ОПГ «Деревня» (СИ) - "Alchy"
Пили и у Председателя, во дворе рдел углями мангал, стоял тазик с верхом набитый мясом из приказавшего долго жить морозильника, стоял загнанный сюда ПАЗик врачей, а за вынесенным столом сидела элита деревни и врачи, поневоле оказавшиеся заложниками сложившейся ситуации. В то, что деревня оказалась провалившейся в прошлое, не то чтоб не верили — не хотели верить. Да и однозначных фактов пока не было. Так что толкли из пустого в порожнее, высказывая свои предположения и пытаясь выработать стратегию дальнейшего существования. Ничего не вырабатывалось, в умах царили разброд и шатание.
Подошел злой как черт Егор, появление которого встретили нестройными, но приветственными возгласами, и не зря, пришел он не пустой. А со своей фирменной настойкой и пакетом замаринованного мяса, кило на три. Он, впрочем, радость встречающих не разделил, и сходу выложил свои беды и горести:
— Сука! Морозильный ларь на сто тридцать литров, почти полный забит заморозкой по пакетам! Там и перцы, и цветная капуста, и горошек, и всё! Ягоды, хусним, завтра на бражку поставлю, а ведь овощи, старался, вакуумировал, мне бы их до следующего лета хватило, как в том году, ещё бы и братану подгонял, и соседей угощал. Придется гусям скормить...
— Эх, Егор, — прониклась его бедами жена Захара Татьяна, в отличие от остальных, которым на овощи было насрать. Врачи оказались в непонятной ситуации, без дома и близких. У Председателя и Серёги, как лиц, облегченных властью, проблемы были глобальней. — Всё таки соленья и закрутки надежней, не зря я упахивалась. Даст бог, перезимуем.
— Перезимуем, — вздохнул Егор, — теть Тань, я тут мяса принес, замариновал наскоряк, один черт пропадет, но гляжу, у вас и своего девать некуда.
— Да не говори, и кошаки обожрались, и собаки. С утра тушенку буду варить закатывать, у тебя если есть банки стеклянные и мясо ещё — неси, и на тебя сварю. Ох, что-же дальше будет, слышал, небось, про башкир диких?
— Не диких, а оседлых! — менторским тогом заметил хирург, — вотчина у них, я так понял. На месте Верхних Тыгов. А вместо села аул Айле и поселение мордовское. Если допустить, что мы каким-то образом попали в прошлое, что в никакие рамки не лезет, сейчас время правления Екатерины второй, она же Великая. Но это в рамках гипотезы.
— Постойте, — вскинулся Егор, — вот как раз в ту ночь, когда ужасом, летящим на крыльях ночи всех накрыло, Ксюхе её Ванька звонил, что-то сказать хотел, не то нам всем хана, не то ещё что. То ли предупредить хотел, то ли что-то сказать, она не поняла толком и тут как раз свет вырубило, связь и мне лично так поплохело, что думал помру.
— Это Потапов что-ли? — Подключился Серёга, — Он, если не ошибаюсь, на СВО старшего сержанта получил, за ум взялся! Были у меня опасения, что по нему колония плачет, не оправдались, слава богу!
— Он, он, — подтвердил Егор, — Он в Чебаркуле сейчас, с ротации готовится к отправке снова туда, а там воинская часть серьёзная. Танковый полигон точно есть, а то и ещё чего, под грифом секретно. Челябинский метеорит помните? Вот, тогда весь мир гудел, обсуждая новость, а знающие люди, прикинув с линейкой траекторию по карте, лишь понимающе хмыкнули! Может, если действительно что-то такое случилось, что мы в прошлом, то всему нашему миру того, ядерный апокалипсис?! О чем-то же он хотел предупредить Ксюху, ещё что-то про деревню говорил... — добавил задумавшись.
— Весь мир в труху! — Провозгласил с озлоблением водитель-эндокринолог Олег, которому не давали покоя мысли о семье, а в свете возникших обстоятельств и их судьба. — Давайте выпьем за этого Ваньку и за наших вояк! Не знаю, что будет завтра, но я в наших верю! Не могли они просто погибнуть, наверняка такую обратку дали, что всё, никого не осталось! И нас спасли, случайно. Или божьим промыслом. За ВДВ!
