Александр Баренберг - Затянувшийся полет - книга вторая(СИ)
В один из погожих морозных дней конца ноября Андрей, вместе с еще несколькими пилотами, занял место в салоне пассажирского самолета Ли–2. Предстояло забрать с авиазавода последнюю партию истребителей, завершавшую оснащение полка штатной авиатехникой. Вообще–то Андрей мог бы и не ехать в командировку — с перегонкой самолетов по сравнительно простому и не слишком длинному маршруту прекрасно справились бы и без него, но имелись и дополнительные причины…
Впрочем, сидя, в компании зампотеха Солнцева, которого Воронов взял в поездку, имея на того кое–какие виды, на жестком кресле продуваемого холодными струями воздуха из многочисленных мелких щелей обшивки салона (ну да, о комфортабельности привычных Андрею «Боингов» здешняя пассажирская авиация пока могла только мечтать) он размышлял совсем не о предстоящей работе. Дело в том, что утренняя сводка новостей, которую Воронов с сослуживцами привычно прослушал во время завтрака в аэродромной столовой, взбудоражила всех неожиданной вестью. Своим размеренным басом, так же спокойно, как полминуты назад сообщал московское время, бессменный диктор советского радио Левитан объявил о внезапном нападении японской авиации на базу американского флота на Гавайских островах. Ссылаясь на зарубежную прессу, он сообщил о значительном количестве пострадавших от бомбардировки кораблей.
Новость вызвала горячее обсуждение среди командирского состава, присутствовавшего в столовой. Причем никто особо даже не пытался скрыть радость от такого поворота событий, несмотря на то, что Америка официально считалась ближайшим союзником в текущей войне. Действительно, даже самый тупой боец из состава авиаполка не мог не понимать, что нападение Японии на Штаты автоматически означает резкое снижение угрозы войны на два фронта для СССР. Теперь за Дальний Восток можно не беспокоиться.
Однако никто из присутствующих, кроме Андрея, не подозревал об еще одном обстоятельстве — японский удар был нанесен почти на две недели раньше, чем ранее планировался. Это означало, что успешно сработала многоходовая разведывательная комбинация, подготовленная ведомством Лаврентия Павловича в соответствии с предоставленной Вороновым информацией. Окольными путями, через длинную цепочку двойных агентов, среди которых, кстати, фигурировал небезызвестный во времена Андрея «немецкий» журналист Рихард Зорге, до японского командования были доведены сроки, в которые Перл–Харбор покинут все четыре имеющихся на Тихоокеанском театре американских авианосца. «Тогда» главная цель авианалета успела ускользнуть из гавайской западни всего за несколько дней до подхода эскадры адмирала Нагумо к рубежу, позволявшему произвести вылет ударных самолетов на Перл–Харбор. И тем пришлось ограничиться утоплением пары устаревших линкоров. А «сбежавшие» авианосцы не позволили японцам реализовать свое преимущество на море в первый, самый трудный для Америки, год войны на Тихом Океане. Но теперь все будет по другому — и на вмешательство в европейские дела у Штатов ресурсов не останется. Если, конечно, японские летчики не перепутали стоящие рядом в гавани авианосец «Лексингтон» и линкор «Аризона», или не промазали…
С такими мыслями быстро пролетел путь до авиазавода, который, впрочем, и так располагался не очень далеко от училища. Вполне можно было поехать и на поезде, но Андрей, чтобы не терять лишний день, смог выбить в штабе дивизии Ли–2. Завод встретил гостей привычной суетой сборочных и душным грохотом металлообрабатывающих цехов. По стандартной процедуре, прибывшие из частей пилоты получали облетанные заводским летчиком–испытателем машины, руководитель группы подписывал акт приемки и та отбывала восвояси своим ходом. Военная приемка на предприятии работала, как швейцарские часы, впрочем, как и весь остальной завод, избежавший в этой реальности необходимости эвакуировать производство на восток и вновь разворачивать его на новом месте. Поэтому знакомая Андрею из мемуаров доходившая до драк борьба представителей разных авиачастей за каждый сходящий с конвейера самолет здесь отсутствовала как явление и положенные полку шесть новеньких По–5 уже дожидались своих будущих хозяев на специально отгороженной части аэродромной стоянки.
Быстро осмотрев их, Воронов с зампотехом убедились, что их исполнение ничем не отличается в лучшую сторону от уже полученных. Все та же неаккуратная сборка и небрежная доводка.
