Офис (СИ) - Ра Юрий
— Всё нормалёк, парни! Меня прямо сегодня зовут на собеседование. — В голосе Петра читался сдержанный оптимизм и понимание, что еще ничего не решено. Но и отказа пока нет.
— Вот молодец! Чётко поговорил, чётко напросился. Потом расскажешь, как прошло. А лучше, приедешь и набулькаешь.
— Спасибо всем вам, коллеги.
— Какие мы тебе коллеги теперь!
— Нормальные. По одной колее ездим, тысяча пятьсот двадцать миллиметров объединяют нас. Правила технической эксплуатации для всех писаны.
— Ну если так, то да, коллеги. Беги, Фролов, вцепись зубами в Москву. Будешь как мы — москвичом. А пока ты даже не «Запорожец».
«Это я удачно зашёл!» — всплыла в голове знаменитая фраза из комедии Гайдая. Что-то подсказывало Фролову, что комедия та будет популярна и в будущем. Во всяком случае он «помнил», что в Интернете этот фильм имел высокий рейтинг. Это сейчас Интернет — межвузовская информационная сеть в США, а потом она станет всемирной информационной помойкой. И штрафовать не будут тех, кто сваливает туда любой, даже самый токсичный мусор. Хотя жизнь уже продемонстрировала, что кое-что может произойти не так, как в его «базе данных». Вона, Ельцина прокатили на всенародных выборах президента России. Соответственно, Черномырдин не украсит русскую речь своими бессмертными афоризмами. Хотя он может и тут всплыть, такой умище ничем не прикроешь.
Время до назначенной встречи есть, можно пока… Что можно? Покушать нужно, ехать тут всего полчаса — нужное ему учреждение находится тоже в центре. Даже пешком можно дойти, но нет такой нужды. Пробок нет, и долго еще не будет. Наверное. Так что сначала перекусить. Но точно не здесь, не между вокзалами, где общепит ориентирован на людей с лужёными желудками или тех, кто одни раз в жизни ворвался в Москву, а потом долго еще в ней не покажется. А значит, не будет высказывать претензии за качество съеденного. По пути к метро пришлось идти мимо длинных шеренг «купи-продай», расположившихся по обеим сторонам тротуара. Причем те, которые стояли с табличками «продай» были упакованы явно дороже тех, которые «купи». А нет, среди продавцов тоже попадаются сытенькие и благополучные. Фролову прямо хотелось схватить за рукав вон того «продай» и подвести его носом к этому «купи». Чего они стоят в паре шагов друг от дружки не видят. Вон у того баксы ан продажу, а этот жаждет их купить — парни, скооперируйтесь. А не, не хотят они кооперироваться, хотят найти лоха и выжать его. Каждый своего.
«А вот здесь надо голову в плечи втянуть» — напомнил себе Пётр. По пути в Управление он задумался и снёс головой фонарь, нависающий над передвижной коляской с фастфудом. Фролов посмотрел на киоск — фонаря на нём уже не было. «Видимо я совсем фатально его сбил» — почесал голову мужчина. И что характерно — боли тогда он не почувствовал, сильно был задумчив. А еще вопрос — стояли ли по сторонам все эти люди, когда он шел в Управление? Когда носорог бывает задумчив — это проблема не носорога, а окружающих. «К счастью, в этот раз пострадал один фонарь, а вообще, в Москве нельзя глубоко задумываться и ловить ворон — чревато!» — решил для себя Фролов. И тут я с ним согласен, времена нынче стрёмные, подкрадутся шакалы, и ни рог, ни «Зигзауэр» не помогут. Особенно на людной улице, особенно от шакалов в серой форме.
Глава 4
Овчинники
Метро не впечатлило, да и не могло — сколько раз уже по нему проходил, проезжал, прорывался Фролов — не счесть. А вот торгующих внутри раньше не было, факт. Да даже представить такого никто бы не смог — порядок всегда был. А тут бойкая торговля прямо в переходе с одной станции на другую! И не только классические торговцы — вон там вообще нечто небывалое! Типичный профессор в окружении типичных студентов стоит почти возле пассажирской платформы и продаёт книжки. Мало этого, Пётр увидел на обложке портрет этого самого типичного профессора и не поленился подойти прочесть название. «Соло на клавиатуре. Шахиджанян В. В.» Забавно, но неактуально — Фролов и так девятью пальцами набирает текст на клавиатуре персоналки, покупать книгу ради включения в процесс еще одного пальца не стоит. Опять-таки, может этот самый Шахиджанян не профессор никакой, а просто оборотистый коммерсант? И книжка может оказаться фуфловой. Ведь может — времена сейчас такие. Фролов его «не помнил» в числе именитых учёных и лауреатов.
