Алексей Карасов - Разгильдяй
Майор махнул в расстроенных чувствах рукой.
Я предложил:
— У вас, же сидят в тюрьме фальшивомонетчики. Пусть сгундёпают сотню другую бумажек сторублёвого достоинства. А Вы изготовьте из них куклу.
Майор переспросил:
— Что сделать?
Теперь пришла моя очередь махать рукой:
— Неважно. Давайте эти бумажки мне. Я нарежу газетных листов в размер сторублёвок. Сверху и снизу каждой пачки положим по фальшивой сторублёвке, вот Вам и кукла. Сколько кукол нужно изготовить?
Лицо жандарма озарилось пониманием:
— Я понял насчёт куклы. Не извольте беспокоиться, теперь мы сами.
Ну, деятель. Совсем не соображает:
— Вы сами или попросите своих уголовников? Научите их, а потом на суде они заявят, что жандармы научили кукол подсовывать.
Алексей Тихонович:
— Ох, ты господи! А, я и не подумал!
Вдвоём с жандармом мы принялись за изготовление необходимого количества денежных пачек. После примерно месячных страданий у нас получилось несколько десятков пачек, которые в темноте вполне можно было принять за денежные. Оставалось ждать, когда жандарм наведёт все четыре группы злоумышленников на себя.
Вернулся посланный в Англию жандарм. Ему удалось устроиться очень близко к господину Сомэрвилю, послу, которого вызвали в Англию для консультаций. Бывший жандарм сумел подсуетиться и выяснить подробности встречи английского премьера с опальным послом. Посол, отдыхавший на побережье был вызван к премьеру на виллу и жандарм сумел подслушать беседу с помощью парочки микрофонов, встроенных в кабинет, где происходили беседы.
Полученные сведения жандарм счёл настолько важными, что бросив все дела, но не подслушивающую аппаратуру, которую нам удалось сгундёпать на колене и примчался в Петербург.
Английского премьера интересовал вопрос про английское золото, направленное в Россию для формирования нужной Англии позиции российского правительства в международной политике. Премьер сказал послу, что сто семь тонн золота, это Вам не золотая табакерка, которой в прошлом веке ударили по голове российского императора.
Помельчал английский народец, прошлый раз обошлись табакеркой, а теперь для тех же целей, выделили аж сто тонн золота. Подожди, как сто тонн? Когда я таскал золото из подвала одного дома в подпол другого, то обратил внимание, что было два типа ящиков. Один с латинскими буквами и цифрами, а другой с кириллицей. Часть ящиков английские, а другая банкира. Причем количество ящиков банкира примерно в два раза больше.
Это что же? Неверно определил количество золота? Получается, что золота в три раза больше, чем думал! Стоп. Ещё раз. Банкир получал золото от англичан и распространял среди всех желающих. Значит, часть золота прилипла к рукам. Иначе откуда такое количество ящиков у банкира?
Так разволновался, что почти упустил основную мысль высказанную жандармом. Посла, в том же кабинете, многократно допрашивали по поводу пропажи золота. При допросах упоминали весьма популярные в России фамилии, в том числе, весьма мне понравившуюся фамилию Хлестаков, которую употребляли только в ругательном смысле. Премьер выразил озабоченность тем, что золото пропало. Ещё больше его возмутило то, что результаты не последовали и предложил организовать комиссию по изучению правильности распределения золота и выделении новых сумм для закрепления нужного эффекта.
При допросах присутствовали некие господа, не представляющие правительство Англии. Удалось выяснить, что один из этих господ, председатель правления Англо-Индийской компании. В приватных беседах с премьером промелькнула мысль о том, что необходимы новые затраты. В каком виде будут траты и кому будут платить, выяснить не удалось.
С послом случился несчастный случай. Жандарм негласно посетил половину дома посла в то время, когда тот принимал ванну. Услышал посторонние шаги и успел спрятаться. Несколько господ в штатском вошли в ванную комнату и затем быстро покинули дом. Жандарм убежал из дома чуть ли не быстрее неизвестных господ. В английской газете, которую жандарм купил в порту Гамбурга, помещён некролог о героической смерти посла. Некролог, в числе прочих, подписал и премьер.
Я взял газету с фотографией посла и сказал жандарму, что английское золото начало убивать. Надо очень постараться, чтобы английское золото и в дальнейшем продолжало убивать только англичан.
