Константин Костинов - Джип, ноутбук, прошлое
– Разумеется, – обрадованно подпрыгнул старик. – Разумеется. Может быть, чаю? Танька!
«А неплохое время, – думала Юля Лазаревич, глядя, как молоденькая девушка-служанка, суетясь, ставит самовар, самый настоящий, с дымом из гнутой трубы. – Жить здесь можно очень даже прекрасно. Правда, кончится это все большевиками и революцией… А ну и что! Сейчас Руслан придумает что-нибудь с деньгами, переберемся в столицу, а там можно будет или внедрить какие-нибудь изобретения, или сделать так, чтобы революции не было. Доберемся до царя, предупредим – и все».
В конце концов, если есть возможность изменить историю к лучшему – ее НУЖНО изменить. Разве это не долг гражданина?
Аня сидела на крыльце – на перилах крыльца – и смотрела, как незнакомая тетенька тащит на стол в беседке огромный самовар, точно такой, как на картинках в сказках про Федорино горе, которые папа читал ей в детстве. Наверное, дядя Володя хочет угостить их чаем. Хотя, если честно, Ане больше хотелось спать. Она зевнула, расстегнула верхнюю пуговицу джинсовой куртки – сначала показалось, что холодно, и она накинула ее, а сейчас стало жарковато – и спрыгнула с перил.
– Ой!
Чуть не сбила дядю Володю, который как раз выбегал из дома.
– Ой, Анечка…
Рука журналиста потянулась к голове девочки.
– Анечка, – заинтересовался Владимир Андреевич, – а что это за девочка нарисована на твоем платочке?
– Это – Луиза-Франсуаза.
Хорошо еще, что журналист видел изображение Луизы только до пояса. Длинные ноги, почти не прикрытые короткой юбчонкой, своей непристойностью довели бы его до сердечного приступа.
– Де Лавальер? – улыбнулся старик.
– Да! А вы тоже смотрели это аниме? – обрадовалась Аня.
– Что такое аниме?
«Ой. Не нужно было этого говорить. Папа сказал, что мы – в другом мире. Значит, никто не должен догадаться, что мы – не отсюда. Иначе… Наверное, нас схватят и будут пытать. Не хочу, чтобы меня пытали. И чтобы папу с мамой пытали – тоже не хочу».
– Аниме, – лукаво прищурилась девочка, – это такие особые картинки.
– Вроде лубка?
Аня задумалась. Лубок – это что такое? И насколько он похож на аниме?
Но журналиста внезапно перестала интересовать косынка. Он замер, остановившимся взглядом уставившись в распахнутый ворот куртки девочки.
– Что? – Аня сердито запахнулась.
– Нет, нет, ничего… Хочешь чаю с коньяком? Боже, о чем я, какой коньяк…
Надо же, а такой хороший дядька с виду… Ленка Чупрынина, та самая, которая рассказала, что поцелуй по-взрослому, с языком, называется «минет», говорила, что есть такие неприличные мальчики, которые заглядывают девочкам в вырез кофточек. Может, дядя Володя – из таких? Правда, Ленка говорила, что заглядывают в вырез только взрослым девочкам. Может, она, Аня, уже немножко повзрослела?
На всякий случай Аня дошла до машины, достала из сумочки и положила в карман газовый баллончик. Папа рассказывал, что есть такие дяденьки, которым все равно – взрослая ты или еще не совсем. Они могут НАКИНУТЬСЯ.
Аня не хотела, чтобы на нее накидывались. Лучше, чтобы под рукой был баллончик. Потому что другой мир и приключения – это хорошо. Но расстроенные папа и мама – это ПЛОХО. Аня не хотела, чтобы им было плохо. Разве не в этом долг хорошей дочки?
– Мам, – крикнула она в дом, – а можно я пока почитаю книги?
– Можно! – ответила Юля.
Руслан быстрым шагом прошел внутрь здания и облокотился о стойку, ослепительно улыбнувшись молодому парню на ресепшене.
– Добрый день! Как я могу увидеть Леонида Андреевича?
– Добрый день. – Парень с гладко прилизанными черными волосами и тонкой ниточкой усов привстал. – Леонид Андреевич в своем кабинете, но он…
– Отлично! Передайте ему, что с ним хочет поговорит Руслан Лазаревич из Америки. Город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Парень медленно встал и вышел. Вернулся он быстрым шагом, уже через минуту:
– Леонид Андреевич ждет вас.
Господин Андронов был солидным мужчиной в солидном костюме. Пока Руслан прошел от двери до стола, за которым сидел местный магнат, он, Руслан, успел быстро оглядеть и запомнить внешний вид купца.
Образ американца позволял избежать некоторых вопросов касательно незнания обычаев – да и вообще незнания ничего, – но слишком уж привлекал внимание. Руслан планировал сменить облик на купца средней руки. При близком общении – все-таки американец, но, по крайней мере, не ковбой. Он, в конце концов, не Буш.