Милицию в метро видно не было, скорее всего оттого торгующих люд и спустился под землю, что тут так не гоняют. Справа книжки, слева шишки, чего только не было в руках стоящих в переходе. Бумажник Пётр как в самом начале засунул за пояс брюк, так и оставил там — карманы в такой толпе беззащитнее цветущих вишен перед майскими заморозками. Поездка по кольцевой линии до Павелецкой, а там снова толчея — над головой вокзал. И снова торговля в длинном-предлинном переходе, который в отличие от других сооружений построен с наклоном. На глаз незаметно, но одни пассажиры чуть ли не бегут под уклон, а другие с натугой преодолевают подъем, еще и продавцы по стенам со своими сумками-тележками проход затрудняют. А милиция, что она сделает? Увидят человека в форме и тут же превращаются в пассажиров, остановившихся перевести дух. А товар уже за пазухой. Чтоб инкриминировать несанкционированную торговлю в метро, нужно целую операцию организовывать с задействованием переодетых оперов, понятых, рация-координация, все дела… А какой результат? Протокол об административном нарушении и копеечный штраф кому-то одному, кого показательно заметут. Тьфу на такой результат! Нет пока методов против стихийной торговли в метро. И на улице тоже, а там вообще предъявить нечего — Страна Советов начала превращаться в заповедник свободы. Свободы от всего, включая здравый смысл.
Ну и ладно, Петру тем легче было вынести такое безобразие, что он знал — это не навсегда. Чуток перебесятся новые русские, слегка зажмут свежевылупившихся бандитов, подтянут гайки в милиции. Благо, есть кому: Комитет никуда не делся, спасли его в этом плане Бытия. Залупят постепенно всяких преступников так, что те и пикнуть не посмеют. В это хотелось верить. Около Новокузнецкой было более-менее спокойно. Толпа торгующих сместилась чуть дальше, к длинной веренице недавно установленных ларьков. Фролов прикинул — ему как раз тем путём и идти к ранее незнакомой Овчинниковской набережной. Выстроив маршрут, он вдруг заметил, что к нему точно прилепился какой-то типок. Не зная, чего ждать от такого сопровождающего, Пётр остановился и внимательно на него посмотрел. И в голове прикинул, куда бы он выстрелил, если бы пришла нужда. Почувствовав такой нехороший посыл, незнакомец потерялся в толпе и больше не отсвечивал. К счастью для кого? А вот тут сказать сложно, игральные кости судьбы падают непредсказуемо. Старые дома, какие-то заборы, руины — оказалось, что выбранный Фроловым путь напрямик был слишком коротким, чтоб его можно было пройти без эксцессов. Как минимум не запачкать обувь не получалось, так что он счел за благо вернуться и пойти в обход. А «память» шептала: «Как странно, здесь же был скверик и дорожка, выложенная плиткой. Будет скверик. Потом». Вот и верь ей, этой памяти.
Ноги привели Фролова мимо зданий типично Советской эпохи во внутренний как бы дворик, где среди серых многоэтажек пряталась явно древняя церковь Михаила Архангела в Овчинниках (так на табличке значилось), явно жутко древняя действующая. А напротив неё — особняк чуть не восемнадцатого века в стиле Петербурга с портиком и настоящими колоннами не то в три, не то в четыре этажа. Здание переменной этажности — поправил сам себя Пётр. Какое такое КПП может быть в таком дворянском гнезде? Это ж не казарма! А потом допёр: маленькая дверца с табличкой «Бюро пропусков» скорее всего и было пресловутым контрольно-пропускным пунктом в понятии директора по персоналу.
Короче говоря, к назначенному времени Пётр уже знал, в какой кабинет и как ему идти, ровно в шестнадцать часов по Москве он стучался в дверь, а потом сунул голову в ловушку с характерным «Разрешите войти?» Разрешили, так что спустя еще тридцать секунд Фролов демонстрировал свои стати хозяину кабинета. А посмотреть было на что — умное волевое лицо, спокойный взгляд человека, которому не грозит голод, благодаря кладовочке размером в пятнадцать тысяч долларов. Соответственно, новый костюм, который перед этим Петя по указанию супруги разнашивал дома.
