попал. Только мы с Чижом, как два салабона, безвылазно на хуторе сидим. Хотя, с другой стороны Генка, пообещал что по окончании курса он меня к брату отпустит. Но это только в начале марта будет…
Да и вообще, вся затея с набором людей в "параллели" для разрешения своих проблем, стала мне казаться весьма невыполнимой. Я ведь думал, что тут партизанщина в полный рост и поэтому подобрать нормальных ребят не составит особого труда. Мне представлялось что "Вымпел" — это некая группа, человек в пятьдесят-семьдесят. Эдаких зубров и псов войны, которые собираются, в основном, для осуществления акции. А в свободное от диверсий время, проводят в тренировках или с семьями. Среди них, я завожу знакомства, нахожу пятерых наиболее заслуживающих доверия и мы за неделю все проворачиваем. После чего, с честно поделенными трофеями они отправляются в свой мир, а я остаюсь. Ну, еще переношу портал в другое место, чтобы даже следов не нашли и начинаю жить как жил.
То есть, я тупо скопировал сюда образ жизни и действий, разного рода боевиков из своего мира. И вот тут меня ждала засада. Точнее — две. Первая: никакой партизанщиной в сопротивлении не пахло. Вернее, ею не пахло в спецподразделениях, куда я и попал. Все как в армии, хотя по рассказам Ловягина, представлялась совершенно другая картина. Ну да оно и понятно — там просто гражданские люди ушедшие в подполье, поэтому у них свои задачи и отношения. А меня занесло… М-да, занесло так занесло. И главное — выбирать не из кого. Никакими сводными отрядами в сотню штыков, тут и не пахнет. Знакомых — всего четыре человека, да хозяин хутора, с большой семьей. Но хуторян, сразу оставим в покое, а вот с "вымпеловцами" говорить о моем деле — весьма чревато. Они, блин, как-то очень уж сурово и чересчур патриотично настроены. И вряд ли, даже став близкими друзьями, не передадут мои слова по команде. Угу, в этом случае, проще было сразу перед Ереминым расколоться… Так что пока я никак не мог сообразить, как нужно поступать в столь щекотливом положении и поэтому решил просто ждать и смотреть как карта ляжет. Тем более что дома меня активно ищут недружелюбные арабы. Вот, нехай себе ищут, а я тут поживу…
Ну а вторая засада заключалась в том, что я постепенно стал диффундировать в этот мир. Меня всерьез начали волновать его проблемы. Сразу это было непонятно, но вот вчерашняя передача "Голоса Москвы", заставила сильно разнервничаться. Тут ведь как получилось — с телевизором на хуторе была напряженка. Точнее с электричеством, которого не было вообще. Поэтому телик смотрели, лишь когда заводили небольшой японский движок предназначенный для зарядки телефона, ноутбука и раций. А в остальное время, приобщались к большому миру исключительно через приемник. В основном, музыку слушали и новости. И вот вчера, Федька, глянув на часы, спросил у меня:
— Хочешь приколоться?
И получив заинтересованный кивок, нажал кнопку подстройки, объявив:
— А теперь, по заявкам передовой общественности — самая демократическая станция из всех возможных — "Либеральная Москва"! Слушайте и не говорите, что вы не слышали!
Я на эту "Москву" уже несколько раз нарывался и не могу сказать что она меня чем-то заинтересовала. Та же лажа что и на других станциях, только музыки меньше, а пустопорожних базаров, восхваляющих ныне существующий режим — больше. Но так как восхвалять было особо нечего то занимались, в основном, обсиранием своего же прошлого. Очень уж нравилось тамошним ведущим сравнивать СССР середины двадцатого века и Америку двадцать первого. Поэтому я только махнул рукой:
— Да ну их на фиг. Одно и то же постоянно брешут. Оставь лучше что было…
Но Цыган только пальцем покачал и объяснил:
— Они цикл передач гонят, к "запрещенному тоталитарному празднику" — двадцать третьему февраля. А я их слушаю и сравниваю с речами рейхсминистра пропаганды. На теперешний день, идентичность с Геббельсом — семьдесят процентов. Думаю, добьются, как минимум, девяносто процентного попадания. Так что, не мешай проводить статистические исследования!
После чего, достав большой блокнот и ручку, приготовился чего-то записывать. А ведущий, по окончании музыкальной заставки начал вещать. Мне сначала было все равно, но потом, глядя на сосредоточенно сопящего Ступку, тоже стал вслушиваться. М-да… речами рейхсминистра я как-то не особо интересовался, но сейчас, появилась твердая уверенность, что на этой станции сидит его реинкарнация. Во всяком случае, слова о "большевистских ордах" стремящихся поработить Европу, я в фильмах про войну уже слышал. Но в кино их говорили немцы…
Здесь же болтали вроде как наши. И своей изобретательностью, оставляли немцев в глубокой дупе. Во всяком случае, слова, что "восточные варвары" убивали и насиловали, насиловали и убивали (причем, по фигу в какой последовательности) всех граждан "оккупированных" стран, меня очень удивили. Сие утверждение уже откровенно некрофилией отдавало. Интересно, эти ушлепки с "Москвы" что, пытаются таким образом свои сексуальные фантазии в люди выплеснуть?
Дальше пошла обычная бодяга насчет того, что основные силы гитлеровцев были разгромлены союзническими войсками, а "совдеповские недочеловеки", пользуясь отсутствием сопротивления со стороны противника, хлынули на запад. Причем, передвигались они исключительно пешком, или на технике полученной по ленд-лизу. А впереди шли высокоморальные штрафные батальоны, состоящие из политических заключенных.[68] Но "высокоморальные" поголовно легли в боях, поэтому несчастные европейцы имели дело не с нормальными людьми (они все были невооруженными зэками и сразу гибли), а с упырями из заградотрядов. Которые, кстати, выжили и потом, долгое время носили звания ветеранов войны. Хотя, настоящих ветеранов к маю 1945 года просто не осталось, так как все были брошены мясником Жуковым, на немецкие пулеметы.
От такого пассажа я охренел и даже поднялся с раскладушки, чтобы не пропустить еще какого-нибудь "открытия". Федька, глянув на меня лишь хмыкнул и опять углубился в записи. Но ведущий, как раз прервал свои обличения и пригласил к микрофону, как он выразился: "гениального писателя и публициста, ярчайшего представителя творческой интеллигенции" который готов прочесть свои ранние стихи, на эту тему. "Ярчайший", носил чисто русское отчество — Пинхосович и не ломаясь, тут же начал выдавать раннесочиненные вирши. Насколько я понял, этот хмырь решил подойти к делу глобально и не став мелочиться, написал целую сагу о тех, кто имел наглость называться ветераном.
