В. Бирюк - Не-Русь
Мановением руки светлый князь отпускает меня, я пробираюсь по лагерю к своим, радуюсь и удивляюсь.
* * *Радуюсь сопричастности. Вот, самый первый из трёх русских «спасов» начинает жить.
«Пахнет яблоком и мёдом
По лугам твой кроткий спас…».
Первый — медовый. С него на Руси начинают выбирать мёд. «На первый Спас и нищий медку попробует!». Вечером каждый пчельник в стране будут обступать ребятишки. Кто с ломтём, кто с лопухом, кто с тряпочкой. Получать свою «ребячью долю» и петь:
«Дай, Господи, хозяину многия лета,
Многия лета — долгие годы!
А и долго ему жить — Спаса не гневить,
Спаса не гневить, Божьих пчёл водить,
Божьих пчёл водить, ярый воск топить —
Богу на свечку, хозяину на прибыль,
Дому на приращение,
Малым детушкам на утешение.
Дай, Господи, хозяину отца-мать кормить,
Отца-мать кормить, малых детушек растить,
Уму-разуму учить!
Дай, Господи, хозяину со своей хозяюшкой
Сладко есть, сладко пить,
А и того слаще на белом свете жить!
Дай, Господи, хозяину многия лета!».
Так, в сладости, в доброте, в подаянии обернётся в народной памяти наш «праздник на крови», «день применения оружия массового поражения» — смертоносного света русских и византийской икон.
Честно говоря, я на Бряхимовском «полчище» каких-то лучей — не видал. Но я там не всё время и не во всех местах был, не всё видел.
Какие яркие лучи посреди солнечного дня можно увидеть в открытом поле? Мощных прожекторов здесь нет. В описаниях используются не только выражения: «поразили врагов огнём божественным» ассоциирующиеся с атакой, с «огненным мечом архангела», например, но и «лучи закрыли», «покрыли светом своим христианское войско». Это, скорее, защита, щит, барьер… Сетка? Сетка лазерных лучей.
О лазерной подсветке на упряже Бурушки — коня Ильи Муромца, я уже писал. Оклады святых икон доделывались, изменялись, включая установку драгоценных камней-«самоцветов», уже здесь на «Святой Руси». Только золота Боголюбский вбил в оклад Богородицы — 40 фунтов.
Именно здесь — в Залесье. Частью которого является Муром. В котором столетиями было сильно хазарское влияние. Вплоть до переселения жителей из каганата. Хазары были, в части своей, иудеями. У которых был в древности аналогичный девайс — «Ковчег». И подробная инструкция по его построению. Суперконденсатор, который иудеи называли «ковчегом победы» и таскали с собой по полям сражений.
Там поражающий эффект, вероятно — прямое действие электричества. С побочными громом и молнией. А здесь? Лазерный стробоскоп? Прожигать-то брони не надо, «огнь, опаляющий лица противных…». Достаточно дать по глазам. В 21 веке такая штука, поражающая сетчатку, есть. Максимум — припалить ресницы и бороды. Просто показать что-то непонятное. В битве всё непонятки со стороны противника — опасны, внушают страх. Враги и сами разбегутся.
Надо будет муромских поспрашивать — может какие знания ещё сохранились? И разобраться с акустическим оружием — с песнями Соловья-разбойника. И к иконам этим приглядеться повнимательней. Но — осторожненько. Так-то они под крышей висят, прямого солнечного света не видят — накачки лазеров взяться неоткуда. А вот в походе… Когда их на полчище расчехлили…
А «Покров Богородицы» греки так и не примут. Столетиями. От стыда, наверное — имели да профукали. «Византийских икон (как и иных — кроме русских) попросту не существует». Только в 16 веке на православных Балканах под властью османов начнут воспроизводить по древнерусским образцам иконы и мозаики «Покров Богородицы».
Удивляюсь я коллегам. Как можно воображать себя успешным попаданцем, не зная таких мелочей? Речь не о победе императора Мануила. Речь о способе её достижения. Неважно — в реале или в виртуале. В легендах, которые являются для аборигенов не менее реальными, чем голубое небо или мокрая вода. Если ты не владеешь этим материалом, если ты не из этого информационного поля, то и место твоё — «за печкой». В лучшем случае. В худшем — на конюшне под розгами. И не важно, какие у тебя в голове научные или технологические знания. Потому что когда все знают, что всё войско на полчище видело яркие лучи, обрушившиеся на неверных, а ты — нет, то ты — или псих, или слепой, или сущеглупый. И хоть ты заизобретайся со своим порохом!
— Дайте придурку пинка. В сторону свинарника. Пусть там убирает и ночует.
