Заур Караев - Место, которое есть
— Постой-постой, дорогая моя Ева! — сказал я резко: мне было неприятно все это слушать; всегда ненавидел эти пустые, годные лишь для сотрясения воздуха разговоры о политических заговорах прошлого и несправедливости нынешних властей. Для чего это? Занять пустоту во времени? Может и так, но какой от этого прок? Ни наслаждения, ни последствий. Я решил остановить Еву, ибо боялся, что она может стать крайне неприятным для меня субъектом.
— Я понимаю, что ты — дочь политика, и все у тебя шито-крыто, причем настолько, что скука ото всего одолевает, но, прошу, не надо сейчас россказней про несправедливое правительство и их запреты. Я устал от этого. Подобных проповедей я уже наслушался в свое время… Знаешь, — решив смягчить показавшейся мне забавной шуткой свой короткий монолог, заговорил я после недолгого молчания, — а ведь обычно о таких вещах в такой манере говорят ребята, подобные тем, что сегодня троянцами были, если ты, конечно, помнишь кратковременную встречу с гостями из глубокого прошлого. Извини, если чересчур грубым показался. Если это как-то смягчит мою дерзость, то скажу, что я искренне уважаю твой достойный всех похвал нигилистический героизм.
— Я не совсем поняла твоей похвалы, — улыбнувшись, произнесла Ева, лицо и тон которой никак не выдавали в ней обиженного человека.
— Ну, я о том, что ты справедливо поступаешь, когда ругаешь своего отца и его братию, если в чертогах твоего мозга хранится уверенность в то, что эти господа чинят произвол.
— Как ты назвал это? Нигилистический героизм? Смешно, по-настоящему смешно…
После этого разговоры о политике сошли как-то само собой на нет, дав тем самым начала беседам иного характера. Например, мы заговорили о генетике современных людей. Я ни черта в этой науке не смыслю, поэтому никаких теорий выдвигать не решился, а вот Ева сказала, что ей кое-что известно об этом «менделевом ученье». Она начала говорить что-то об РНК-интерференции, рибосомах и теломеразах. Причина же столь странного механизма наследования увечий, согласно ее утверждениям, кроется в неполном доминировании летальных аллелей. Я не особо-то всему этому верил, но чтобы не обижать свою и так не раз мною одернутую собеседницу, почти со всем соглашался. Так бы, наверное, длилось еще долго, если бы в один из моментов нашего столько веселого времяпрепровождения из соседней комнаты не послышался постепенно приближающийся голос Ипполита:
— Очень похвально! Но все вами сказанное не имеет никакого смысла. Для такого широкого круга отклонений не может быть одинакового механизма наследия. Половая система современных людей на удивление плодовита, но в тоже время она не годится для воспроизводства полноценного организма. И эта самая половая система — сверхновое явления в мутациях и физиологии. Что бы понять суть отклонений сначала нужно до конца исследовать природу каждой причины и проблемы. Примером одной из трудностей может быть следующий научный курьез: «отравляющие» компоненты оружия повлияли только на людей, тогда как животные и растение остались абсолютно невредимы и продолжают цвести и плодиться так, как они это делали двести лет назад или пять тысяч лет назад. В чем же причина всего этого? Во-первых, в непонятном способе воздействия оружия, именуемого Гипербореей, а во-вторых, в особенностях строения половой системы человека.
Где-то только на середине этой речи в помещение окончательно ввалилось, прихрамывая, тело Ипполита. Хромота его было обусловлена недоразвитостью левой стороны тела — нога короче свей пары на добрых полтора десятка сантиметров, рука еще более значительно уступает в размерах правостороннему аналогу, а глаз ни черта не видит.
— Познакомься, Ева, это мой друг Ипполит. — поспешил я представить друг другу своих знакомых, посчитав, что вторжение Ипполита создало какую-то неприятную неловкость в общей атмосфере вечера.
— Очень приятно, Ева. — сказал подозрительно улыбавшийся Ипполит.
— Мне тоже. А вы, должно быть, очень умны, что так уверено отрицаете мою теорию. Или просто выскочка. — обижено-высокомерным тоном произнесла девушка.
Мой дорогой ученый промолчал на эту фразу, явно таившую в себе вызов. Вместо того, чтоб вступать в словесную перепалку он усмехнулся, а потом молча покинул нас, скрывшись в просторах другой комнаты.
