Владимир Балашов - Ликабет Книга 2
Валерий тоже негромко рассмеялся. Он читал, конечно, про подобные отношения, когда готовился к перемещению. Но не знал, что все выглядит так забавно.
— У нас здесь, наверное, проблемы со снабжением?
— Дичи херуски и другие германцы продают полно, а зерно очень редко. Растят только для себя, ты и не представляешь, что здесь бывает в голодные годы.
— Часто бывают неурожаи?
— Бывают, и довольно часто. Бывают годы, они запасают совсем мало зерна, а в такие годы и все другое плохо растет. Зверье уходит в другие более благодатные леса, обычно на юг, или ближе к морю. В такие годы раб на вилле самого жадного хозяина где‑нибудь в Лации или Этрурии ест лучше, чем местные вожди. Я не шучу. Сам видел как моему знакомцу Ингвиомеру, когда он был еще мальчишкой, иногда приходилось идти в лес и обдирать кору с деревьев, чтобы что‑то было в желудке. А ведь он сын вождя.
— Германцы выглядят достаточно здоровыми — усомнился Буховцев.
— По — разному выглядят, но ты прав в целом они здоровее римлян и вообще италиков. Слабые здесь не выживают, а голодают они не каждый год. Если есть возможность набить желудок, один херуск съест больше двух римлян. Чувства меры у них нет, но зная как здесь тяжело жить, я их за это не осуждаю.
Дорога петляла с одной поляны на другую, и Валерий слушая рассказы Цедиция потерял счет времени и пройденного пути. Интересные, познавательные и полезные рассказы из жизни херусков и вообще местных германцев. Когда они остановились перекусить на песчаной поляне, окруженной редким лесом и кустами вереска, горный кряж, в направлении которого шел отряд, был уже близко. Сколько они прошли? Километров пятнадцать, двадцать? Скорее всего, все двадцать будет. Перекусили вяленым мясом и поской, от которой, его едва не вырвало. Уж на что Буховцев был непривередлив в еде, но болтушка из уксусной воды и яиц сразу выворачивала его желудок наружу. Лучше уж одна уксусная вода. Легионеры устало устроились на земле, прямо на поклаже и не торопясь поглощали скудный обед. К Валерию подошел префект с баклагой в руках
— Осталось немного. Скоро будем у прохода через холмы, а там будет видно, где поставить лагерь. Места там есть.
— Это единственный проход?
— Нет. Еще одна дорога идет южнее. Тоже не плохая дорога, и к тому же на день короче.
— Этот путь лучше?
— По этой дороге отряды часто ходят, чтобы бруктеры держали себя в руках. Ладно, трибун, поднимай когорту, отдыхать будем в лагере.
Валерий встал и кивнул Мецию.
— Тит, поднимай людей.
Меций крикнул команду, и центурионы и принципалы стали торопить легионеров.
— Давайте парни, живей. Еще один переход, там и отдохнете.
К узкому ущелью в холмах они пришли ближе к вечеру. Солнце садилось, но было еще достаточно высоко, когда легионеры начали ставить лагерь на крутом, поросшем молодыми березами холме. В прокопанном рве попадались головешки, битая глиняная утварь и кости.
— Здесь было селение, но очень давно, еще до нас — префект повертел в руках черную головню. В этих краях раньше много кто жил. Нехорошее место, но лучше здесь, чем идти усталым отрядом через проход.
Буховцев посмотрел на высокие крутые холмы перед ним. Холмы были густо покрыты лесом. Сейчас, ярко освещенные Солнцем, они выглядели вполне жизнерадостно, но темно–зеленые и кое–где почти черные тени в ущелье внушали беспокойство. Над ущельем медленно кружили стервятники, и даже отсюда было слышно их перекличку. Вот уж где нехорошее место. Подобное чувство не покидало его, да и всех в отряде, когда следующим утром они проходили через горный проход. Иногда крутые склоны холмов отступали, и когорта шла по широкой зеленой долине, иногда нависали по бокам темными хмурыми громадами. Пару раз попадались небольшие завалы, их обошли и вышли к песчаному руслу реки или ручья и дальше шли рядом с ним. Мрачное место это ущелье, безлюдные холмы кругом и Солнце, едва касающееся его дна. Все это время над ними кружили птицы и действовали на нервы громкими пронзительными криками. Когда холмы остались за спиной, а когорта вышла на песчаную, покрытую низким вереском поляну, все испытали облегчение. Немного передохнули и отправились по песчаной тропе по краю болот в сторону еще одного горного кряжа.
— Ну как тебе тропа. Корвус? — ехидно ухмыльнулся Цедиций.
— Мрачное место. Как между Сциллой и Харибдой прошел. Здесь есть еще такие места Луций? — спросил Валерий. Как раз настало время поговорить о мрачных местах.
