Дмитрий Шахтаров - По непроверенным данным (СИ)
— Папа, но ты же работаешь замом директора в ООО «Ида».
— Что значит ООО?
Тут долговязый растерялся вконец.
— Ты и это не помнишь?
— Продолжим.
— Сегодня 10 июня 2011 года.
Вот сейчас Михаилу Ильичу стало совсем нехорошо.
— Папа, я сейчас за доктором сбегаю.
— Ничего, все нормально, — успокоил парня Михаил Ильич. — Это последствия падения. Давай дальше.
Повысив голос, он обнаружил, что говорит низким командным басом, совершенно не похожим на его мягкий баритон. Одновременно вспомнилось «Завещание Элвешема». Перенос сознания. А вдруг это розыгрыш? Или бред? Слишком реально. Только сейчас он обратил внимание, как необычно одет парень, какая странная обувь на докторе и девчонке. А приборы в палате, таких датчиков да еще в таком дизайне он никогда не видел.
Не удержавшись, он опять перебил рассказчика:
— А где я нахожусь?
— В горбольнице Сыктывкара.
«Господи, какой Сывтыкар? Это же в Коми АССР. Может надо просто потерпеть, подлечиться и кошмар пройдет».
Лечение шло успешно, но кошмар не только не проходил, но и крепчал. В очередной приезд Аркадия (вроде бы сына) в палату залетела крепенькая светловолосая девочка и с криком: «Дедушка!», крепко обхватила Михаила Ильича за шею. Тут же она стала хвастаться, что когда он упал на лед, она сумела дозвониться до папы и тот немедленно приехал на каток. Видно было, что она очень любит своего деда, который только скрипнул зубами, вспомнив свою Машеньку.
После перевода в отдельную палату к нему приехал с визитом шеф, о чем Михаил Ильич узнал от Аркадия.
— Миша, привет. И как это тебя угораздило? Доктор говорит, идешь на поправку. Когда ждать? Я тут палату проплатил, не беспокойся.
— Виктор Султанович, я…
— С каких это пор ты меня так величать стал? Э, Миша, да тебе бы полежать бы еще надо. Вот тут фрукты, коньячок там припрятан на всякий случай – выздоравливай.
Скоро шеф исчез, оставив за собой шлейф крепкого одеколона и хорошего табака.
Михаил Ильич пробрался в туалет и стал изучать экстерьер. Невысокий, лысина спереди, голова круглая, цвет лица красноватый, светлые глаза в обрамлении светлых поросячьих ресниц, то есть дедушка лет под 60. Интересно, этот Михаил пьет что ли, больно физиономия красная? А может часто работал на открытом воздухе.
Сын привез ему мобильный телефон. Сегодня Михаил Ильич изучал толстенькое руководство фирмы «Самсунг». Эту надпись Михаил встречал на каждом шагу; на мониторах в реанимации, на телевизоре, пылесосе и даже холодильнике. С некоторым недоумением он искал приборы отечественного производства и не находил их. Просматривая книжечку, он поражался конструкторской мысли – как удалось в маленькой коробочке разместить высокочастотную рацию, радиоприемник в УКВ-диапазоне, фотоаппарат, работающий в цифровом режиме, видеокамеру, набор игр, часы, будильник и еще массу функций, предназначение которых он просто не понимал. Что значит «Интернет» или «GPS»? Половину дня он смотрел телевизор. Яркое и четкое изображение изумило его, хотя сын утверждал, что здесь стоит «отстойный аппарат». Каким же должен быть нормальный?
Содержание передач оглушало его. Попытки посмотреть фильм натыкались на пространную и яркую рекламу. Через пару минут рекламы содержание фильма расплывалось и становилось не очень важным. Сама реклама не призывала что-либо купить напрямую. «Присоединяйся», «Вливайся», «Не тормози, сникерсни» вызывали желание присоединиться и сникерснуть. Музыкальные передачи завораживали пестрым калейдоскопом, на экране под музыку мгновенно менялись сюжеты. Поражал культ обнаженного тела, такой раскованности Михаилу Ильичу видеть не приходилось. Впервые он столкнулся с непрерывной демонстрацией насилия во всех его формах. Терроризм, война, бандитизм лились с экрана с утра до вечера. Опять же отечественных фильмов было немного и на их создании авторы явно экономили – так много было нестыковок и халтуры. На третий день Михаил Ильич пришел к выводу, что передачи просто штампуют, как на конвейере. Особенно это было заметно по милицейским и женским сериалам, их отличали крайний примитивизм.
Если их показывают, значит они кем-то востребованы. Каким же должен быть уровень смотрящих эту жвачку?
Аркадий на его вопрос ответил коротко:
— Что же ты хочешь от потребителей? Им сказали «потребляй» и они это делают. Сейчас люди живут не для жизни, а для понта. Чем неандерталец может выделиться, не низким же лобиком? А вот крутой тачкой, джинсами за 16000, это другое дело.