Звякнули стопки и все сосредоточенно задвигали челюстями. Несмотря на сгущающиеся сумерки, и отсутствие электричества — деревня не засыпала. То тут, то там зажигались костры, по всей деревне одуряюще несло шашлыками, слышались голоса, взлаивали собаки, которым передалась нервозность людей.
Серёга! — вдруг озарила Егора мысль, мелькавшая у него в голове весь вечер на периферии сознания и только что пойманная, — А ты рыбаков то не заморил в конторе?! С обеда, считай, сидят под замком. Получается, они ни за что под раздачу попали, и машину потеряли и оказались непонятыми. Я так думаю, что они башкир за цыган приняли.
— Собака серая! — сконфузился участковый, — Забыл про них, с этим вот всем. Так то ведро у них там стоит, но да, надо выпустить.
— Веди их сюда, — добавила сердобольная тетя Таня, — накорми хоть, оголодали небось взаперти. Всё равно, столько всего пропадает, всё не собак кормит. Да они не жрут уже, вон, лежат кверху пузом.
Народ украдкой бросил взгляд на не уменьшающуюся гору в тазик у мангала, где Анисим набивал очередную решетку мясом. Лежащие у забора две хозяйские лайки, похожие на овальной формы воздушные шарики виновато отводили взгляд, как бы говоря: «да, виноваты, хозяйка, но больше не можем, прости!» Где-то ещё в доме отсыпались до таких же кондиций отъевшиеся кот с кошкой.
Незаметно опустилась ночь, на небе высыпали по осеннему крупные звезды, от пруда заметно потянуло зябкой прохладой. Недалеко, на другой улице через пруд, у кого-то их механизаторов загорелся свет во дворе и оттуда донеслись ликующие крики, заглушившие негромкое тарахтение генератора.
— Пойдем, Егор, поможешь, выпустим рыбаков, фонарик то с собой? — Обратился Серёга к брату. — Неудобно получилось, конечно...
— С собой то с собой, только аккумуляторы скоро заряжать нечем будет, у меня к генератору пол канистры бензина, двадцатилитровой, осталось. И ректификата больше не будет, если тока не будет.
Егор машинально стал прибедняться, бензина у него на самом деле было шестьдесят литров в трех железных канистрах и ещё почти пять литров в пластиковой. А уж выгнанного ректификата было с запасом, он цену своему продукту знал, ценил и больше занимался этим из любви к процессу, придумывая и воплощая в жизнь различные виды настоек. Даже бочонок на тридцать литров имелся, из липы, правда, но зато внутрь он накидал настоящих обожженных дубовых щепок, по идее — должен был получиться аналог виски. Полтора года уже настаивалось. Даже по предварительным прикидкам Егора, как минимум литров сто пятьдесят в виде различных настоек, а то и под двести было у него припасено по закромам, как у той белки, что и сама не помнит, где что спрятала. Осознание этого грело душу...
И не то, чтоб он до конца поверил в перенос — какой нормальный человек в такое поверит, до тех пор, пока его не поднимут на вилы крестьяне или не выпорют на конюшне, но на всякий случай прикидывал свои активы, что у него есть и чем он может оперировать. В России всё таки живем, тут надо быть готовому ко всему. И всё равно — жизнь так озадачит, что окажешься не готов.
Рыбаки, на удивление — сидели тихо, не ломились на волю, не требовали адвоката. Либо прониклись атмосферой темной кладовки, либо, что скорей всего — мучились жестоким похмельем от «пяти озер», утратой машины и неопределенностью. Освобождению обрадовались, а уж когда их накормили — совсем ожили, насев на окружающих со своими бедами. Обоим с утра надо было на работу, хотя хозяина машины, экскаваторщика Александра не сколько волновал вероятный прогул, сколько судьба украденной машины. Тут то их и огорошили, вывалив всё то, что было известно на данный момент.
Тут утренняя ситуация повторилась зеркально, теперь уже рыбаки стали подозревать, что деревенские если и не шизанулись на отличненько, то переборщили с выпивкой. Особенно их пугало то, что представитель власти в лице участкового не только не пресекал подобную шизофрению, но и потворствовал этому безумию, нагнетая обстановку не хуже остальных поехавших. Ещё и врачи, люди в белых халатах не вязали рассуждающих о переносе в прошлое, а тоже на полном серьёзе участвовали в дискуссии.