Леонид Андреевич был одет в черный пиджак с черным же жилетом и черным галстуком, завязанным непривычным узлом. Поперек живота тянулась толстая золотая цепь, видимо, от карманных часов. На торчащих рукавах рубашки – на сантиметр от силы – блестели запонки.
Выглядел купец… ну как типичный купец: темные, зачесанные назад волосы, аккуратная небольшая бородка, немного похожая на ленинскую, только чуть больше. На носу – очки. Впрочем, очки Леонид Андреевич тут же снял.
– Добрый день, – заговорил он. – Чем обязан?..
Руслан перегнулся через стол и затряс руку Андронова с истинно американской бесцеремонностью.
– Добрый день, добрый день. Господин Андронов, только вы можете мне помочь.
– Присаживайтесь. Курите?
Руслан сел в глубокое кожаное кресло:
– Нет. Благодарю, не курю.
Он бросил курить после рождения дочери. Вернее, еще во время Юлиной беременности.
– А я думал, что все американцы курят сигары.
– Не все. Точно так же, как не все русские гуляют по улицам с дрессированным медведем.
– Верно. Вы не против?
– Нисколько.
Андронов щелкнул изящной зажигалкой и закурил сигарету, извлеченную из темно-коричневого деревянного портсигара.
– Так чем же я могу вам помочь?
– Видите ли, в чем дело, господин Андронов. Я путешествую по России с женой и дочерью…
– Прошу прощения, что перебиваю. В Нью-Йорке чем изволите заниматься?
– Мебель, – кратко ответил Руслан.
– Простите. Итак, вы путешествуете с женой, мистер Лазаревич?
– Я предпочитаю «господин».
– Господин Лазаревич.
– Да, совершенно верно.
– Поездом или…
– Автопробег.
– Авто? Вы едете…
– Да, на собственном автомобиле.
– И он…
– Он сейчас здесь, в Луге. Но моя проблема не в этом.
– Так в чем же?
– Деньги. Так уж получилось, что все наши средства оказались похищены. Мы неосторожно оставили сумку с кошельком в раскрытой машине и отошли. Кто-то воспользовался нашей невнимательностью и…
Руслан развел руками.
Глаза Андронова прищурились. Чуть-чуть, буквально на полмиллиметра, но Руслан заметил.
Да, это не простак Владимир Андреевич.
– Позвольте, – и голос похолодел на пару градусов, – я угадаю вашу просьбу. Вы хотите, чтобы я одолжил вам некоторую сумму денег, которую вы мне вернете, как только доберетесь до Нью-Йорка, первым же пароходом.
Руслан расхохотался. Хотя по спине бежали холодные мурашки.
– Я знал, что вы именно это и подумаете. Мошенник, придумавший глупую историю, чтобы выманить деньги? О нет, господин Андронов, я все-таки прожил на свете три десятка лет и знаю, как относятся к таким просьбам. К тому же мой отец воспитал меня в убеждении, что не следует ни давать денег попрошайкам, ни самому становиться таковым.
– Так чего же вы хотите? – В голосе появился явный интерес.
– Я остановился в доме Владимира Андреевича Ковалева…
– Кто такой?
– Журналист из Питера… Из Санкт-Петербурга.
– Мм… Нет, не знаю такого.
– В общем, он сказал, что вы – заядлый охотник. А у меня как раз есть с собой ружье. Не купите ли у меня его?
– Ружье? Какой марки? Лепаж, Голланд, Пипер, Франкот? Винчестер?
– Боюсь, не смогу вам ответить. Купил по случаю у оружейного мастера, тоже русского эмигранта, там же, в Нью-Йорке.
– Вы меня заинтриговали. Поедемте. Подождете, пока прибудет мой экипаж?
– Я подожду на улице.
– Как будет угодно.
Андронов посмотрел на закрывшуюся дверь.
Американец, американец…
– Лешка!
В дверь заглянул приказчик.
– Войди. Дверь закрой. Ты знаешь журналиста Ковалева?
– Кажется, тот, что из Питера. Вроде бы в карты с Ратниковым играет.
– Узнай. И про этого мебельщика американского – тоже.
Приказчик наклонил голову и бесшумно исчез.
Леонид Андреевич встал, надел на голову котелок, взял трость. Побарабанил пальцами по столу, выдвинул ящик и опустил в карман «браунинг».
Посмотрим, что это за американец такой.
Руслан вышел на улицу. Прищурясь, взглянул на солнце. Достал мобильник – разряжается, кстати, – взглянул на время. Четыре утра. Давно спать пора. Но это по-старому. По-нынешнему… Пожалуй, часа два дня. Примерно.
– Эй, пацан! – окликнул он бегущего мимо мальчишку с кипой газет. – Продаешь?
– Три копейки.
– Держи.
Как раз трояк есть.
Та-ак… «Лужский листок». Дата…
– Эй, стой!
– Чего, дяденька?
