Иван Медведев - Тропою снежного барса
– Мне нравится, когда мужчины курят хорошие сигареты, – сказала она. – Я тоже в школе два раза пробовала.
– Нашла чем хвастаться.
– Да мне не понравилось.
Я подумал, что настал удобный момент поговорить с Заринкой на серьёзные темы.
– Послушай, Заря, как ты относишься к деньгам?
– Странный вопрос… Они никому не помешают.
– Я имею в виду много денег. Твой отец нашёл клад. Сегодня я кое-что узнал. Там может быть золота на сумму около миллиона долларов, не считая драгоценностей и бриллиантов, которые унесли почти сто лет назад из банка Туркреспублики.
Синие глаза девушки стали ещё больше.
– Так много?
– Но там может быть только и часть сокровищ. Как ты думаешь, стоит ли это проверить?
Заринка задумалась.
– Не знаю. Сейчас меня беспокоит судьба отца.
– Потерпи ещё немного, малыш. А теперь вернёмся. Надо разобрать карты Ирбиса. Поможешь мне?
За полчаса мы с Заринкой рассортировали карточно-топографический архив её отца. Я отложил в сторону топографическую карту с пометками на полях, сделанные рукой Ирбиса: «19-24 апреля 1999 г. Поход на Арашан». По крупномасштабной карте с указанием всех ущелий, родников и перевалов пунктиром вился маршрут Ирбиса и немца Гарри. У границ альпийских лугов и пятитысячников, среди россыпи небольших озёр, было помечено чёрным крестиком, а чуть ниже дан ориентир – белая скала «свечка», расстояние и азимут к трещине.
Я аккуратно сложил карту, сунул её в карман куртки.
– Отлично. Ты не представляешь, какой это козырь у нас в руках, – сказал я.
– Что вы задумали?
– Сделку. Всего-навсего.
– Это опасно?
– Если повезёт, то не очень. Но другого выхода нет.
– Вы… такой герой, Евгений Алимович. Вот не знала, что они ещё не вымерли.
Я погрозил ей пальцем.
– Не льсти мне, малыш.
Я решил позвонить Беку. Возможно, у него уже есть для меня новости. Я выпроводил Заринку из номера и остался один. Бек снял трубку с третьего гудка. Мы договорились встретиться через час в чайхане «Двенадцать ключей». Я приехал пораньше в это живописное местечко в низине урочища, чтобы позаботиться о достархане – чай, сладости, сушёные фрукты. Бек появился минута в минуту.
– Кушать будем?
– Извини, Бек. Я сыт.
– Майли[6]. Тогда о деле. Твоего друга закрыли люди Боганча.
Где его держат – не знаю. Сам Боганч здесь, в Чаргаме. В здании «С» Туркомплекса на последнем этаже снял два номера – 946 и 947. С ним ещё трое.
Я помнил Боганча, авторитета Заканальского района. Год назад он вернулся после очередной ходки в места, которые охраняют автоматчики на вышках. Я слышал, что его команда делала попытки наезда на мелких торгашей, и кое-кто согласился платить.
– Мне надо встретиться с ним, – сказал я.
– Боганч – бандит, Женя. Он не признаёт никаких правил. И очень опасен.
– Я просчитал свою игру на ход вперёд в нескольких вариантах. Мне нужен только гарант моих слов. Я могу сослаться на тебя, если в этом возникнет необходимость?
– В разумных пределах. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Спасибо, Бек. Я всегда буду помнить об этом.
9
Фешенебельный корпус «С» стоял особняком от остальных зданий Туркомплекса. Его возвели три года назад, когда многие состоятельные любители горных лыж и туризма поняли, что для активного здорового отдыха совсем не обязательно летать в Австрию или Швейцарию. Северо-западные склоны Тянь-Шаня ничем не хуже, сервис, правда, уступал европейским стандартам, зато солидная разница в цене сводила на нет это преимущество.
Неторопливый степенный персонал и немногочисленные постояльцы – редкие приверженцы отдыха в мёртвый сезон – слонялись по огромному мраморному холлу. Под ленивым взглядом портье я прошёл к лифту, нажал кнопку девятого этажа и ещё раз мысленно пробежался по возможным вариантам предстоящего матча. Проигравший рискованный турнир, навечно выбывал в лигу подземного чемпионата.
Коридор девятого этажа, отделанный пластиком пастельных тонов, сверкал чистотой и свежестью. Зеркала и пол, выстланный толстым зелёным ковром. Узорчатый подвесной потолок с национальным орнаментом. Корпус «С», в основном предназначенный для иностранцев, отвечал всем мировым стандартам.
Миловидная горничная, разносившая по номерам бельё, указала мне правильный путь. Я свернул в левое крыло. Смежные номера 946 и 947 располагались в конце тупика, где у окна в кованной металлической вазе росла огромная китайская роза. В кресле сидел смуглый молодой человек в спортивном костюме. Следуя американской моде, он положил ноги на журнальный столик. При моём появлении спортивный мальчик затушил сигарету, сделал стойку и преградил мне дорогу.
