Боец 8: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Я внимательно посмотрел на Ройса. Он сейчас серьезно? Все ли у него в порядке со здоровьем? В частности, с памятью. Мы же с самого начала обсуждали, что я на этом турнире буду одним из главных выступающих.
— Ройс, — максимально мягко и ненавязчиво сказал я. — Но ведь мы же с тобой уже давно договорились, что я буду выступать. О чем же ты сейчас говоришь?
— Это все так, — согласился Грейси. — Но я тебе предлагаю выступить не просто так, а от моего зала. То есть ты, как крутой боец, будешь представлять мой зал. Как тебе такая идея?
— Не знаю, — засомневался я. — Я ведь не твой ученик.
— А это неважно, — ответил Грейси, как будто ждал этого возражения. — Ученик — не ученик… Ты ведь мог просто заключить со мной договор — ну знаешь, как футболисты или хоккеисты заключают контракт и представляют какой-нибудь клуб в другой стране, который сами впервые видят. И никого это не смущает. Так почему здесь должно смущать?
— Меня смущает не это, — проговорил я.
— А что же тогда? — удивился Ройс. — Если ты о деньгах, то миллионов, конечно, я тебе обещать не могу, но все-таки не обижу. Договоримся о сумме, и она пойдет, естественно, сверх оговоренного процента за организацию.
— Понимаешь, Ройс, — покачал я головой, — Я все-таки приехал сюда продвигать не только свой спорт, но и свою страну. Мне хочется, чтобы — в том числе и с помощью нашего с тобой турнира! — все в мире узнали, что в России есть классные бойцы международного уровня, и их можно и нужно приглашать на разные соревнования наравне с остальными звездами, что они ничуть не хуже этих звезд! А тут получается, что я буду выступать от твоего зала, и я как будто бы уже представляю Лос-Анджелес…
— Что тебе не нравится, не пойму, — Ройс пожал плечами. — На афише будет написано: «Сергей Кресов из России. Зал Ройса Грейси». И все будут знать, что ты из России. Зачем ты одно с другим путаешь? Или что, у тебя с кем-то существует контракт, о котором ты мне ничего не рассказал?
Я пристально посмотрел ему в глаза.
Глава 4
— Нет, Ройс, — я улыбнулся, наблюдая его реакцию. — Какие у меня могут быть другие контракты? Стал бы я тогда тебе что-то предлагать, рискуя, что слетит уже стопроцентный вариант! Да и потом, если у тебя есть какие-то сомнения, ты всегда можешь проверить по своим каналам. Мир спорта тесен, а единоборств — еще теснее.
— Это верно, — Грейси облегченно откинулся на спинку кресла. — Ну а раз никаких других обязательств у тебя нет, тогда и говорить не о чем. Запишу тебя как участника турнира от моего зала, но из России.
Обратно я шел с заметно приподнятым настроением. Даже мои проблемы с байкерами отошли на второй план. Шутка ли — по всей Америке пойдет реклама, что русский боец Сергей Кресов выступает от зала Ройса Грейси! А потом то же самое еще объявят по трансляции и на весь мир! Это, конечно, была еще не вершина моей спортивной карьеры, но огромный и решительный шаг в ее сторону. Я бы даже сказал, мне удалось перепрыгнуть сразу несколько ступенек.
Следующим утром я планировал заняться приведением в порядок документов — ведь тексты договоров я набросал на скорую руку, чтобы было о чем разговаривать с бойцами по телефону, а уже близился день подписания. Но реальность и тут внесла коррективы в мои планы.
Сразу после завтрака, когда я вернулся в комнату и достал бумаги, в дверь постучали. На пороге стоял охранник, который с неизменной профессиональной улыбкой сообщил, что у входа в здание меня ожидают мои друзья.
«Какие еще друзья, чёрт бы вас всех побрал!», — думал я, спускаясь по лестнице на первый этаж. «Байкеры, что ли? Так с ними на вечер забито. Бесси прямо в комнату бы пришла — кстати, интересно знать, куда она опять запропастилась? А больше искать меня в Америке вроде бы и некому. Эх, чёрт, как же все это не вовремя! Нужно отдавать все силы турниру, а здесь приходится еще со всякими придурками разбираться!»
Меня охватила такая досада от того, что приходится тратить уйму времени на разруливание дурацких предъяв, что, выйдя на улицу, я даже не сразу заметил шикарный черный внедорожник, которого тут раньше никогда не стояло. А заметить стоило бы — рядом с ним, вальяжно опираясь на капот, стояли два типичных российских братка. Черные туфли, темные очки, спортивные костюмы, лениво сплевываемые на асфальт семечки — картинка была что надо! Как говорится, словно и не уезжал.
