КОТ и К°. Книга первая. На руинах нового мира (СИ) - Артемьев Юрий
Похоже, что он понял это гораздо раньше, чем она стала ему на пальцах объяснять. И тогда он совершил чудо…
Это было почти настоящее чудо…
* * *
Заехав в большой супермаркет и набрав много пакетов с едой, все вместе, на большом чёрном «Мерседесе» они уехали в лес.
Может это и дача была, но уж точно не коттедж в стиле «NOVORUSS». Обычная почти заброшенная русская деревенька… Эдакая «глубинка». Да и к тому же довольно далековато от Москвы.
Но в этом то и была вся прелесть зимней сказки. Деревья в снегу. Печка. Запах сухих берёзовых поленьев. Ёлка росла прямо во дворе. Сказка.
Правда удобств было побольше, чем в ином городском доме, а уж тем более больше чем в обычном деревенском домишке, но… Разве же это плохо?
Ванна с джакузи. Электроподогрев для воды. Тёплые полы. Куча электробытовых прибамбасов. Мебель как во дворце. Всё было красиво. А уж праздничный стол был не хуже, чем в дорогом столичном ресторане.
Он не был снобом. Он не кичился своим богатством. Он просто хотел жить комфортно. И жил, не стесняя себя в средствах. Даже в лесу.
Три дня… Три новогодних дня проведённых в его доме. Это был незабываемый праздник. Он не играл со Светланкой как с маленьким ребёнком. Он общался с ней на равных. Не опускаясь до сюсюканья, но поднимая её до уровня взрослого разумного общения. Он научил её обращаться с компьютером. Это были не те игрушки, с которыми ей было скучно… Она впервые с далёких пор своего детства, играла от души и вдохновенно. Вся взрослость слетела с неё. Ей было хорошо. Она снова почувствовала себя ребёнком. Ей хотелось, ей снова хотелось быть маленькой девочкой, любимой дочкой… О таком она могла только мечтать.
Через несколько дней после Нового года, она вместе с матерью полетела домой, в Сочи. Три недели она была с дедушкой, а мать бегала по каким-то делам. Как потом поняла Света, её мать оформляла развод.
Светлана была не против. Она уже начала привыкать к другой, той жизни. Она уже скучала не по отцу, она скучала без Него…
Снова полёт в Москву. Он встречал их у трапа. Мерседес стоял прямо у самолёта. Другие пассажиры смотрели на них с нескрываемой чёрной завистью. Она почувствовала себя принцессой… А потом.
Прошло ещё несколько дней. Несколько дней наполненных счастливой размеренной жизнью…
Куда они ехали в тот день? Куда-то по магазинам…
* * *
Возле магазина все места для парковки были забиты машинами. Он свернул в переулок, и въехав слегка на тротуар затормозил. Светлана сидела на заднем сиденье. Она первой открыла свою дверь, а он… Он в это время поцеловал маму. В машине уже было много покупок. Зацепившись ногой за один из пакетов, Света споткнулась…
В этот момент раздались выстрелы. Много выстрелов. Светлана не сразу поняла, что это… А когда поняла, то хотела рвануться туда, обратно в машину, где по прежнему оставались он и мама. Но в это время раздался взрыв. Её отбросило от машины и она потеряла сознание…
Глава 4
Глава четвёртая.
Научите меня любить! Ненавидеть меня уже научили…
Светлану всю трясло, как будто в лихорадке. Мне даже стало её так жалко, что захотелось обнять, прижать к себе. согреть своим теплом и успокоить… Но боюсь, что она меня может не так понять… А мне совсем не хотелось, чтобы она даже на секунду восприняла меня неправильно.
