Дмитрий Шидловский - Самозванцы
ГЛАВА 34
Победа
Сумерки стремительно спускались на поле. Прищурясь, Крапивин присматривался к кострам на противоположной стороне. Там готовилось к битве вражеское войско. «Ну что ж, померяемся силами, — подумал полковник. — Сейчас, по крайней мере, я за тыл спокоен. Скопин — не Дмитрий Шуйский. Полк в охрану не поставит. И ожидает вашу конницу, пан Зборовский, шквал огня, к которому вы не готовы. Нечего по чужой земле ходить».
— Господин полковник, вас воевода к себе требует, — склонился перед ним порученец князя.
Крапивин коротко кивнул и направился к шатру Скопина-Шуйского. Еще на подходах он заметил, как удаляются от ставки Якоб Делагарди и Басов. «Стало быть, последний инструктаж перед боем. Что ж, послушаем».
Он вошел в шатер, где за походным столом в кресле сидел Скопин-Шуйский. Перед воеводой была разложена карта предстоящего сражения. Части царского русско-шведского войска обозначались красным цветом, а тушинского, русско-польско-казацкого — синим. От синих прямоугольников к красным тянулись стрелки возможных атак, а от красных более короткими показывались направления планируемых контрударов. При этом, как сразу оценил Крапивин, на плане достаточно точно был соблюден масштаб и прорисован рельеф местности. Разумеется, с точки зрения выпускника академии Генерального штаба, лежавшая перед воеводой карта выглядела весьма примитивно, но для русской, да и для европейской армии начала семнадцатого века это было настоящим прорывом. «Что-то новое в здешнем планировании военных кампаний», — подумал Крапивин. Вслух же он, низко кланяясь, спросил:
— Звал, князь?
— Звал, — буркнул Скопин и жестом указал на лавку перед собой. — Вон, погляди какую картинку мне шведы принесли. Хитры они, басурмане. Все сражение завтрашнее как на ладони видно. Вон наши войска. Все как мы задумали поутру. А вон тушинцы: тут пехота по центру, тут казаки, а тут польская конница. Пригорки, глянь, и лес, и кустарник видны. Все это полковник Басовсон нарисовал. Складно. Впредь завсегда так бой грядущий рисовать будем.
— А откель полковник сей положение воровских полков предсказал? — поинтересовался Крапивин.
— Так ведомо же, как поляки воюют. Да и лазутчики пособили. Ворогам с биваков именно на сии места сподручнее всего выйти. Пехоту они свою в центре поставят. Супротив них свейская пехота стоит. Авось сдюжат. На правом фланге супротив нас казаки малоросские и донские выйдут. Их наша конница встретит. А вот слева польская конница пойдет. Здесь простор, чтобы развернуться, здесь легче всего по ровному полю свеям в тыл зайти. Тут ты их и встретишь огнем своего сводного полка. И Федор тебя прикроет.
— Добро, — кивнул Крапивин. — Все как и говорено было.
— Не добро, — неожиданно возразил князь. — Полковник Басовсон сказывал, что немало и с ляхами и против оных дрался. Не выстоять тебе. Сколь много картечи по полякам ни пошлешь, все одно хоть половина до тебя доскачет. Здесь Басовсон прав. А у тебя одни стрелки, ни копейщиков, ни алебардщиков. Сомнут тебя.
— Так перед строем тын установим, возы сомкнем, — возразил Крапивин. — Препятствие сие мои уж готовят.
— Тын да возы — не крепостные стены. Я тоже Басовсону сказал, так он правду рек, что ляхи ограду сию без труда перемахнут. Конники они отменные, а препятствие такое средний ездок берет.
— Так Федор меня прикроет.
— Не прикроет — поляки не дураки. Как только ты сильный огонь на них обрушишь, они прямо на тебя повернут. Вот смотри. Сколь быстр конь в галопе, сам знаешь, — князь на карте одной рукой показал возможное продвижение польской конницы, а другой — значительно более медленное продвижение полка Федора. — Не поспеет Федор тебя заслонить. А потом, гляди, ляхи твой строй сомнут, вы побежите и сами строй Федорова полка смешаете. Поляки на скаку вас порубят да в тыл свеям выйдут. Побьют нас так.
— Что же делать? — Крапивин в задумчивости склонился над картой.
Он уже понял, что князь, а вернее, Басов совершенно правильно оценил опасность, которую он в своей надежде на высокую плотность огня совершенно не учел. Конечно, план Крапивина безусловно сработал бы, будь у его стрелков хотя бы берданки. Но меч все еще не хотел уступать место пороху, и рассчитывать, что даже отборные стрелки смогут залпами из мушкетов остановить кавалерийскую лаву, не имело смысла.
