Александр Конторович - Плацдарм «попаданцев». Десантники времени
А потому простые варианты, например, отсалютовать флагом и уйти, как от стоячих, он даже не рассматривает. «Сан-Исабель» дает на шесть узлов больше? Значит, салютовать первым англичанам!
— Но это же оскорбление! — недоумевает капитан.
Эль Глотон пожимает плечами.
— Но я не могу…
Память человека. Наглость… да, еще человеческая. Граф Орлов поступил так же.
— Поднимите-ка штандарт генерал-капитана Кубы… В конце концов, я его зять!
— Уже? — капитан поднимает бровь…
Один взгляд в глаза готового к драке росомаха. Кивок. Командование соединением из одного корабля в когтистых лапах.
— Идем мимо, не салютуя, не отвечая на сигналы… Что до Мартиники — кто первый встал, того и сапоги. Извольте обойти… — не противника — соперника так, чтобы их ядра до нас не долетали. И еще — когда будем проходить англичан, откройте орудийные порты. Пусть полюбуются на жерла. Пусть понервничают — у нас все пушки обычные, а у них наверняка поверху стоят карронады, из которых только на пистолетный выстрел и бить. Думаете, Нельсон просто так лез при Трафальгаре в самый ближний бой? Попил бюджета не только в Испании и в России случается.
По палубам летит добрая весть. Сапоги как намек тоже поняты. Обязательный номер исполнен — Высоцкого попаданцы десанту спели…
«Сегодня — каждый третий без сапог,
Но после битвы — заживут, как Крезы.
Отборный полк, надежный, верный полк.
Отборные в полку головорезы!»
Для испанской армии — самая что ни на есть реальность. Пусть гарнизон Гаваны — отборный, и у этих на ногах всего лишь башмаки с чулками. А многие рубаки-добровольцы и вовсе босы.
Мартиника — остров большой. Это плохо: если сторонники короля нас толком не поддержат, увязнем… а позади еще и англичане. Это хорошо — везде форты не поставишь. Лучшая гавань закрыта намертво — Фор-Рояль, Фор-Сан-Дизье, Фор-Сен-Луи… Срезанные вершины холмов, береговые кручи, выстроенные по линейке презирающего природу архитектора звезды бастионных фронтов. Это все северней. Мы вламываемся в невеликий порт Сен-Пьер, вся защита которого — три почти не прикрытые батареи. На корабле поет горн, непривычно морскому уху бьет пехотный барабан. Колониальный полк — все-таки глупо выглядит цилиндр на рядовом солдате, сколько его ни украшай индюшачьими перьями — выстроен. У добровольцев иная забота — они садятся в шлюпки. Скрипят тали, и скорлупки, одна за другой, опускаются на ласковую воду. Котозавр прыгает в последнюю, машет шляпой. «Эль Гато» пошел!
Теперь шлюпки соединяют с фрегатом лишь пуповины буксирных тросов. Им там бояться пока нечего — их защищает все длинное тело фрегата. Мы лезем на батарею носом… Пушки молчат. Французы наверняка в замешательстве — корабли не умеют брать форты на абордаж, а более невыгодное положение для бомбардировки придумать затруднительно. По борту у нас почти двадцать орудий, по носу — только два. И все же — огонь все еще не открыт. Кажется, роялисты не обманули!
Мы поворачиваем — легкий крен, буксирные концы сброшены. На батарее наконец просыпаются: сквозь подзорную трубу видны суетящиеся фигурки, приготовившиеся ворочать пушки, размахивающие руками. Спорят. То ли по кому стрелять — по фрегату или по шлюпкам, то ли — за короля они али за республику… Кончено. Наши на берегу!
ГЛАВА 44
— Сарынь на кичку! — это не я ору, честное слово. Богдан Убыйволк, козак, пугачевец, беглый от «беззаконной жинки Катерины»,[24] молдавский контрабандист, турецкий галерник перепроданный в Магриб, испанский трофей удачной стычки с пиратами, палубный матрос на французской лоханке, солдат Континентальной армии — точнее полурегулярного отряда подчинявшегося сепаратистам — и наконец, просто вольный стрелок, давно плюнувший на возвращение, или шанс «бросить якорь», более другого ценящий свободу, вострую саблю, да «Кентукки»,[25] купленную у вдовы своего товарища по отряду. Вот про кого надо приключенческие книжки писать.
— Гу-га! Гу-га! Гу-га! Быстрее, еще быстрее! — Длина бежит? Получите. Все нормальные люди высаживают десант на шлюпках или даже баркасах, куда можно запихать по несколько десятков человек. А мы — на БДК! Быстроходное Десантное Каноэ, удлинение корпуса — пятнадцать к одному, экипаж — пятнадцать человек, скорость — поцелуйте нас в корму!