Я огляделся. Больше никаких «посетителей» поблизости видно не было.
— Это вы, что ли, меня искали? — спросил я по-русски.
Тот, который грыз семечки, ненадолго прекратил свое занятие, внимательно оглядел меня с ног до головы и произнес:
— Ну если ты Серега, то да.
— Ну вот он я. Что хотели? — спросил я.
— Мы от цеха, — гыгыкнул он. — Я Витек, а это Ашот.
Ашот приветственно кивнул и принялся разминать шею, время от времени ударяя кулаками по воздуху. Я постарался скрыть улыбку. Такие показательные «разминки» и в России-то вызывали у меня в лучшем случае насмешку, а уж к чему были эти понты здесь — вообще не понимаю.
— Короче, нам тут старший сказал, что за тебя надо с аборигенами перетереть? — продолжил Витек и протянул руку с семечками. — На, хочешь семки?
— Да нет, спасибо, — вежливо произнес я. — Вы давно в Штаты-то приехали?
— Недавно, — отозвался Витек. — А чего? Американскую мечту покорять будем, ха-ха. Да не менжуйся ты, все пучком будет! Ты нам обрисуй только, что там за бакланы-то, которые на тебя наехали? И что за предъяву кинули? Ну, чтобы базар не левый был, а по теме.
— Да байкеры, — спокойно ответил я. — Может, слышал — в придорожных кафе гастролируют, посетителей на бабки ставят под видом чемпионата.
— А-а, — кивнул Витек. — Это же эти, как их… Хеллс Ангелс, что ли? Ты сечешь, как переводится-то? Ангелы ада, понял? У них еще девиз такой, типа «Лучше быть царем ада, чем прислужником в раю».
— А может, эти… оутлоузы? — Ашот прервал свои физические упражнения и с деловым видом сплюнул на тротуар.
— Да неважно, — отмахнулся Витек. — Какая разница, кто на нормальных пацанов наезжает? За своих и так и так впрягаться надо. Смотри, Серега, — он приподнял спортивную куртку, и я увидел торчащий из-под ремня пистолет. — Мы к деловым переговорам готовы!
— Так они еще вечером приедут, — сказал я. — Сейчас-то пока рано.
— Да это не то что к вечеру или не к вечеру, — пустился объяснять Витек. — Понимаешь, братан, это Америка. Здесь стволы есть у всех, причем у многих — вполне легально. Отношение другое, сечешь? Ну типа если какой-нибудь фраер на тебя наехал, а ты его подстрелил — ты во всех судах прав будешь, потому что самооборона. Так что не удивляйся, если еще увидишь парней со стволами. Это еще не значит, что они на разборку едут.
— Понятно, — коротко ответил я. — Так, а что мне с моими байкерами-то? Как разруливать будем?
— Значит, смотри, — Витек приблизился ко мне и стал говорить чуть тише. — Мы сейчас находимся, можно сказать, почти на окраине города. Если чесать на тачке дальше в этом же направлении, то где-то километра через полтора после черты города увидишь полузаброшенный мост. Ну то есть как полузаброшенный — по нему просто мало кто ездит, он на хрен никому не упал с тех пор, как новую дорогу здесь построили. Так, иногда кто-то проедет с пикничка. Так вот, под этим мостом есть такой просторный пустырь. Вот там и будем с ними разговаривать.
— Так это что, когда они приедут, гнать их туда, что ли? — не понял я. — Боюсь, они только разозлятся сильнее и цеху вашему тоже тогда достанется. Мы же договаривались, что я к вам приеду, а они меня и так и так пасут, и тоже туда подгребут вслед за мной. А тут они приезжают куда условились, а я говорю — нет, ребята, чего-то мне здесь не нравится, поехали туда. Как-то странно это будет выглядеть.
Витек с иронией посмотрел на меня, усмехнулся, полез в карман и извлек оттуда какую-то бумажку.
— Не надо никого никуда гнать, — сказал он. — Вот здесь — номер их телефона. Они по этому адресу все время зависают, если не на выезде. А сегодня у них выезд вряд ли будет, потому что они рассчитывают оторваться на тебе вечером и пока что силы экономят. Короче, позвонишь по этому телефону, назовешь себя, чтобы эти козлы тебя узнали, и скажешь, что будешь их ждать под этим мостом. Дескать, зачем светиться, то да се. Пугаться они тебя не будут — они же думают, что ты один.