— Вам понятно? — спросил я жандарма. — Наша задача именно эта. Сделать так, чтобы золото предназначенное для убийства меня и Вас, всех людей проживающих в России, убивало англичан.
Жандарм застеснялся и попросил разрешения сходить к Алексею Тихоновичу, поскольку сведения им полученные имеют значение и для жандармов. Вы такой наивный, укорил я. То, что Вы принесли из Англии предназначено для Столыпина и царя. Взял телефонную трубку и попросил соединить с приёмной премьера. Один из секретарей премьера поднял трубку и я спросил разрешения встретиться. Получил согласие, захватил жандарма и покатили к секретарю.
Я договорился со Столыпиным, если потребуется срочное свидание, то позвоню этому секретарю и попрошу встречи. Вдвоём с Афанасием Никитичем зашли к ожидающему премьеру. Он попытался выговорить за небрежение его должностью, но я извинившись предоставил слово Афанасию Никитичу. Слегка мандражируя он пересказал, что удалось узнать. Премьера поразило то количество золота, которое направлено на обработку министров и служащих. Как мог успокоил: наверняка часть золота пошла на подкуп чиновников и газетчиков.
На следующий день меня и жандарма пригласили к царю. Афанасий Никитич повторил рассказ. Николай спросил:
— Как мы узнаем, что сведения не мистификация?
Отвечаю:
— Только золото появится в России, так начнутся покушения, убийства высокопоставленных чиновников и грабежи. Мне кажется, что главное в этой истории, не правдивость информации, а попытаться перехватить золото, до того как появится в России. Если, жандармский корпус не в состоянии работать с непроверенной информацией, то я могу самостоятельно попытаться перехватить золото. Но, прошу, дать указание жандармам, чтобы оказывали содействие. Меня вполне устроит князь Алексей Тихонович Вяземский с командой.
Николай не препятствовал как он выразился, «золотой лихорадке». Насчёт Алексея Тихоновича переговорит с жандармским руководством и примет решение. Мы откланялись. Я выходил, когда царь, вспомнив о чём-то, просил задержаться.
Его интересовало, намерен ли я выполнять свои обещания?
Я удивился:
— Какие обещания?
Царь, наставив на меня палец, намекая на неприятные обстоятельства у стенки, где расстреливают:
— Мы создали акционерное общество по строительству дирижаблей. Каковы результаты?
— Ваше величество, Вы же знаете…
— Вы обещали, что рабочие наберутся опыта, накопите в нужном количестве материалы и тогда возьмётесь за дирижабли. Не так ли?
— Так, Ваше…
— Где дирижабль?
— Ваше…
— Я, как один из крупнейших акционеров, спрашиваю, где дирижабли?
У, докопался, царская морда:
— Я немедленно займусь дирижаблями, Ваше Величество.
— Нам необходимо знать, когда пройдут испытания первого дирижабля, построенного в нашей стране?
Скажи ещё про испытания первого автомобиля, чёрт тебя побери:
— Изготовим дирижабль ко дню рождения Вашего величества.
— Я сообщу акционерам о Вашем решении?
— Да, Ваше величество, ориентировочно.
— Акционеры, господин Хлестаков, довольны, что машины, называемые Вами самолётами, построены. Однако, надо выполнить обещание о постройке дирижаблей.
— Да, Ваше величество.
— Вы можете идти, господин Хлестаков.
Отвёз Афанасия Никитича в квартиру, а сам спустился на первый этаж, где теперь размещается магазин. Вошёл в кабинет, отодвинул заднюю стенку шкафа и через подземный ход зашёл в подвал. Открыл сейф, который оставил в наследство покойный банкир. Достал десяток папок с документами, украденными из английского посольства. Вернулся в кабинет. Положил папки в чемодан, который носил в магазин и из него, чтобы служащие привыкли к моему хождению туда сюда с чемоданом. В чемодане частенько носил пачки денег и золото для оплаты своих безумных начинаний.
Принёс чемодан в квартиру, вынул папки и положил в стол, стоящий в кабинете. Пригласил в кабинет Афанасия Никитича. Усадил на стул напротив себя и вынул из стола одну папку. Передал папку вместе с содержимым. По моему разумению, в ней находятся списки пожертвований английского посла.
Афанасий открыл папку и принялся изучать бумажки. Спустя несколько минут поднял глаза от бумаг:
— Вы знали, когда отправляли меня в Англию.
Передёрнув плечами и поднявшись из кресла отошёл от письменного стола к окну.
