Журналюга (СИ) - "товарищ Морозов"

Тогда подумал и решил съездить в университетский дом отдыха в Красново. Тот находился недалеко от Москвы, и во время каникул в нем жили в основном студенты и молодые преподаватели университета. Значит, резонно посчитал Паша, там будет достаточно весело. И не ошибся — оттянулся, что называется, по полной…

Чтобы не быть в Красново одному, уговорил поехать с ним своего нового приятеля, одногруппника Лешку Арламова — вместе будет гораздо веселее. Путевка в студенческом профкоме стоила всего двенадцать рублей (это за все две недели проживания с трехразовым полноценным питанием, развлечениями и даже настоящей русской баней), поэтому выгода имелась немалая. И для семьи — приличная экономия бюджета, и для себя лично: отдых без строго пригляда родителей, среди своих друзей и ровесников — что может быть лучше? Свобода, вино и девушки! Одним словом, мечта любого молодого человека.

Двадцать первого января, после сдачи последнего экзамена, приехали в Красново, разместились. Их поселили в одной комнате (очень удобно — никого лишнего), а рядом на этаже жили студентки с биофака. С которыми Паша тут же постарался завязать знакомство…

Девушки Рита и Наташа оказались компанейскими, против общения не возражали и согласились на небольшой сейшн в честь знакомства. Вечером после ужина Паша и Лешка пришли к нм в номер с двумя бутылками вина, выпили, закусили (конфеты и печенье), поговорили о том, о сем… Развлекал подруг в основном, разумеется, Паша (Лешка немного стеснялся и по большей части молчал): рассказал о своем журфаке, потравил анекдоты (но безобидные, само собой), припомнил пару забавных случаев с иностранными туристами… В общем, посидели неплохо. Но на более близкое, интимное продолжение можно было не рассчитывать — Паша это очень хорошо понял.

И примерно через час утащил Лешку на дискотеку — она проходила в холле на первом этаже. Сначала народу было немного, но потом пришли студенты со всех этажей, и в небольшом помещении стало даже тесно. Зато очень празднично и даже угарно: гремела музыка, парни и девушки дергались в кружочках под быстрые ритмы или же качались под медленные мелодии… Некоторые пары потихоньку удалялись в свои комнаты — пока соседи и соседки танцевали на дискотеке.

На утро у Паши жутко болела голова — они с Лешкой явно переборщили вчера с вином: после двух бутылок с биологинями потом выпили еще одну, уже у себя в номере — для храбрости и поднятия настроения (и это все без закуски). На завтрак он не пошел, спал почти до обеда… Зато с охотой принял участие в новом развлечении — сходил в баню.

Она вообще-то формально считалась сухой, финской (открытый камин с камнями), однако наши ребята быстро превратили ее в более привычную русскую — щедро полили раскаленные булыжники водой и создали пар нужной концентрации и кондиции. Парились, разумеется, одни только парни — понятно почему, и из бани выскакивали голышом прямо на улицу и с ходу ныряли в сугроб. Непередаваемое ощущение, когда твое разгоряченное тело соприкасается с холодным снегом — словно тысячи маленьких иголочек вонзаются в кожу. И сразу же — обратно в парную, где раз за разом плескали воду из ковшика на красные от жары камни… Пять минут сидишь — и снова в сугроб! Похмелье и усталость снимаются, как рукой, сразу же чувствуешь себя молодым, красивым и здоровым.

А вот сами финны, надо сказать, предпочитали сидеть в своих парных подолгу — по пятнадцать-двадцать минут, солидно общались между собой, вели неторопливые разговоры, а потом охлаждались или под душем, или же в небольшом бассейне. Причем женщины и мужчины парились вместе — такова была местная традиция.

