Василий Звягинцев - Дальше фронта
Абсурд на первый взгляд в наши-то дни, в начале третьего тысячелетия. Но это на первый, а на второй и следующие?
Конституция ведь такого поворота событий отнюдь не исключает, а в некотором смысле даже и предусматривает. Что настанет вдруг какой-то «России смутный год», и потребуется для ее спасения восстановить монархию, на время или навсегда, и одновременно появится человек, правом, обычаем и собственной волей достойный возродить и унаследовать этот титул. И он его возьмет и на себя возложит. Как бы там ни сопротивлялись некоторые свободомыслящие граждане, с таким поворотом событий не согласные.
Казалось бы, кому, как не ему, премьеру и лидеру одной из крупнейших партий, прославившей себя в былые времена беспощадной борьбой против самодержавия, возглавить сопротивление поползновениям узурпатора во имя демократии и выстраданных в вековой борьбе прав и свобод?
А чем сопротивляться? Силой? Вооруженной или идейной? Ну пусть кто-нибудь предложит, где взять эту силу и эту идею! Ему же, премьер-министру одной из сильнейших мировых держав, нечего противопоставить силе, только что о себе заявившей. Парадоксально, но факт.
Тем более что «польский инцидент» – это только начало. Дашь хоть немного слабины, могут вспыхнуть Закавказье и Туркестан, возопят о независимости всяческие в прошлом суверенные, целиком или частично, ханства, бекства, эмираты и шамхальства[7]. Воспрянут сепаратисты Карса, Ардагана, Ванского пашалыка. В сотнях мест затрещат китайская, корейская, персидская границы. У всех есть исторические обиды и территориальные претензии.
При таком раскладе Каверзнев на белом коне себя не видел!
На прошлой встрече, когда в полный рост встал вопрос о передаче власти (вроде бы совсем недавно), выждав необходимую паузу, показавшую, что ход мыслей собеседника ему понятен, князь улыбнулся самой располагающей из своих улыбок и сообщил, что, если прийти к доброму между ними согласию, он, Владимир Каверзнев, избавлен будет от мучительных сомнений и непосильной ноши. И выиграет неизмеримо больше того, что имеет сейчас.
«Нет-нет, только не воображайте, что я собираюсь вас каким-то образом подкупить! Я исключительно в возвышенном смысле. Как политик и Гражданин, вы, несомненно, более всего озабочены процветанием Отечества и в то же время – реализацией собственной партийной программы, направленной к той же цели. Читал, знаю.
Так вот, приняв мое предложение, вы разом достигаете и того, и другого. А поскольку мы с вами одновременно люди служивые, то вопросы карьерного роста не волновать нас не могут. Петр Великий, как известно, ввел чины и награды именно для того, чтобы дать каждому подданному возможность не только преданно служить Государю и Отечеству, но и получать за службу явное и всем очевидное ознаменование степени ее успешности. Вот и вы станете при Монархе, кем сами захотите.
Великим визирем, или лордом-протектором, председателем Боярской Думы, Всероссийского Собора, несменяемым Канцлером! Не суть важно. Придумайте себе любую должность и ее наименование, и я словом своим, честью своей поручусь, что так оно и будет. Никакого умаления своих интересов и прав вы не понесете, а возможности самореализации возрастут несравненно!
И наследственные уделы вы получите, и потомки ваши будут носить достойные титулы, и до века сидеть на почетном месте по правую руку от Императоров Всероссийских…
Князь, слегка архаизируя свою речь, одновременно старался, чтобы слова его звучали значительно и серьезно и чтобы собеседнику ясна была легкая ирония. Но не в личный адрес собеседника, а по поводу ситуации, как таковой.
– Есть же разница – избранный волею охлоса[8] премьер, который сегодня на коне, а завтра, коль на выборах не задалось, снова в присяжные поверенные подавайся? Или же – пожизненный Канцлер с мундиром и потомственный ближний боярин Государя?
Каверзневу хватило здравомыслия, чтобы удержаться от того, что требовали его личная порядочность и политическая роль. Много ли толку биться лбом в стену, делая при этом значительное лицо? Мы конечно, гордые, а все равно бедные.
– Хорошо, Ваше Императорское Высочество, – спокойно ответил он. – А каким образом наше «сердечное соглашение» может быть юридически оформлено? Чтобы завтра, или через десять лет не случилось так, как уже многократно случалось в истории?
Ответ у Олега Константиновича был готов.
