Старуха 3 (СИ) - Номен Квинтус

— Конкретней.

— Официально сюда переехало чуть больше двадцати тысяч евреев, осталось около десяти — но подъемные ни один не вернул. А местные товарищи по моей просьбе проверили: из зарегистрированных тут десяти тысяч больше трех тысяч фактически на территории района отсутствуют, причем больше тысячи и не присутствовали никогда. Но это только начало: земледелием тут хоть как-то занимается человек триста переселенцев, причем занимается так, что даже себе на прокорм продуктов вырастить не могут. Зато на семь тысяч фактически имеющихся евреев издается тиражом в три тысячи экземпляров на идише газета Биробиджанер штерн. И в редакции этой газеты работает больше семидесяти человек! Причем зарплаты у них выше, чем в «Правде». А местный еврейский драмтеатр с труппой чуть меньше сотни человек дает — судя по зарплатной ведомости — по два спектакля в сутки. Еще из интересного могу рассказать про еврейские школы, в которых учителей почему-то больше, чем учеников… Дальше рассказывать или вы уже готовы мне разрешить начать отстрел расхитителей социалистической собственности?

— Погоди, Старуха, не суетись, — прервал ее монолог Лаврентий Павлович. — Все же надеюсь, что ты это не серьезно… насчет стрельбы по людям. В конце концов, у нас для этого есть специально тренированные люди…

— И где эти люди?

— Ну… послезавтра они прибудут в этот интересный поселок. Так что стрельбу запрещаю, ты все поняла?

— Я рада, что вы все поняли. А на самом деле я и не собиралась стрелять… по пяти сотням, у меня рука бы устала. Разве что десяток-другой… и когда эти ваши люди приедут, пусть обратят внимание вот на что: в полях пашут исключительно переехавшие сюда из США, и они действительно пашут. Но есть мнение, что большинство из них пашет не только в полях, но и в соответствующих разведслужбах: на химзаводе уже отмечают специфическую их активность. А я думаю — то есть думаю, доказательств прямых у меня нет, но вы, если захотите, их найдете — что таких иностранных переселенцев сюда тащит некто Иосиф Либерберг. Я вообще не знаю, кто он такой — но вот эти иностранные поселенцы о нем точно что-то знают…

— Я займусь, — прокомментировал сообщение Веры Берия, — это все? На химзаводе там как, проблем… с переселенцами нет?

— Слава богу, первые отделы бдят. А строительство идет все же с отставанием от плана.

— Какого еще плана? — удивился Сталин. — Этот завод вообще вне всяких планов строился!

— И еще дальше строится, а отставание от плана НТК. Но там электростанция очень, я бы сказала, нетрадиционная и слишком уж высокотехнологичная, так что отставание объяснимо: на ней, собственно, обкатка технологии ведется, а экспериментальные станции всегда долго налаживаются. Ладно, раз уж мне пострелять вы не разрешаете, то… я все, что хотела, сказала, поеду дальше отдыхать… в более спокойные места.

— Лаврентий, ты ее лучше знаешь. Что ее так взбесило?

— Она, мне кажется, очень исчерпывающе объяснила. Еще раньше она про «Джойнт» говорила, мы проверили: они действительно работают против Советской власти, советских евреев склоняют… к измене Родине склоняют и к переезду в Палестину. Правда, она говорила, что кто хочет переехать туда, то пусть катятся, нам такие люди не нужны…

— Нам любые люди нужны!

— Враги, тем более тайные — точно не нужны. А вот чтобы они во врагов не превращались, мы как раз и должны работать. Правильно работать, а не взращивать дармоедов за государственный счет! И еще… это, конечно, не напрямую связано, но ты знаешь, она…

— Что замолчал?

— Думаю. Что сказать, думаю. Точнее, как сказать. Старуха говорит, что у нас в школах с культурой, с воспитанием культуры все очень плохо.

— Просто говорит? А предложения у нее какие-то есть?

— Не просто говорит. Пример приводит: в школах сейчас произведения Горького школьникам для изучения подсовывают…

— И что в этом плохого?