— А что такое видеорегистратор? В автоавариях на них ссылаются постоянно. Что такое антирадар?
Аркадий, начавший привыкать к травме отца, терпеливо отвечал на вопросы, часто замечая на его лице выражение крайнего изумления.
— Скажи пожалуйста, в передачах постоянно говорят о поддельных продуктах и лекарствах. Почему государство это позволяет?
— Потому что страной владеет кучка олигархов, а они и есть государство. Сейчас народ считает что страна – это их страна, а государство – не их государство.
— Как может быть такое?
— Папа, ты меня отбил от армии, сказав: «Чьи это интересы ты пытаешься защищать? Свои? Твои интересы все на тебе. Ты – народ, а значит должен и всегда будешь должен, пока дышишь.»
Такие ответы никак не могли устроить Михаила Ильича. Это что же, опять наступило время временщиков. Смотря передачи, он никак не мог сложить логичной картинки – настолько все было противоречиво. Чиновники воровали миллиардами, процессы шли годами, а воры не сидели в тюрьме, они не сидели даже в СИЗО, а в худшем случае находились на подписке о невыезде. С экрана исчез человек труда, его место заняли насильники, педофилы, демократы и силовики. Товары продавались прямо с экрана.
Он опять пытал Аркадия и тот в очередной приезд сказал: «На многие вопросы ты получишь ответы только в Интернете, только вай-фая здесь нет, потерпи немного до выписки.»
— Вай Фай – это китаец-эрудит?
Отсмеявшись, Аркадий сказал: «Пожалуй все-таки нет, да и Ю Туб тоже не китаец».
Поняв, что над ним подсмеиваются, Михаил Ильич спросил:
— Почему все на английском? Американизмы откуда? — на что получил ответ, что любимая страна сейчас – это сырьевой придаток Пиндостана, а английский – просто язык новых хозяев.
В прошлой жизни Виктор, то есть Михаил Ильич был далек от политики. Как-то не увлекала она его. Однако сейчас он уже понял, что «мы говорим власть – подразумеваем деньги, мы говорим деньги – подразумеваем власть». Похоже вернулись времена «Ревизора». Но вроде тогда у чиновников не было твердых зарплат – вот они и кормились. Сейчас есть и то и другое, очень удобно.
Проясняя «свои» семейные дела, Михаил Ильич узнал, что сын живет отдельно с дочерью. Жена оставила его три года назад, связав свою судьбу с маститым представителем творческой профессии старше ее на двадцать лет. Дедушка узнал, что и он тоже один. Лучшим вариантом было бы совместное проживание с сыном. Честно говоря, парень нравился Михаилу Ильичу умом, рассудительностью и практичностью. Сам Михаил Ильич похвастаться последним не мог никак. В оставленном времени хозяйством и деньгами занималась Нина. Галочка тоже стала ему уже не чужой. Впрочем, как же иначе, ведь в новом мире кроме новоприобретенных сына с внучкой у него никого не было. Размышления на эту тему сподвигли его к мысли, «а где сейчас постаревшие на двадцать лет его родные?»
На его предложение объединить усилия Аркадий ответил, что очень не возражает, но как посмотрит на все это папина пассия.
— Что за пассия?
— Ты и ее забыл? Понимаешь, закрутил ты с феминой по имени Марина. Лично мне кажется, что это она тебя уже крутит, куда хочет.
— Аркаша, если тебя не затруднит, не мог бы ты избавить меня от общения с этой особой? Я ее не помню.
— Думаю, что смог бы, но это дело только твое.
Ох, как не любил псевдопетровских таких разборок!
Семья соединилась в трехкомнатной квартире на улице Пушкина. Глава семейства обживался в новой ипостаси. Путешествия на улицу он старался не совершать хотя бы без Галочки. Кодовый замок, кредитная карта, компьютер и множество бытовых мелочей выбивали его из ненаезженной колеи. В «Магнит» его затащила Галочка. Михаил Ильич был потрясен ассортиментом и внешним видом товаров. После голых полок 89 года он хватал, как сорока, все что блестит. По всем тропам магазина его деловито влекла внучка. Она же протягивала на кассе дедову карточку, не забывая прихватить «Киндер-сюрприз» побольше. В «Магните-косметик» дед растерялся еще больше. Глаз был не в состоянии охватить батареи кремов, пенок, бальзамов, шампуней, россыпи бритвенных приспособ и это был только мужской отдел. Аркадий, вернувшийся с работы, застал родню увлеченной сортировкой добычи и присоединился к процессу. Из купленных продуктов в отложенную кучку сиротливо перекочевала треть приобретенного. Все остальное было объявлено несъедобным.