— А мы сюда, — палец князя ткнул в точку на карте чуть слева и сзади крапивинского полка, — свейский конный полк Басовсона поставим. Делагарди согласен. Как ляхи приблизятся к тебе, он в них сбоку ударит. А коли стрельцы твои к тому времени ляху большой урон нанесут, так и побьет он их. Тогда уж мы воровскому войску со спины зайдем. Что скажешь, полковник?
— Неплохо, — в задумчивости кивнул Крапивин. — А можно, чтобы меня наша дворянская конница прикрывала?
— Она мне против казаков нужна, — возразил Скопин.
— Ладно, коль так, будь по-твоему, князь, — проговорил Крапивин. — Все ли ты сказал мне, что хотел? Мне бы к полку идти, завтра битва.
— О битве все, — растягивая слова, проговорил Скопин и внимательно посмотрел на полковника. — Спросил я, однако ж, у Делагарди, что делать он будет, коль царь Василий в монастырь уйдет, а на престоле родич его окажется … Ну я, положим. Сам ведаешь, слабо еще наше войско. Без шведов нам против ляхов не выстоять.
Крапивин вздрогнул.
— И что же швед изрек? — еле ворочая языком, спросил он.
— Сказал, что коли новый русский царь все статьи выборгского договора соблюдет, так им безразлично, кем он будет.
— Значит решился ты, князь, — выдохнул Крапивин.
— Скажи мне, — князь просительно посмотрел в глаза полковнику, — истину ли ты сказал про ведуна иноземного? Правду ли говорил сей колдун?
— Вот те крест, князь, все так и было,
— Знаешь, был при Гришке-расстриге один человек, — задумчиво сказал Скопин. — Его самозванец за день до своей смерти от себя отдалил. Так вот, кричал он тогда злые речи. И предрек он, что Басманов убит будет на службе самозванцу, а меня сам Василий отравит. С Басмановым все так и сталось. Где сейчас тот человек, не ведаю, погиб, верно, в другой день. Но как ты сказал про пророчество иноземного колдуна… понял я, что не лживые речи слышал.
Крапивин внимательно посмотрел на командира. Он уже понял, о каком человеке говорил Скопин, но сейчас ему было не до того.
— Решайся, князь.
Скопин резко повернулся к висящим на стене образам и истово перекрестился.
— Бог свидетель, — проговорил он, — не ради себя, но ради спасения отечества. Ежели дарует нам Господь победу над ворами да позволит Москву оборонить, кричите меня на царство. Но до того ни звука. Коли поддержат вас воины, походом пойдем на Москву и Василия низложим. В столице нет ныне войска, чтобы нам противиться. А коли не пожелает меня войско на царство, я в монастырь уйду. А вы уж как знаете. Хотите, на суд и расправу оставайтесь, хотите, в земли заморские от гнева царя бегите. Он-то вам мятежа не простит. Ну а хотите, в иноки ступайте, дело ваше. Бог вам судья.
— Вот так и сказал, — завершил свой рассказ о беседе с князем Крапивин. — А покуда к Москве не подойдем, велел в тайне все держать.
— Добро, — на лице Федора заиграла довольная улыбка. — Значит, так тому и быть. Вот только точно ли колдун свейский тебе грядущее напророчил?
— Напророчил, — эхом отозвался Крапивин. — Все так будет.
— Так значит, от колдовства у него сила великая, — нахмурился Федор. — А ныне он про заговор наш знает. Слушай, Владимир, истину тебе говорю, порешить нам его надо. Будет худо от ведуна.
— Так, может, он на нашу сторону еще встанет, — возразил Крапивин. — Тогда и нашей силы прибудет.
— С божьей помощью справимся, — перекрестился Федор. — Сам не хочешь, так я его порешу. Не можно дело царя православного ведуну заморскому поручать.
— Подожди, — ухватил его за руку Крапивин. — Дай мне с ним поговорить сперва.
— Ладно, — с сомнением протянул Федор. — Но ежели откажет, порешим.
Крапивин откинул полог басовской палатки и заглянул внутрь. Фехтовальщик словно ждал его, сидел в центре, поджав под себя ноги по-японски. Его сабля лежала слева от хозяина.
— Здоров, заговорщик! — весело приветствовал он гостя.
— Здравствуй, — Крапивин прошел в палатку и уселся напротив старого приятеля по-турецки. — Ты все знаешь о заговоре?
— В общих чертах. Князь рассказал нам. Он умный человек и понимает, что без поддержки шведского корпуса ему пока не справиться.
— Минин и Пожарский сделают все и без шведов, — заметил Крапивин.
— Через четыре года, когда нация снова объединится. А пока в стране смута. Без шведов вам не выстоять. Скопин это знает и действует соответственно. Он будет хорошим царем, Вадим.
