Рядовой. Назад в СССР. Книга 1 (СИ) - Гаусс Максим

У старой раскидистой липы стояло трое парней, примерно моего возраста и судя по беловатым клубам дыма, сигареты у них были. На обеих лавочках лежали сумки, видимо с рыльно-мыльными принадлежностями и другими личными вещами, что были у каждого призывника.

Без лишних раздумий я направился к ним, и это стало моей первой ошибкой. Да и я, в силу прожитых лет, кое-что запамятовал и даже не попытался определить, знакомы они мне или нет. Двое из этой компании стояли ко мне боком, а третий спиной. Само собой заметили меня не сразу, а когда я был уже на половине пути.

— О, Юрец! Гляди, это же Громов! — в тот момент, когда я услышал голоса, понял, что они мне знакомы… И буквально в следующую секунду на меня нахлынуло позабытое воспоминание из подросткового возраста.

Того, что стоял ко мне спиной, звали Юра, фамилия у него была нестандартная — Коньяков. Мой злейший враг из старшего класса, который в школе не упускал возможности поиздеваться над младшими классами, ударить, отобрать что-нибудь или просто зацепить обидным словом. Хулиган, придурок и просто отвратительный и мелочный человек. У меня с ним случались стычки чуть ли не каждый месяц, почти всегда в его пользу, потому что он был раза в полтора крупнее и никогда не ходил один. А крупнее он был не за счет накачанных мышц, а просто потому, что разжирел на родительских харчах. Батя у Коньякова был в исполнительном комитете города, поэтому имел материальный и финансовый ресурс, что позволяло всей семье чувствовать себя хорошо. Втихую от государства, конечно же. Вот Юрик и раскабанел! Спорт для него был всего лишь словом, хотя тот не упускал случая побаловаться шестнадцати килограммовой гирей, что стояла в школьном спортзале.

И все же один раз я ему хорошо засветил в челюсть. Ошеломленный, тот сел на задницу и долго не мог понять, что произошло и как так получилось. Кажется, это было в десятом классе. Потом он стал вести себя тише, но все равно иногда пытался задеть.

А уже потом, когда я отслужил срочку и вернулся домой в отпуск, случайно попавшийся мне на железнодорожном вокзале Коньяков, решил вспомнить старое развлечение. Жаль, немногие пассажиры и пешеходы имели честь лицезреть, как один уставший с дороги дембель в звании сержанта, накостылял отморозку и сломал ему нос.

Сейчас Коньяков обернулся, чтобы убедиться в том, что его друзья не ошиблись. И они не ошиблись, перед ними действительно был я. Только уже другой я, прошедший жестокую школу войны и жизни.

— Оба-на! Максимка! — обрадовался тот, хищно оскалив желтые зубы. — Ты чего тут забыл, а?

— Твою мать… — с досадой процедил я, остановившись на половине пути. И чего я его сразу не узнал? Память — вещь капризная, однако.

— В армию захотел? — рассмеялся Юра, намеренно подначивая и провоцируя на конфликт. — Ну и кого ты сможешь защитить? Ты же трус!

Я прекрасно понимал, что разойтись по-хорошему сейчас вряд ли получится. Ну, как известно, лучшая защита, это нападение! Правда, махать кулаками на сборном пункте дело такое, можно и в дисциплинарный батальон загреметь. Хотя, туда не отправят, пока я еще не стал солдатом. Пока что, я просто призывник. Но это может сыграть роль на том, куда меня распределят.

— Коньяков, какое тебе дело? — громко переспросил я, продолжив движение.

У меня была одна особенность, которая пришла с возрастом и опытом ведения боевых действий — у меня было заниженное чувство физического страха. Куда ниже, чем у обычных людей. Меня не испугать ножом, не боюсь боли, а к виду крови я привык точно так же, как фермер к сорнякам на огороде.

— М-м… О, заговорил! — гыгыкнули дружки.

— Громов! Я тебе говорил, чтобы ты не появлялся там, где хожу я? — осклабился тот, затем посмотрел на меня с какой-то странной заинтересованностью. — Ну ладно, и куда тебя определили? В пионерский отряд? А там хоть форму военную выдают⁈

Все трое противно заржали.

