Варлорд. Политика войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"
Глава 3
Мороз и солнце, день андоррский
Никогда раньше Ося не думал, что от солнца можно устать. Но оно, холодное и ослепительное, било по глазам, отражалось от снега и безжалостно заливало всю долину Пала. Спрятаться под навесами павильонов и хижин не давал холод — в жалкой тени тут же начинал пощипывать морозец.
Чистейший воздух, напоенный ароматами хвои и снежной пыли, звенел от смеха лыжников и лыжниц. Первую трассу в долине открыли еще год назад, но это была просто расчищенная просека на склоне, до начала спуска приходилось подниматься самому или, в лучшем случае, ехать в санях, так что катались только самые лютые энтузиасты.
Ося прищурился, поднял к глазам ладонь и из-под нее оглядел три сходящиеся к павильону у дороги трассы. Вдоль двух работали простейшие бугельные подъемники, вдоль третьей госкомпания FHASA уже ставила опоры под канатку.
Верхний павильон закончили еще летом, несколько зданий в округе выкупили и переоборудовали под гостиницы по рекомендациям Хемингуэя — с просторными комнатами, большими печками, широкими кроватями с хорошими одеялами и пуховыми перинами. Несколько ресторанчиков с простой, но качественной кухней и пара-тройка баров дополняли немудреный сервис.
Сам Эрнест по возвращению из Парагвая впрягся в рекламу вместе с Эренбургом и уже опубликовал несколько рассказов-воспоминаний о том, как он с первой женой катался и жил в Альпах, которые сравнивал с Пиренеями и нахваливал Андорру. Вот в горный край и потянулись первые спортсмены.
Молодежь в шерстяных куртках, шароварах и гетрах исчертила наст десятками следов, некоторые катались не строго сверху вниз, а медленно выписывали замысловатые фигуры балета на лыжах.
Засмотревшись на спуски, Ося пропустил момент, когда к нему на скорости подъехали две лыжницы и остановились с поворотом, по-хоккейному, обдав фонтаном снега.
— Как дети, честное слово! — Ося стряхнул снег со свитера и черных очков. — Вечером накажу!
— Ой, испугал! — засмеялись Ивонн.
— Папочка, не надо! — скорчила умильную рожицу Сандрин.
Две блондинки из Тулузы наклонились отстегнуть крепления, выпятив округлые попки, отчего желание наказать их только выросло.
Девчонок Ося подцепил на маленькой французской станции L’Hospitalet у самой границы Андорры, предложив им не дожидаться автобуса «Королевского горнолыжного курорта», а поехать с ним. После шампанского в лимузине он легко уговорил лыжниц остановиться в соседнем номере, а после вечера в баре, где они перепробовали все напитки, уже ничто не помешало провести ночь втроем.
— Ты обещал познакомить с королем! — капризно надула губки Ивонна, устроившись в шезлонге.
— Да, Жозеф, познакомь нас с его величеством!
— Всему свое время, — Ося водрузил очки обратно на нос и поднял палец.
Рядом немедленно материализовался стюард с подносом глинтвейна и горячего шоколада.
С террасы нижнего павильона Осе махнул рукой закутанный в плед президент Андоррско-Американского банка. Рядом с ним сидел, кажется, представитель Кантонального банка из Швейцарии. Ося сдержал вздох — работа не отпускала даже здесь — и поднялся:
— Будет вам король, никуда не денется, вы пока катайтесь.
Дымок сигар смешивался с паром от дыхания, непростые переговоры тянулись уже давно. Причем не только здесь — в Андорре-ла-Велла Джонни Грандер второй день общался с Хосе Агирре, баскским политиком из Бильбао, и наваррскими рекете, стараясь привлечь их к взаимодействию. А Панчо торчал на французской границе, в Эль Пас де ла Каса, где одновременно курировал стройку еще одного горнолыжного курорта и встречался со своими таинственными контактами.
В здоровенных санях, которые тянул трактор «Атлантико», чистивший дороги, Ося и француженки доехали до столицы — весело, с хохотом и шампанском, с криками на пяти или шести языках и братанием горнолыжников и горнолыжниц из Франции, Испании, Англии, Бельгии…
Утром Ося с сожалением выполз из-под одеяла, оставив девиц спать дальше, а сам спустился вниз — его ждал автомобиль и поездка на стрелковый полигон. А девчонок — экскурсия в «королевский дворец», которую проведет личный камердинер Бориса.