— И похуже есть. Одно время, лет десять назад наткнулись на их тайное капище, здесь недалеко, в полдне пути ходьбы отсюда. Я знаешь, в жизни много чего повидал. Легионеру к виду мертвечины не привыкать, да и похуже видел. Но на этой поляне на такое насмотрелся, что до сих пор в поту просыпаюсь. Там кругом были прибитые к деревьям люди. Где уже скелеты, где еще с кожей, а где и живые висели. Все без глаз, без ушей, без губ. А в яме отрубленные руки и ноги гнили. Да и много другого, но не буду тебе говорить, а то светлый день серым станет — закончил рассказ префект.
— Нашли кого‑нибудь?
— Нашли. Жрица их сторожила. Здесь у каждого племени своя жрица есть, а где и у рода. Зависит только от того, есть ли такой человек, и смогут ли его прокормить. У нас считают, что тайным знанием здесь жрицы руководят, а не друиды, как у галлов.
— Ты, как я понял, так не считаешь? — Валерий посмотрел на Луция вопросительно.
Цедиций ответил внимательным взглядом, усмехнулся, покачал головой.
— Странный ты человек, Корвус. Для твоих лет слишком мозгов много, но ты прав. Видел я несколько раз странных людей, которые к вождям приходили. Начинаешь расспрашивать, германцы сразу замолкают. Да я и так знаю местных хорошо. К женщинам здесь особое отношение, но никто им подчиняться не будет. А здесь видно, что кто‑то есть над вождями. Вот и рог этот. Посмотреть бы, кому он послан.
— А есть такие места, которых даже германцы боятся? — Буховцев замер, ожидая ответа.
— Есть такое место — префект махнул рукой на север в сторону холмов и хмурого неба над ними — херуски говорят очень плохое место, бруктеры и близко не подходят. Однажды они кого‑то посылали туда, там и остался.
Хотя у Валерия от предчувствия екнуло сердце, он все — равно решил прояснить ситуацию.
— Может, просто темнят и это очередное капище?
— Однажды там заночевал наш отряд с гаруспиком. Дело было шесть лет назад. Тот на ночь решил погадать, и как водится когда под рукой нет свежей печенки, бросил кости. Мне рассказывали потом, что холм будто — бы засветился. Там по склону камни раскиданы. Камни как из кладки, только необыкновенных размеров. Им всем так стало жутко, что они по камням мигом взлетели и всю ночь не останавливаясь бежали до ближайшего селения. Я этих гастатов видел после. Все седые. Вот так.
Буховцеву стоило большого труда, чтобы не выдать своего волнения. Есть. В точку. Но, стоп, больше об этом молчок. Нужно подумать. Как ни странно Луций Цедиций сам продолжил тему.
— К таким вещам надо относиться серьезно, Марк. Я пожил больше тебя и поверь, знаю — потом хохотнул — хотя есть один человек, которому чтобы поверить, нужно увидеть. Так вот он собирался туда сходить и посмотреть. Если хочешь, можешь сходить с ним — префект уже просто смеялся.
— Если хватит смелости, кто знает, может и схожу — улыбнулся Валерий — а кто этот человек?
— Я тебе о нем говорил. Помнишь, эллин благородного рода. Его зовут Ахилл. Он в девятнадцатом, ты его увидишь. А насчет смелости, можешь не беспокоиться, она у тебя есть. Я видел, как ты прикончил хавка. — Цедиций хлопнул его по плечу.
— Спасибо Луций, но моей смелости там было немного. Еще мгновение и хавк бы меня проткнул.
— Но ведь не проткнул, Корвус. Я видел, как ты бился. Учили тебя хорошо, но к учебе нужно еще иметь характер и удачу. Все это у тебя есть. Ты вовремя прогнал свой страх и теперь, я с тобой иду и разговариваю, а хавк гниет в овраге, а ведь он был не плохой боец. Это и есть единственно верное подтверждение того, что ты молодец. Я Марк видел много воинов и хорош воин или плох, всегда определяется тем, как он повел себя в такую минуту. От плохих судьба быстро избавляется.
Они прошли по краю большого болота и свернули на юг. Тевтобургский кряж остался далеко за спиной, а тот, что был перед ними, приблизился и был постоянно слева. Фактически они шли вдоль него. Местность вокруг — типичная долина с множеством ручьев, небольших лесных массивов и полян между ними, покрытых молодой, сочной травой. Вскоре вдали показалась первая германская деревушка. Ее они обогнули и вышли на берег ручья, который постепенно по мере их продвижения, превращался в небольшую речушку.
— Осний — указал на речку префект — мы ее так называем. Впадает в Визургий. Лагерь находится на его берегу и завтра к обеду мы должны быть на месте, а сегодня трибун, заночуем около германской деревушки и отдохнем. Если по воле Богов ничего не изменилось, меня там должны ждать.