- Нет, товарищ майор, мы пока воздержимся от подписания акта, — вернул Андрей бумаги представителю военной приемки и пояснил, в ответ на вопросительно загнувшуюся у того бровь: — У машин наличествуют неприемлемые для нас производственные дефекты!
- Самолеты приняты нашими специалистами в полном соответствии с полученными из Управления инструкциями! — завизжал было потрясенный до глубины души таким нахальством майор, но получив заверения от гостей, что никаких претензий к приемке они предъявлять не собираются, а просто хотят переговорить с директором завода, успокоился и небрежно бросил:
- Как хотите, только вряд ли он с вами будет разговаривать! По крайней мере я за вас просить не собираюсь! И смотрите, как бы самолеты, пока вы тут упираетесь, не ушли в другую часть!
- А вот уж за этим проследить — ваше дело, майор! — не попрощавшись, Воронов развернулся и вышел из кабинета. Терять время на это ходячее приложение к инструкции он более не собирался.
Приемную директора они с несколько побаивавшимся слишком уж резкого развития событий военинженером Солнцевым миновали сходу, преодолев слабое сопротивление не ожидавшего такое энергичное вторжение секретаря. Постучавшись для приличия, Андрей толкнул дверь кабинета.
Директор, пожилой лысый еврей, с одутловатым невыспавшимся лицом, поднял свои большие усталые глаза на непрошенных гостей. Вспыхнувший было в них гнев уступил место узнаванию:
- Позвольте, позвольте, товарищ Воронов, кажется? Какими судьбами? — директор не раз встречался с Андреем, часто посещавшим предприятие год назад, во время внедрения По–пятого в серийное производство. И остался самого хорошего мнения об этом молодом и немного загадочном специалисте. Впрочем, мнение было взаимным.
- Добрый день, Борис Соломонович! Теперь я ваш клиент, вот как все повернулось, видите?
- Да уж! Ну, присаживайтесь! — директор показал на два стула, с трудом уместившихся на ограниченном пространстве небольшого кабинета, рядом со стоявшим у стены старым продавленным топчаном, на котором хозяин кабинета отдыхал, не отходя, так сказать, от рабочего места. Домой он явно возвращался далеко не каждый день.
Попили чайку, выслушали рассказ директора о все увеличивающихся темпах выпуска истребителей и о скором переводе конвейера на производство следующей модификации поликарповской машины. Андрей, в свою очередь, ознакомил того с проблемами качества полученных машин.
- Ну что же вы хотите, голубчик! — Борис Соломонович сочувственно покачал головой. — Темпы производства, и так почти предельные, за последние полгода выросли еще вдвое! А материалы приходят с задержками, некондиционные, производители агрегатов тоже срывают сроки. И самое главное — кадры! Я принял за последние месяцы на работу почти полторы тысячи женщин и подростков, не имевших до этого ни малейшего представления о производстве! Какое же качество вы ожидаете? И так делаем все, что можем!
- Я все понимаю, Борис Соломонович! — мягко, чтобы не обидеть ненароком действительно отдающего всего себя работе директора, сказал настырный гость. — Но поймите и вы меня. Нам через пару недель на этом идти в бой! Вчерашним курсантам, которым и так еще не особо уютно в кабине истребителя!
- Но чем же я могу помочь? — с сомнением пробурчал директор.
Воронов поделился с ним своими идеями и вскоре консенсус был найден. В соответствии с договоренностью, директор выделял в распоряжение зампотеха Солнцева небольшую группу высококвалифицированных специалистов из личного «резерва». А Андрей должен был организовать доставку на завод небольшими партиями уже имевшихся в полку машин. Их загонят в цех и, под контролем зампотеха, быстренько доведут до кондиции. А перегонку техники на завод можно совместить с тренировкой личного состава на перелет по сложному маршруту.
Глава 4.
Несмотря на довольно ярко горевшие в начале и конце взлетно–посадочной полосы костры, обозначавшие границы фронтового аэродрома, сесть удалось лишь со второго захода. Спрятанная в заснеженном зимнем лесу расчищенная площадка уже с высоты пары сот метров была совсем незаметна — постаралась аэродромная команда, грамотно замаскировавшая свое немаленькое хозяйство от внимательного взгляда вражеских воздушных разведчиков. Но зато и для своих пилотов обнаружить собственный аэродром теперь становилось нетривиальной задачей — необходимо было найти и хорошо запомнить несколько косвенных ориентиров. А вот впервые прибывшему сюда Андрею сразу выполнить расчет на посадку не помогли даже зажженные, вопреки инструкциям, костры.
