Merlin - Великолепная семёрка
Да, у меня еще четыре пулемета, четыре мотоцикла! Быстро выдернув пулеметы из креплений в двух ближайших колясках, я бросила их (да и патронные коробки заодно) в коляску ближайшего ко мне мотоцикла, достав из сумок убитых немцев гранаты я быстро, одну за другой кинула их в оставшиеся три мотоцикла и, взревев мотором, помчалась догонять Василия Ивановича. Да, это творение Баварской Машинверке по скорости значительно превосходило эмку генерала. Мой бой, включая сбор трофеев, продолжался минуты три, не больше. Эмку я догнала меньше чем через пять минут. Если бы немцы не испугались - а ведь в винтовке у меня оставались всего два патрона - то они догнали бы генерала (и меня заодно с ним) меньше чем за пару минут. А если бы я не спрыгнула - ну минуту мы может и прожили бы. А что может сделать с легковушкой пулемет, стреляющий метров с пятидесяти, я и представлять себе не хотела.
Похоже, Кузнецов себе это представил. От Новогрудка до Минска нас сопровождали уже двое наших мотоциклов, на которые были как-то установлены захваченные мною пулеметы. А в Минске, еще не заходя в штаб округа, Кузнецов выписал мне наградной лист на орден Красного Знамени. И тут же мне его вручил.
Зайдя в канцелярию штаба, он приказал машинистке срочно напечатать приказ следующего содержания:
1. Призвать на воинскую службу Сибирцеву Екатерину Владимировну
2. Присвоить Сибирцевой Екатерине Владимировне воинское звание лейтенанта.
3. Лейтенанта Сибирцеву назначить переводчиком штаба третьей Армии.
Командующий третьей армии генерал-лейтенант Кузнецов В.И.
Василий Иванович, держа в руках свежеотпечатанный приказ, спросил меня:
- Возражений нет?
- Нет.
- Ну и отлично. - С этими словами от поставил на бумагу свою подпись и распорядился поставить меня на вещевое и котловое довольствие. Давно бы так, а то мое шелковое светло-зеленое платье уже почти превратилось в грязную половую тряпку.
По распоряжению Кузнецова я, после того как получила тут же на складе новую форму и переоделась, подошла к кабинету командующего. Адъютант, очевидно предупрежденный, предложил мне немедленно зайти.
Однако совещание уже практически закончилось. Василий Иванович кивнул мне, закончил разговор с каким-то другим генералом и, повернувшись ко мне, сказал:
- Девочка, я понимаю, что дело это не женское, но я видел как ты управляешься с мотоциклом. А теперь послушай: вот этот пакет через час, максимум полтора должен быть на столе у командира корпуса в Новогрудке. Связи с ними - нет. Самолетов - тоже нет. Если пакет опоздает - то, судя по тому что ты напереводила, Минск послезавтра будет у немцев. Постарайся, а? Я тебе, конечно, как лейтенанту, приказываю это доставить. И понимаю, что приказ выполнить практически невозможно, а приказываю. Но ещё я тебя просто прошу - постарайся. Давай, девочка, мотоцикл твой уже заправлен. Я в тебя верю!
Да уж, верит он в меня! Кроме меня еще трое мотоциклистов рванули в Новогрудок, и я понимаю генерала: любой может просто не доехать. Но вот полтора часа! Сто двадцать километров по проселку. И опаздывать просто нельзя. Я выехала все же позже остальных трех курьеров. Почти три минуты понадобились чтобы понять как отстегивается коляска у этого БМВ. И хотя конечно этот мотоцикл тридцать восьмого года - ни разу не Хонда или Кавасаки, но без коляски он очень даже ничего себе мотоцикл. Выехавших раньше меня курьеров я обогнала еще до выезда из города. Судя по тому, как они едут, шансов доставить пакет вовремя у них просто нет.
Выехав за город, я смогла разогнать мотоцикл до ста двадцати. Бедная моя жопа! Ну ничего, потерпи, дорогая, всего-то час и остался. Неожиданно над дорогой пронесся самолет. На секунду оторвав взгляд от дороги, я поняла что проблемы моей жопы должны волновать меня менее всего: над дорогой повисли два Мессера и они были явно настроены помешать моему рекордному заезду.
Когда первый начал на меня пикировать, я неожиданно для него резко притормозила и вильнула на противоположную от меня обочину дороги. Пулеметная очередь подняла фонтанчики пыли рядом со мной. Но я уже снова мчалась на полной скорости.
Второй заход. Я снова притормозила и резко бросила мотоцикл вперед. Пилот Мессера решил, что я снова сверну и очередь прошила дальнюю обочину дороги. Пилот явно начал нервничать и пошел на третий заход.