— Угадал, вот прямо туда! — невозмутимо ответил я. — Решил проверить, на что я способен. А ты все жиреешь? Вон, второй подбородок появился. Ряху отъел, как у бати! Что, откосить не получилось? А как же папаня? Он тебе не помог или просто ты его достал своей тупостью?

Юрка явно опешил. Видать не ожидал, что сядет в лужу.

— Э-э, че оборзел, да? — Юрка напыжился, словно индюк. — Оперился⁈ Знаешь, что я могу с тобой сделать?

Но я на это не повелся. Он просто воздух сотрясал, а сам поглядывал по сторонам, чтобы не выхватить от кого-нибудь из сотрудников призывного пункта. Да и не перед кем тут было понты разводить.

— Я не пойму, ты там рот, что ли проветриваешь?

От моих слов у Коньякова глаза на лоб полезли. Прежний я такого ему точно не говорил. А верные шестерки, Кирилл и Федор, тоже растерялись, не ожидая такой дерзости с моей стороны.

Конечно же, я прекрасно понимал что, несмотря на мое активное военное прошлое, дать отпор этому здоровяку сейчас будет непросто. Да, он полноват и неуклюж, но руками машет как мельница. А дури там хватит на троих. Но у нового меня есть кое-что на такой случай…

Да, в молодости я был совершенно обычным парнем, без каких-либо выдающихся физических параметров. Сейчас же в голове были обширные знания, имелся большой боевой опыт, а мышечная память подсказывала, куда и как бить. Однако стоило помнить, что слабыми мышцами серьезного вреда не нанести. Будь ты хоть мастером боевых искусств.

— Тебе хана, Максимка! — зарычал Юрка, закатывая рукава.

Он уже понял, что зрителей нет, поэтому рассчитывал справиться со мной быстро.

Да я намеренно его спровоцировал, потому что терпеть оскорбления от какого-то ушлепка, который, к тому же ничего в жизни не добился, больше не собирался. Помню, перед самым развалом Союза отца Коньякова с позором уволили из комитета, а спустя лет десять, он просто спился до прихода «белочки»… Сам же Юрка попался на крупной краже металла и сел на неопределенный срок. А больше я про него ничего не слышал.

И все же у меня было, что противопоставить давнему врагу. Я несколько лет активно занимался айкидо, видом единоборства, где сила противника используется против него самого. Моя собственная сила тут особой роли не играла.

Айкидо очень интересный и неоднозначный вид боевых искусств, особенно в связке с дзюдо. Ну и помимо этого я немного практиковал еще кое-что, но об этом расскажу позже.

В общем, когда Юрка, словно обезумевший гиппопотам, ринулся в атаку, я ловко ушел с линии атаки. А затем быстро контратаковал, использовав ломанный прием Суми Отоши, ухватив его за руку и провернув вокруг своей оси. Фишка в том, что в этом виде спорта масса и дурь противника не играет никакой роли. Достаточно просто использовать определенные техники, вывода противника в такую позицию, где он разом теряет все преимущество в силе и весе. Сразу же отметил, что прежние навыки в основном остались, но техника исполнения хромала. И, тем не менее, получилось, пусть и не очень красиво — Юрка охнул и вдруг как-то неуклюже рухнул на асфальт. Думаю, он и сам не понял, как так получилось. А его дружки Кирилл и Федор, ожидавшие хлеба и зрелищ, настолько обалдели от случившегося, что даже не попытались вмешаться.

— Да ты…

— Это че, а? Как это?

Коньяков, кряхтя словно дед, поднялся, снова бросился в атаку. На этот раз мне слегка перепало, потому что тот вцепился в меня словно бульдог в грелку. Однако итог был тем же, подгадав момент и вывернув ему второе запястье в болевом приеме, я снова положил его на асфальт. Не потому, что у меня силы больше, а потому, что от боли противник сам валился в ту сторону, куда мне было нужно. Коньяков завыл от досады и злости.

— Слушай сюда, баран! — спокойно произнес я, все еще сжимая его кисть. А заодно и выкрутил ему палец в болевом приеме. — Еще раз криво посмотришь в мою сторону, вякнешь что-то, сильно пожалеешь. Понял?

— Ар-рх, ну ты…! Я тебя все равно найду, Громов… — просипел тот, морщась от боли и покрываясь потом.

Надавил еще сильнее и Юра завопил, словно его режут.