– Единственно – Поместным и Земским Соборами. Соберутся они с согласия Думы и при моих гарантиях. Там все и утвердим. В том числе и Жалованную Грамоту.
Я в ней изложу все, о чем мы с вами договорились касательно статуса вас и ваших потомков на весь период правления Династии. Естественно, минуя некоторые штрихи и детали, но всему остальному будут приданы гарантии конституционного уровня. Мы же с вами цивилизованные люди, люди чести. Двадцать первый век на дворе. Утвердим, подпишем, Государственный Совет своим рескриптом гарантирует, Конституционный Суд предусмотрит санкции за нарушение условий, Патриарх и иные первосвященники благословят, о чем еще речь?
Да, действительно, сомневаться Каверзневу было не в чем. Таким образом оформленное соглашение желаемые гарантии обеспечивало. Правда, оставались и еще кое-какие тонкости.
– А как, простите за любопытство, Ваше Высочество, вы думаете обеспечить такую вот передачу власти? Как это будет выглядеть со стороны и что должен, на ваш взгляд, сделать лично я в ближайшее время?
– Не надо вам ничего делать, Владимир Дмитриевич. Делайте исключительно то, что делали всю вашу предыдущую службу на этом посту. Лучше, если бы вы немедленно забыли вообще о нашем разговоре. Ну, встретились, ну, посидели, водки выпили. И разошлись.
Оставайтесь самим собой. Даже можете на сегодняшнем Госсовете проявить особую агрессивность в моем отношении, в рамках своей партийной программы. Я, в свою очередь, тоже в долгу не останусь. Изложу кое-что из того, что вам уже сказал, в специальной редакции, для общего употребления пригодной. Поспорим, поругаемся, да и разойдемся. Заодно расклад ваших и моих сторонников в Госсовете узнаем. Спешить-то нам особенно некуда, это историческое время не терпит, а обычное – пока еще вполне.
Пресса пусть по поводу текущего момента и наших разногласий пошумит. Запросы парламентские пойдут. Запад как-то отреагирует на экстремистскую позицию лишенного реальной власти и тешащегося безответной болтовней регента. Да и стихнет все помаленьку.
Там, глядишь, кризис какой-нибудь правительственный сам собой назреет. Кабинет в отставку подаст, а то вдруг повод и Думу распустить появится. Вот тогда…
А пока время есть, вы, конечно, набросайте полный список вопросов, которые нам следует решить. И людей, лично вам полезных, припомните, их ведь тоже устроить и обласкать нужно будет. Всегда, знаете, неприятно, когда между партнерами в серьезном деле вдруг всплывают непроясненные проблемы…
Каверзнев на самом деле вообразил тогда, что времени у них предостаточно, что соглашение действительно не требует немедленных действий, а в процессе их с князем дальнейшего неформального общения могут сами собой открыться какие-то новые «окна возможностей».
Главное же – он надеялся, что их с князем «антанте кордиаль»[9] обеспечит на обозримый период общеполитическую стабильность в стране и обществе. На фоне неблагоприятных тенденций, обозначившихся во внешнем мире, это было крайне важно независимо от личных интересов премьера.
А оно вот как обернулось. Знал ли сам Олег Константинович о подобном развитии событий? Или просто в очередной раз проявил свое необыкновенное политическое чутье? Инстинкт прирожденного правителя, воина и расчетливого игрока в покер?
Вопрос интересный, но сейчас – неактуальный. Сейчас нужно звонить, или, лучше – просить о немедленной приватной встрече, на которой обсудить текущую обстановку и договориться о сиюминутных практических действиях.
Великий князь, как показалось Каверзневу, ждал его звонка. По крайней мере, трубку взял почти немедленно, и нимало не удивился предложению обсудить текущий момент.
– Совершенно с вами согласен. И советую вылетать немедленно. Никого, кроме ближайшего окружения, не ставя в известность. Совершенно, между прочим, случайно, сейчас в Петрограде находится офицер моей свиты с личным самолетом. Если вы готовы морально, я прикажу ему задержаться. Думаю, трех часов вам будет достаточно.
Такая спешка для главы государства как минимум несолидна, но ведь, с другой стороны, и события творятся неординарные. Какой ответственный и решительный политический деятель в подобных случаях проявил бы преступную нерешительность и глупую фанаберию[10], больше заботясь о пунктах протокола, нежели о пользе дела?
– Я согласен, передайте, пусть прогревают моторы.
![Василий Звягинцев - Андреевское братство [= Право на смерть]](/uploads/posts/books/110177/110177.jpg)