Я вдруг вспомнила, что в одной книжке про войну прочитала интересную вещь: когда на тебя пикирует самолет, то кажется что он просто вырастает в размерах. Просто потому что самолет летит ПРЯМО на тебя.
Я остановила мотоцикл, с юзом развернув его поперек дороги. Скинула с плеча СВТшку. Поймала на мушку довольную морду пилота Мессера. Нажала на спуск. Закинула винтовку на плечо. Развернула мотоцикл в направлении своего движения. И поехала. Потратив на все это чуть больше секунды. Я успела отъехать метров на пятьдесят, когда услышала сзади грохот ломающегося о дорогу самолета. Оборачиваться я не стала. Только услышала затухающий гул двигателя второго Мессера - второй пилот видимо хорошо рассмотрел случившееся и решил, что беспокоить девочек на мотоциклах и с ружьем невежливо.
Да, стрелять у меня хорошо получается. Меня научил стрелять мой второй муж. С ним я прожила дольше чем со всеми остальными - больше полугода, но когда он понял, что я стреляю гораздо лучше него, он решил обидеться. А на меня обижаться - нельзя.
Хотя уходя он забрал свою винтовку, стрелять я не прекратила. В Библиотечном институте неплохая спортивная кафедра, и даже есть стрелковая секция. Конечно, стать чемпионом Библиотечного института - невелика честь. Но стать чемпионкой Москвы - честь уже всему институту, поэтому каждый вечер, в промежутке между лекциями и вечерними посиделками в библиотеке я проводила часок в тире, который был устроен (после того, как я все-таки стала чемпионкой Москвы) в подвале главного корпуса.
А кататься на мотоцикле меня научил ещё папа. Первый мотоцикл я получила когда мне было всего четыре года. Правда мотоцикл был маленький, на батарейках, и назывался "Ижик", но он успешно возил меня и заставил меня мечтать о больших и мощных настоящих мотоциклах. А я заставила об этом мечтать папу.
Да, все-таки БМВ тридцать восьмого - это не Хонда две тысячи десятого. Я особенно поняла это, когда через час и тринадцать минут после выхода из штаба Армии в Минске я враскоряку попыталась войти в штаб корпуса в Новогрудке. То есть войти-то я вошла. Адъютант комкорпуса, судя по его физиономии, собрался было что-то сказать мне по поводу походки. Но, рассмотрев свеженький орден на моей гимнастерке, промолчал. И даже помог зайти в кабинет комкора.
Отдав пакет, я спросила адъютанта, нет ли места где уставшая дама может прилечь жопой кверху. Потому что дама за час на мотоцикле доехала из Минска, по пути еще останавливаясь чтобы сбить навязчивый Мессер. Про Мессер он явно не поверил, но сказал что единственное место где можно прилечь - это соседняя комната отдыха, в которой стоит очень мягкий диван. Про мотоциклы и дороги он явно что-то знал!
Тут в приемную вышел сам комкор.
- Сибирцева! Спасибо тебе, связь уже работает! Ты сейчас обратно ехать сможешь? Понимаю, каково оно - жопой каждую кочку на дороге считать, но если можешь - срочно в Минск езжай, вот этот пакет доставишь. Если совсем конечно не можешь, то попробую своих кого-то послать.
- Война сейчас, товарищ генерал. Жопа после войны отдохнет. Поеду.
- Вот и молодец! Я тебя за то, что сюда приехала, уже к награде представил. А Кузнецов тебе за Мессер орден обещал! Ты что, правда на ходу с мотоцикла из винтовки Мессер завалила?
- Нет, неправда. Я остановилась на секундочку.
- Молодец девка! Мне бы одного такого бойца на роту - немцы бы уже под Варшавой драпали бы. Давай, вот пакет, езжай. Будешь если мимо нас проезжать - всегда забегай, чаем угостим, и прочим всем. Счастливо!
Уходя, я обернулась на адъютанта. В жизни я видела всякие глаза - щелочками, миндалевидные, круглые… Квадратные глаза я увидела первый раз.
Поскольку особой спешки не было, обратно в Минск я поехала неторопливо, километров под восемьдесят. Один раз по дороге я увидела, как пара Мессеров расстреливают что-то на дороге впереди меня. Но как только я подъехала поближе, Мессеры оставили свою жертву и бросились наутек. Наверное наличие радиосвязи в каждом немецком самолете способствует высокой информированности немецкого летающего народонаселения.
А по приезде в Минск меня ждал сюрприз. Даже два. Точнее два с половиной.
Половинка сюрприза заключалась в том, что командарм подписал представление комбрига и я получила боевую медаль "за отвагу". Сюрприз заключался в том, что за сбитый Мессер меня уже успели представить к "Звезде", представление утвердить, так что Кузнецов повесил мне на грудь и медаль, и орден.