Спустя небольшой промежуток времени, потраченный мною на утешение вдруг почувствовавшей себя задетой Евы, девушка сказала мне, что ей пора уходить. Я не заставил томиться ее в муках длительного ожидания, и через несколько минут мы уже были на улице. По пути мною было заведен разговор о том, можно ли рассчитывать на второе свидание. Моя незрячая спутница смеялась, кокетничала, все время увиливала от прямого ответа, но сквозь всю эту мишуру были видны истинные ее желания — она хотела видеться со мной. Когда я доставил ее к пункту транспортировки, который представлял собой ряд трехэтажных зданий и взлетно-посадочную полосу для некрупных воздушных судов, Ева сказала, что на время прекратит свои путешествия и будет почаще заглядывать в мой город. Условились, что каждый вторник и субботу в 6:00 после обеда я буду ее встречать возле пункта транспортировки. Когда мы обменивались прощальными фразами, мои глаза рассмотрели стремительно приближающееся к нам тело неопределенного происхождения. Это оказалась Виктория, верная спутница моей новой подруги. Оказывается, что путешественницы из Зоны 15.2 успели еще в баре условились насчет времени и места воссоединения. Предусмотрительно: слепому всегда нужен зрячий.
Мы расстались. Ева, ведомая Викторией, как поводырем, скрылась от моего взора в одном из зданий пункта транспортировки. Там ей предстояло ждать высланный за нею транспорт. Я же побрел медленным шагом по направлению к своему дому. Разного рода мысли стали одолевать мою голову, но все им был присущ легкий оттенок романтики. Хороший все-таки вечер я провел! Как-никак мне впервые довелось ощутить легкое щекотку где-то в области солнечного сплетения, когда я сжимал дрожавшую в моей ладони руку женщины. Ева определенно заинтересовала меня, причем не только сексуально, но и как-то еще… Не ручаюсь, что это начало необъяснимой привязанности, называемой любовью, но если так, то я буду только рад. Когда мужчина убеждает себя, что хочет любить ту или иную женщину, разве он уже не любит ее? Выбрал же он из определенного количества всех остальных конкретную…
Вернувшись домой, я застал в той комнате, где мы беседовали с Евой, Ипполита, читавшего книгу по шахматной игре под авторством какого-то древнего индийского знатока. Шахматы были единственным пристрастием моего дорогого доктора, кроме науки, разумеется. Он тратил очень много времени на оттачивание своего мастерства, и в итоге ему удалось добиться признания в определенном кругу. Правда, вот, только весь шахматный мир нашего городка ограничивается пятнадцатью аутистами и Ипполитом. Зато эти шестнадцать человек регулярно проводят матчи и каждый месяц устанавливают личность, достойную звания мастера. Последние семь раз титул доставался именно Ипполиту, умудрявшемуся при помощи каких-то комбинаций, использовавшихся многими гроссмейстерами в былые времена, принуждать к сдаче партии каждого своего противника.
Сегодня, пока я веселился с Евой, в шахматном клубе состоялась решающее соревнование за титул чемпиона подходящего к концу месяца. Ипполит сказал, что проиграл финальную партию, причем победителем его оказался какой-то новичок, поначалу не подававший никаких надежд. Однако на сей раз ему удалось при помощи «умопомрачительных», как выразился мой товарищ, ходов выиграть.
- Поверь мне, я уж в этом деле собак переесть успел, этот паренек не опирается на какие-либо стандартные или даже самые редкие теории, известные в современном мире. Я вообще сомневаюсь в том, умеет ли читать этот душевнобольной… Но все же что-то дает ему преимущество… Наверное, мне нужно больше заниматься изучением психологии подобных людей, что бы научиться у них выигрывать. Да, именно так!
— Может быть, Ипполит. Я, ты знаешь, в этом деле тебе не советчик.
— Я и не просил у тебя совета, — сказал ученый, а потом отложил все еще находившуюся в его руке книгу. — Ты мне лучше расскажи о друзьях своих, очень уж они у тебя интересны… Кто она?
— Она?.. Слепая… — почему-то немного растерявшись, ответил я.
— Это понятно. Меня больше интересует то, откуда она может что-то знать о генетике, пусть даже так туманно? Всем же на эту науку наплевать, и мало кто верит в ее эффективность, даже если говорить об обществе современных ученных. А тут какая-то девочка рассказывает тебе лекции… И вообще, как она сюда попала?
— Я привел ее. Я же могу общаться с женщинами. По-моему мне это не вредит. — шутливым тоном произнес я.
— Да уж, — с некоторым отчаянием сказал Ипполит. — Ты глуп и неосторожен, мой дорогой Ид. Ты не подумал, что приводить постороннего человека, о происхождении и роде деятельности которого нет никаких точных данных, несколько опрометчиво, ну, во всяком случае когда у тебя под домом лаборатория по выращиванию, можно сказать, нового вида людей? Ведь может оказаться, что эту милую особу кто-то подослал, а ее слепота — лишь отвлекающий маневр? Такую штуку вполне могут провернуть полицейские.