Беда в том, что это нужно именно знать. Знать, что по молитвам Андрея Боголюбского к Владимирской иконе совершились чудеса спасения тонущего во время переправы через Вазузу, что было спасение 12 владимирцев, придавленных «исторгшимися от стен» дубовыми створами Золотых ворот, и другие.
Додуматься, рассчитать такое… почти невозможно. Это же — выдумки! Легенды и мифы. Они законам физики — неподвластны.
* * *Караван растягивался. Боголюбский гнал своих гридней. Вслед старались не отстать и остальные князья — у них там тоже дел по горло. Тут же, в головке каравана, держались и мы. Мне казалось важным выскочить на Стрелку до остальных. Выскочили…
Ни на месте «лагеря победы», ни на месте боя — становится нельзя. Несёт тухлятиной. Ниже самого устья Оки в Волге — остров. Потом его Печерским назовут. Проходили мимо, а там из песка кисть обглоданная торчит. Кисть — не мольбертная, а человеческая. Пальцы белые… на ветерке качаются, прищёлкивают.
Походили по полю «славы русской боевой»… Дерьмом несёт. Могилы наших… разрыты, останки по всему полю, по оврагам… Отошёл в кусты отлить… под струёй из комка грязи и листвы выступает человеческая голова. Череп с остатками волос. Птицы и звери растаскивают, обгрызают…
«Холодок бежит за ворот,
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город,
Сердце Родины моей!».
От таких картинок… холодок не только за ворот бежит — по всему телу носится. Шума на улицах — нет. Поскольку и улиц ещё нет. А вот разнообразные виды дерьма и отбросов — уже имеются. Что является неотъемлемым атрибутом каждого человеческого поселения. Здравствуй, «милый город». Будем из тебя делать… «сердце Родины моей».
Первая моя ночь на Стрелке — сплошной урок чистописания. Всю ночь дописывал письма. Письма на Угру. В Рябиновку, в Пердуновку.
Как они там? Как-то… как другая жизнь.
Смысл в письмах простой: давайте все сюда! А вот детали… Мозги кипят и выплёскивают. От необходимости предвидеть непредсказуемое, от массы весьма нечётких вариантов развития событий.
Мне негде расселить людей, мне нечем их кормить. У меня большие сомнения по возможности обеспечить их безопасность. Впереди — туман, непонятки.
Но перетаскивать сюда своих — необходимо. Иначе придут чужие. И дело уже не в том живом щите, который лично меня, горячо любимого, особо ценного и тыр с пыром, защитит от опасностей мира. Дело в том, что это инструмент. Мои люди — мой инструмент в этом мире. Вы можете построить город пальцем? — Вот и я не могу. Мастер без инструмента… обнять и плакать.
А ещё я по ним по всем соскучился.
«Если б ты знала, если б ты знала,
Как тоскуют руки по штурвалу…».
А ещё: уши — по голосам, глаза — по лицам, душа… — по душам. Хочу домой. Дом — это не место, не стены. Дом — это люди. Как-то я… прикипел. К своим туземным аборигенам.
Как ищет рука бойца рукоять привычного меча… или — ствола… как ищет сквозь сон влюблённая женщина руку, тепло своего мужчины… неосознанно, инстинктивно. Должно быть. Иное — неправильно. Неуютно, ненормально. Тревожно…
Мой дом — мои люди. Они — там. Мой дом — здесь.
О-ох… Значит, и мои люди должны быть здесь. Эгоизм? — Ещё какой! Вот такая я эгоцентричная сволочь. Можете высказывать свои упрёки и принимать мои соболезнования.
В Пердуновке люди живут свои жизни. Учатся, трудятся, любятся… И тут я… А кто давал мне такое право?! Кто меня уполномочивал?!
Никто. Я сам. Делаю за них выбор. Меняю их судьбы. Принимая на себя ответственность.
Трёхмерно уелбантуренный факеншит! Опять ответственность! За кого-то там!
Четырёхмерно — ещё и на долгое время… И за детей их…
Не хочу! Мне и за одного себя отвечать…
Может, референдум какой-нибудь провести? Плебисцит, там… цивилизованным образом демократически выраженное добровольное делегирование полномочий…?
Ванька! Ты, блин, законченный дерьмократ и либераст! Здесь — средневековье. Здесь дермократия — маразм Новгорода. Где нанятая, прикормленная шпана, клиенты боярских родов, забивают людей дубинками до смерти, скидывает их в Волхов. Так же, как забили рабы и клиенты римских патрициев дубинками и скамейками Тиберия Гракха и выбросили тело в Тибр.