На огневом рубеже Джонни показывал фольмеровский ручник AMG помощнику торгпреда СССР — тому самому, с редкими усами. Рядом на столе лежали новенькие пистолет-пулеметы А-2 в нескольких вариантах — со складным и постоянным прикладом, в калибре 9 и 7,62, с магазинами разной емкости, по соседству поблескивал масляными боками «гочкис» с заправленной лентой.
Метрах в ста на стрелковом стенде щелкала метательная машинка, запуская глиняные тарелочки, по которым азартно палили из вертикалок курсанты аэроклуба. Пороховой дымок сносил холодный ветерок с гор, и Ося невольно поежился, поплотнее застегивая пальто. Курсанты же, разгоряченные стрельбой и соперничеством, наоборот, распахивали свои зимние куртки — толстые, на вате, с простежкой сверху донизу. Венчали их экипировку шапки наподобие ушанок, только на шерсти, а не на меху.
— О! — обрадовался Джонни, завидев Осю. — Ты-то мне и нужен, держи!
В руках Оси словно из ниоткуда возник тяжеленький чемоданчик.
— Вот тебе радиостанция, дуй на артполигон, оттуда выйдешь в эфир, мой позывной Jefe, твой пусть будет Negro.
— Но… я не умею! — попытался возразить Ося.
— Вот и хорошо! Разберешься! А как выйдешь, можешь из пушек пострелять, — подвесил морковку Грандер.
В долине Йортса шелестели очереди «эрликонов», стучали «бофорсы», завывали и рвались вдали мины. Ося забился в щитовой домик управления, поближе к печке, и открыл замки чемоданчика.
Внутри в креплениях крышки лежали три лампы, под ними располагалась панель с тумблерами, от которой веяло специфическим ароматом радио. Почесав затылок, Ося разглядел приклеенную под лампами инструкцию.
— Так… вставить лампы в гнезда…
Это оказалось проще всего — все было промаркировано парами букв А-А, В-В, С-С, и каждая лампа вставала на место только одним способом.
— Подключить микрофон и телефоны…
Ося размотал провода со штекерами и воткнул их в отверстия панели, над которыми были нарисованы наушники и микрофон.
— Включить питание…
Ося осмотрел чемоданчик, щелкнул тумблером — еле-еле зардел красный огонек, постепенно усиливая свечение.
— Выбрать одну из трех частот, по умолчанию тумблер оставить в нижнем положении… Так, дальше включить передачу и выйти в эфир…
Ося щелкнул тумблером, натянул наушники и забубнил в микрофон:
— Jefe, это Negro, ответь.
Вернув тумблер на «прием», он вслушивался в эфир сквозь противный писк в наушниках и продолжал вызывать Джонни, когда внизу инструкции увидел наставление по подстройке. Легкий поворот верньера, ярко вспыхнул зеленый огонек, писк исчез, а вместо него прорезался голос Грандера:
— Negro, здесь Jefe, слышу тебя ясно и громко. Досчитай до десяти.
Ося начал было считать, но чертыхнулся — забыл перейти на «передачу»! Так или иначе, он вышел в эфир и даже связался с Джонни! После отсчета и отбоя связи аккуратно отключил станцию, уложил все принадлежности обратно в чемодан и с чистой совестью отправился к артиллеристам.
Едва ноздри почуяли пушечную смазку, биржевик и финансист Шварц мгновенно уступил место всплывшему из глубин сознания махновскому артиллеристу Спектору. Ося вспомнил наставления своего командира Абрама Шнайдера, выпросил у сотрудников полигона спичечный коробок, прикинул дистанцию до изображавших танки щитов…
— Трубка пятнадцать, прицел сто двадцать, огонь! — с этой присказкой Ося нажал гашетку.
Упоры сильно лягнули в плечи, внутри короба со снарядами лязгнуло, а воняющая горелым порохом гильза выпала в мешок под стволом.
— Бац! И мимо, — оценил свои усилия Ося, увидев разрыв метрах в трех от цели.
Немного посчитав и переменив прицел, он разнес щит уже вторым выстрелом под аплодисменты артиллеристов, а до приезда Грандера нанюхался гари и настрелялся до одури.