Настоящую, правильную финскую баню Паша увидел гораздо позже, когда съездил в Суоми — редакция газеты, где он тогда служил, неожиданно расщедрилась на краткосрочную загранкомандировку. Надо было срочно сгонять в Хельсинки и написать репортаж об очередном советско-финском совместном предприятии (с финнами мы тогда дружили и весьма тесно сотрудничали в экономике). Из Москвы на «Красной стреле» Паша доехал до Ленинграда, потом сел в автобус, идущий в Выборг. Два часа неспешной поездки, потом еще немного — и вот он уже на границе. Успешно прошел строгую советскую таможню (честно предъявил четыре разрешенных к провозу бутылки «Столичной» и два блока сигарет «Ява»), показал пограничникам загранпаспорт, без проблем преодолел финский контроль — и дальше уже на местном автобусе добрался до Хельсинки.

Там, прежде чем приступать к своим непосредственным обязанностям, зарулил в один местный магазинчик (знающие люди подсказали адрес) и сбагрил с рук водку и сигареты. Получил финские марки, которые вместе с выданными командировочными составили уже довольно ощутимую сумму, после чего (опять же — по совету хороших знакомых) заглянул в огромный (по советским меркам) торговый центр, называемый здесь «моллом». Где с хорошей скидкой (как раз была сезонная распродажа) приобрел себе отличную зимнюю куртку-«аляску» (они тогда входили в моду), пару фирменных джинсов (натуральных, само собой, родных американских!) и еще рубашку-ковбойку.

После чего со спокойной уже душой (программа-минимум выполнена) приступил к делу.

Глава 29

Приехал на совместное предприятие, пообщался (по-английски) с парой ведущих финских специалистов, сделал нужные записи. На все это у него ушло лишь один день, в запасе было еще полтора — как раз хватит на осмотр местных достопримечательностей.

Финны, кстати, оказались ребятами совсем не жадными и подарили ему неплохой продуктовый набор (сухая колбаса, плавленые сырки, сливочное масло в крошечных коробочках, мясные консервы). Они прекрасно знали, что у советских командировочных всегда большая проблема с валютой, вот и помогали по мере сил. Причем, что называется, от чистой души, без всякого расчета и выгоды (отношения между странами тогда были очень хорошие, теплые). Благодаря этой дружеской помощи Паша смог не тратить драгоценные марки на еду, а использовать их более выгодно.

Что он и сделал: по совету одного из новых знакомых решил посетить настоящую финскую баню (она как раз находилась недалеко от того места, где он остановился). Заплатил за вход целых пять марок, но нисколько об этом не пожалел. И парная оказалась отличной (сухой пар нагревался до ста — ста двадцати градусов), и маленький бассейнчик с холодной водой имелся, и, главное, вдоволь налюбовался на голых финок (а там было на что посмотреть!).

По местным правилам, в парную все входили абсолютно голыми — что мужчины, что женщины. Сидели на лавках по соседству (правда, финки — за небольшой, чисто символической перегородочкой), и вместе парились, истекали горячим потом. Потом тут же, в парной, надевали купальники или же плавки — и бегом в бассейн, чтобы остудиться.

Для Паши такое зрелище было внове: в русской бане, как известно, представители разных полов парятся и моются по отдельности, поэтому его тело реагировало на пышнотелых, грудастых, мясистых финок весьма предсказуемо, и ему приходилось часто покидать парную, чтобы немного охладиться и прийти в норму. А потом — снова к горячим финкам… Да, только ради этого стоило поехать в Хельсинки! Где еще такое увидишь? Порноиндустрия в Советском Союзе еще только делала первые, робкие шаги.

Но сам город Паше совершенно не понравился: серый, скучный, очень однообразный, расчерченный буквально по линеечке. И, естественно, чрезвычайно похожий на Ленинград (точнее, на С.-Петербург — строили-то их, как известно, по единому плану и образцу). И жители его тоже показались Паше скучными людьми — какими-то вялыми, замороженными (хотя климат в Хельсинки был значительно мягче, чем в той же самой Москве).

На сэкономленные деньги он накупил напоследок женской косметики — всегда найдется, кому подарить! Да хотя бы милым девушкам из редакции — в качестве небольших, но приятных сувениров. А знакомым парням взял по банке настоящего немецкого пива (тогда в СССР с этим было очень плохо — во всю шла антиалкогольная кампания, провозглашенная меченым генсеком).