— Всё плохое. Она сказала, что у Горького почти все герои в книгах… я специально это слово выучил: делинквенты. То есть преступники и тунеядцы. Вот взять хотя бы «Старуху Изергиль»…

— Помню, Данко там, еще один… забыл уже.

— А вот школьники про этого Данко хорошо, если имя вспомнят! Зато другое…

— Что другое?

— Я ей не поверил, и мы проверили. Три четверти школьников могут без запинки перечислить всех любовников этой Изергили! А если внимательно рассказ-то прочитать, то видно: старая проститутка рассказывает герою о своих похождениях и издевается над ним за то, что он в разврате участвовать стесняется! Но это лишь один пример, а у Горького в романах подается мысль его любимого Ницше: есть такие сверхчеловеки, и героем можно стать, лишь нарушая законы божьи и человеческие! У него проводится мысль, что герой — это человек-разрушитель, а нам нужно воспитывать человека-созидателя. Я после ее высказываний почитал его книжки еще раз… Для людей взрослых, с уже устоявшимся сознанием — сойдет, а вот детям такое…

— Хм… а я ведь тоже помню про Изергиль, хотя без запинки всех и не назову… в чем-то она права. Хотим мы детям одно показать, а они другое видят. А Старуха — она сама еще… молодая, заметила такие вещи. Надо будет на этого Горького в школьных программах отдельно внимание обратить.

— И не только на него, там по каждому вопросы имеются, причем серьезные. Но конкретно про Горького… Старуха меня и просила выяснить, кто персонально нашим школьникам такие идеи внушать решил, ведь этот Ницше, которому Горький поклоняется — он любимый писатель Гитлера!

— Выяснил?

— Пока еще работаем, но до осени точно всех изобличим. И изменения в школьную программу у меня специалисты уже готовят… нет, специалисты именно по школьному обучению, педагоги.

— Я понял, а с чего ты об этом сейчас-то вспомнил? Какая связь…

— Погляди список издающихся у нас писателей — сам поймешь, какая. Есть среди них и очень хорошие, но большинство… а других просто не печатают, в издательствах тоже они в основном планы составляют. И чужих — просто не печатают. А ведь есть и очень неплохие произведения, только вот народ о них и не узнает никогда… при такой издательской политике.

— Ну так меняй политику! У тебя что, людей не хватает этим заняться?

— Люди есть, но… Надо бы пленум собрать, постановление принять…

— Напишешь проект, обсудим, и по подписке примем. Лазарь, кстати, тоже очень недоволен тем, сколько мы Горькому за его писульки платим… Ладно, давай все же к работе вернемся. Так что у тебя с новыми авиазаводами?

Глава 3

Последней точкой «остановки» Веры в отпуске стал Новосибирск. То есть до Новосибирска она посетила и строящийся (почти построенный) авиазавод в Арсеньеве, побывала во Владивостоке, заехала в Хабаровск и в Благовещенск — но там она чувствовала себя лишь «экскурсанткой», которой местные гиды показывали различные достопримечательности. Иногда интересные, иногда Вера вообще не понимала, на что тут смотреть можно и чему восхищаться. Единственное, что Веру заинтересовало именно во Владивостоке, так это постройка железной дороги от села Смоляниново к бухте Большой Камень — и то лишь потому, что в «первой жизни» судоремонтный в Большом Камне начал строиться, если ее память не подвела, лет так на пять позднее. И ей очень понравилось то, с каким энтузиазмом народ эту дорогу строил. Впрочем, сопровождающий ее там местный житель, почти старик, сказал, что тамошний народ помнит, что творили японцы во время Гражданской войны, так что базу военных кораблей поблизости все они очень одобряли…

Перед Новосибирском Вера на несколько дней «застряла» в Верхнеудинске, и не из-за нелетной погоды: в городе как раз случился выпуск монгольских офицеров и Вера не упустила возможность посетить торжества по этому поводу. Там она познакомилась (ее специально познакомили) с одним высокопоставленным монголом — который вообще-то никаких высоких постов не занимал, но окружающие его воспринимали как безоговорочного начальника. И — после того как торжества закончились — целый день с монголом обсуждала всякие «околохимические» вопросы. Но это так, практически «попутным развлечением» было, поскольку эта встреча вообще никем не планировалась…