А она всё никак не могла успокоиться… Видимо эти трагические моменты из недавней истории её жизни, всплывая в памяти, вызывали новый приступ истерики. Она же всё-таки не закалённый в боях воин, а всего лишь маленькая девочка, в одночасье потерявшая своих близких… И сейчас она делилась со мною своими переживаниями… Казалось, что я для неё стал кем-то, кому она наконец-то может довериться… И доверить свою история…
— Я, наверное, потеряла сознание, так как плохо помню, что было дальше. Очнулась от холода. Всё моё тело трясло мелкой дрожью. Перед моим лицом был грязный лёд. Я лежала на тротуаре возле какого-то дома, а за моей спиной горел «Мерседес». Это был его «Мерседес»… Больше в переулке никого не было. Пламя, огненными лепестками гигантского красного цветка, вырывалось из окон машины… А ещё мне было видно, что на передних сиденьях сидят люди… Сидели люди… Обгоревшие до черноты силуэты людей… Они ярко горели, и уже было не видно ни лиц, ни каких-то других деталей…
Но я-то знала, что это горят они. Он и моя мама. Самые близкие мне люди на всей этой земле… Вот, справа на пассажирском сиденье горит моя мама…
* * *
Я не перебивал её, но мне кажется, что я и не смог бы этого сделать. Похоже, что не для меня она всё это сейчас рассказывала. По крайней мере, не только для меня… Она же не просто так изливала мне душу. Просто, наверное, она хотела именно сейчас выговориться, чтобы хоть как-то утолить печаль прошлого. Ведь поделившись с кем-то своим горем, можно разделить это горе на двоих… А внутри неё горит такой пожар невысказанной горечи потерянной в одночасье жизни… И чтобы его потушить надо вылить в огонь много крови… Красной-красной крови врагов…
* * *
— Они уже сидели и не двигались. Мне не было слышно ничего, кроме треска пламени… Я поняла, что они уже мертвы, и я ничем не могу им помочь. Как только я попыталась приподняться с мёрзлого асфальта, то произошел ещё один взрыв. Меня опять отшвырнуло в сторону… Но я снова встала и пошла. Любопытные прохожие только ещё начали заглядывать в переулок, когда я уже вышла из него. Я снова попала на ту улицу, где минут ещё пять-десять назад он не смог припарковаться. На меня никто не обращал внимания, несмотря на то, что я была вся перемазанная грязью, в рваных джинсах и с ободранными коленками. В руках я сжимала мамину белую сумку. Мне всегда нравилось её таскать, и когда мы ходили по магазинам, она чаще всего была у меня в руках. Может быть, мне казалось, что я с этой сумкой выгляжу взрослее…
В глазах Светланы блестели слёзы… Она не плакала навзрыд, не всхлипывала… Просто слёзы появлялись в её глазах и стекали крупными жемчужинами по щекам… Как и тогда, когда на её глазах заживо горели её мама и тот, кто смог стать ей другом…
— Я не плакала тогда, но слёзы сами текли из глаз. На улице был мороз, но лицо моё как будто горело, и на горячих щеках слёзы не замерзали. Куда я тогда шла? Я и сама не знала. Никто из встреченных мною людей не обращал на меня никакого внимания. Я чувствовала себя чужой среди этих чужих мне людей… Чужой в этом чужом городе… Я была абсолютно чужой в этом чужом и чуждом мне мире… Как я тогда оказалась возле дома, в котором мы с мамой снимали квартиру? Я этого не помню. Наверное, ноги сами привели меня к единственному месту, которое я сейчас хоть как-то могла считать своим домом. Ключи были у меня с собой… Вот же они лежат в маминой сумке… В маминой сумочке…
Света тяжело вздохнула, видимо, собираясь с мыслями, а потом продолжила:
— Я вошла в квартиру и заперла за собой дверь… И в этот момент все силы меня просто оставили. В прихожей я села как была, прямо в одежде и не разуваясь прямо на грязный пол, и разревелась. Вот тут уже я плакала не стесняясь никого. Мне было так плохо, что я плакала и не могла остановиться… Снег таял на моей обуви и одежде, а я плакала. Подо мной уже была целая лужа… то ли слёз, то ли талой воды. Мне вдруг стало так холодно… Очень холодно. Меня трясло, как я не знаю… Так было зябко, что аж зубы стучали. Я разделась прямо в прихожей, бросая снятое как попало, босиком прошлёпала по коридору и залезла в ванну. В пустую ванну… И только потом, спустя несколько минут, опомнилась. И включила воду… Горячая вода поднималась всё выше. Вот уже и по горло, а я всё не могу согреться. Мне так холодно. Меня трясёт… Я плачу… Мысли бегают в голове, но никак не могут остановиться ни на секунду.