– Сюда нельзя. Убирайся.
Это был наиболее ненавистный мне типаж, поклонник манер дешёвого американского киногероя из второсортного боевика. Он презрительно улыбнулся и сквозь зубы нагло процедил:
– Не то испорчу твою шкурку.
– Я пришёл к Боганчу.
Спортивный мальчик протянул руку к вороту моего плаща. Мне пришлось отклониться чуть в сторону, перехватить его ручонку, приблизиться на полшага и нанести ему короткий дзуки в солнечное сплетение. Спортивный костюм сразу обмяк, в поисках опоры прислонился к моему плечу. Я подхватил неосторожного парня под мышки и оттащил его за куст китайского розы. Потом я вежливо постучал в номер 947, надавил на ручку двери и вошёл.
Я давно не видел Боганча, но он мало изменился. За полированным под красное дерево столом сидел крепкий мужчина сорока пяти лет с обширными залысинами и крепкой челюстью.
– Привет, Боганч!
Он не был лишён обаяния грубой первобытной силы, но подозрительный недружелюбный взгляд серых глаз отталкивал.
– Кто тебя пустил сюда?
– Поговорим, Боганч. Я не отниму у тебя много времени. Мне есть что сказать тебе интересное.
– Я вспомнил тебя. Ты – Женька Таулов.
Я приземлился в боковое кресло у стены, чтобы не выпускать из виду две двери – входную и в смежный номер.
Боганч изобразил на своём лице что-то наподобие улыбки, сверкнув передними золотыми зубами.
– Я пришёл предложить посреднические услуги. Кое-кто хочет поменять Ирбиса на карту.
– Твоя губа что-то шлёпнула? – Боганч обладал своеобразным чувством юмора. – Какую карту? Кто это – Ирбис?
– Боганч, мы знаем друг друга не первый день. Давай начистоту. Четыре дня назад Ирбис пытался продать в Алдаркенте золотые царские монеты. Его видели, как он садился в «патрол ниссан». С тех пор Ирбис исчез. Боганч, зачем он тебе?
– Откуда ты узнал, что это я закрыл скалолазку?
Неожиданно открылась дверь в смежный номер, и в комнату вошёл плотный казашонок с крепкими мускулами.
– Боганч, кто-то выключил Илёса… – сказал он и с удивлением уставился на меня. – Это тот самый…
– Убирайся к чёрту! – заорал Боганч на него. – Никого не впускать и не выпускать! И выгони этого Илёса, мне не нужны дешёвки.
Когда казах поспешно ретировался, я улыбнулся Ьоганчу.
– Извини, что пришлось выпустить пар из мальчика, – он хотел оторвать мой воротник.
– Итак, о чём это ты так красиво пел?
– Про карту. Я дам тебе карту, на которой толково помечено место, где Ирбис нашёл золотые монеты. Я провёл небольшое расследование. Там клад почти на миллион долларов, а может быть и больше. Зачем тебе Ирбис? Возьми карту и забери сокровища.
Губы Боганча вытянулись в ниточку, глаза нехорошо блеснули.
– За придурка меня держишь? Откуда я знаю, что карта не липа?
Я терпеливо объяснил, что Ирбис не один десяток лет каждый год совершает пять-шесть больших походов высоко в горы. Потом наносит свои маршруты на топографические карты, отмечая открытые им новые пещеры, любопытные разломы и прочие дыры в скальных породах.
– Откуда ты знаешь, что там так много золота?
– Хожу в библиотеки и читаю исторические журналы. Я даже знаю, чей это клад. Но вернёмся к нашим баранам. Ирбис тебе всё равно не скажет, где золото, даже если твои джигиты забьют его насмерть. Я знаю его, он мой друг.
– Я не верю, что в пещере так много золота. Ты финтишь.
– Гарант моих слов – Бек, мы на его территории. Если в указанном месте на карте не окажется рыжья, ты всегда можешь вернуться и спустить с меня шкуру. Если не веришь мне, позвони Беку, но он не любит дважды перетирать одну тему.
Боганч задумался.
– Покажи карту.
– Карта в обмен на Ирбиса. Но сначала я должен убедиться, что с ним всё в порядке.
Боганч откинулся на спинку мягкого стула и целую минуту внимательно смотрел мне в глаза. За это время я почувствовал, что он действительно способен содрать с меня шкуру.
– Конечно, мои ребята помяли его немного, – наконец сказал он, когда я выдержал проникающий в душу колючий и цепкий взгляд. – Но он сам виноват – молчал, как идиот. Что деньги с людьми делают. Ради них они готовы принять любые муки!
– Ирбис молчал не из-за золота. Просто он сделан из другого теста.