— Торус, флаг! — в каждой нормальной команде борцов со Злом должен быть Бард. Вот и этот прижился, тем более что с ружьем обращается не хуже, чем с гитарой, — а с гитарой он мастер. Хилер осталась на «Сан-Исабель», которая полным ходом несется к причалам, отцепив нас в трех кабельтовых от батареи «Сен-Луи» — центрального укрепления города Сен-Пьер. «Редутная» на левом фланге далеко, «Святого Марка», правофланговая, неудачно расположила артиллерию, и стрелять по десанту ей почти нечем.
Темп-темп! Гребем парни, если неохота ловить картечь волосатыми грудями! Млять, если по нам хоть раз пальнут с батареи, «кровавого орла» обещальщикам сделаю лично! Всем, благо установочные данные в чОрном блокнотике у сердца. Какой-то расфуфыренный хрен вскочил на бруствер и тычет шпажкой в нашу сторону. Сто метров! Богдан, бросив вымпел в лодку, хватает с плеча винтовку, но лихой вояка уже летит под обрыв, на батарее срывают республиканский флаг!
— Гу-га! Гу-га! Гу-га! Пролетев прибой и треща набором корпуса, каноэ выскакивают на пляж. Громоздкие бойцы, спасжилет, сволочь, объемный, скидывать некогда, прыгают за борт, и с ревом взбегают наверх.
— За короля! Всем стоять, бросай оружие!!! Работают Боевые Коты!!!
Руки в гору подняли все: и республиканцы, и роялисты.
— Кто здесь главный?
Главным оказался креол в мундире сержанта артиллерии. На поясе разряженный пистолет, за плечом — знаменосец с наскоро сооруженным белым флагом.
— Сержант королевской артиллерии Грегуар Паскаль Пикар. С кем имею честь?..
— Команданте Эль Гато. Что на «Святом Марке»? Ваши там есть?
— Да, месье. Они тоже сменят флаг по получении сигнала, как договорено, а не можете ли вы сказать, какой род войск вы представляете, я не знаю такой…
— Морская пехота!
Пушкаря малость дергает: если бы не единая форма и знаки различия, мы на регулярные войска не тянули бы вообще. С такими-то харями, и особенно — головными уборами. Береты сынов Эйре с четырехлистным клевером, треуголки, шляпы, банданы, и я, красивый, в стетсоне.
— Но, месье Гато, морская пехота короля Испании…
— Король Испании сугубо извиняется, что забыл доложить вам, сержант, о реформе. Сделайте ему замечание при случае. Скоро здесь будут англичане, надо привести батареи к единому командованию. Поставьте охрану у наших лодок и предупредите своих солдат: пропадет хотя бы щепка — вот он — киваю в сторону Богдана — вынет недостающее из кишок часового. Сержант Пикар! Сейчас идем на вторую батарею, пока не увижу своими глазами их флаг — они считаются врагами. Потом проводите меня к вашим руководителям, а по дороге рассказывайте новости.
— Коты! Готовность к выдвижению? — бойцы дружно рявкнули нечто бодрое.
— Попрыгали! Бегом! Пикар, не отставайте!
ГЛАВА 45
Многоголосый рев нисколько не напоминает хрестоматийно-рыцарское «Сант-Яго!». Кот и команда вперед не рвутся, прикрывают атаку — это здесь и сейчас умеет, пожалуй, Суворов, да еще скоро Наполеон появится. Стрелки рассыпались по флангам от атакующей ротной колонны, на бруствере батареи падает фигурка с алыми эполетами, вторая… Стой, да офицеру, как бы и не в спину выстрелили! Вот кто-то машет белой тряпицей — здесь и сейчас это не знак капитуляции, мы ввязались в чужую гражданскую войну, и с пленом выйдут проблемы.
Белый цвет — цвет короля.
— Vive le roi! Vive l'Espagne!
Здесь потерь не будет. А фрегат уже подходит к пирсу, и в город, безо всякого боя, маршевой колонной, входят солдаты в цилиндрах. Здесь и сейчас — победа. Что будет дальше?
На острове — как обещали. Кота, испанской пехоты — и, к счастью, нерегулярных — почти не видно. Заняты. Большинство — маршируют. Вперед, вперед, вперед — пока «синепузые» не сообразили, как нас мало. Что хорошо, так то, что сотни две плантаторских сынков присоединились к нам, так что десант обзавелся кавалерией. У них и знамя нашлось — одна из девиц тайком вышила золотые лилии на нижней юбке. Теперь сия пикантная делать туалета приколочена к древку и символизирует, что на острове мы — не оккупанты. Мы помогаем законному правителю, королю Людовику! Всё во французском стиле, особенно флаг из женского белья…
По острову растекается не столько бой, сколько переворот в латиноамериканском стиле. Возбужденная толпа, спешно меняющая кокарды солдатня, настороженные взгляды из-за прикрытых ставен — и сухой треск залпов сразу за городом. Гильотину господа роялисты не любят, вешать — долго… Значит — расстрелы. Спасут ли они ихнее отечество?
