Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
— Два этажа, значит… — Капитан задумчиво так пометку на листике поставил и опять карандаш закусил.
— Я, — спокойно так, веско начинает Синица, — так смекаю. Работаем тройками. Раз уже мы такие богатые — четыре тройки, пулемет-автомат-гранаты, четыре, соответственно, ударные группы. Вышибаем дверь…
— Как?! — вскидывается Шершень. — Чем ты эти ворота вышибать собрался? Лбом своим? Подойдешь, постучишь и попросишь вежливо, чтобы: отворили?
— А в чем непонятность, Витя, дарагой? — ухмыляется Аваров. — Всего-то делов — противотанковые связать…
— Ага, три раза… противотанковыми ты их знаешь сколько долбать будешь? Недели три…
И тут я про подарочек мага в твоем вещмешке вспомнил.
— О воротах, — говорю, — можно не беспокоиться. На себя беру. Секунд пять только мне дайте — ключик волшебный к замку приладить.
— Да хоть все десять… нам же ж не жалко…
— Кстати, — замечает Веретено. — Насчет связок. Надо бы сейчас пару-тройку скрутить. А то потом, внутри, уже времени не будет, а если понадобится какую-нибудь хрень на раз-два разнести…
— И то верно. Вязать есть чем?
— У меня нет.
— Могу рукав от гимнастерки пожертвовать…
— Не годится, соскользнет.
Я на Князя смотрю — он в роте первый по запасливости был… после, понятно, старшины Раткевича. Вот и сейчас сосредоточенно так вещмешок перерывает. А в «сидоре» том, помню, обычно много чего интересного жило.
И точно…
— О… есть проволока.
— Ну так… на, вяжи.
— По три или по пять?
— Четыре вторых и восемь первых.
— Ого! А не жирно будет?
— А чего жалеть?
— Проволоки не хватит.
— Да брось…
— Не хватит.
— Ну, если так крутить, канешна, не хватит…
— Слюшай, дарагой, умный такой, так чего сам не крутишь? Не мешай человеку, да! Человек делом занят.
— На, держи.
Заяц готовую связку взял, качнул ей пару раз, примериваясь…
— Хороша игрушка…
— Мину бы, — вздыхает Шершень.
— На кой? Чего ты тут минировать собрался?
— Не, я про минометную… от восьмидесятидвух… ее бы в эти окошки запузырить…
— Шершень, ну ты захотел, так захотел. Может, тебе еще и сам миномет во временное пользование предоставить?
— А что? Неплохо бы…
— Тогда уж проси сразу танк!
— Я б попросил, да у кого?
— Ну так… я ж о чем… раз все равно ни фига не дадут, так хоть проси весчь… чтоб обидно не было.
— Готово.
— Товарищ капитан, как по группам делимся? Кто в ударной, кто право-лево?
Меня, капитан, понятно, при себе оставил. А третьим — Князя с его «дегтярем».
Распределились… посидели еще минут пять молча — и пошли.
Только в блокгаузе нас уже, оказывается, ждали. Едва из тумана стена показалась — вспышка, и над головами чего-то яркое, радужное провизжало. Ну и мы не растерялись — по бойнице, из которой сверкнуло, сразу шесть стволов заработали. Из них два пулеметных — крошка каменная так и брызнула. Думаю, те, внутри, и очухаться-то толком не успели — Сова к стене скользнул и легко так, плавно, лимонку в щель забросил. Небось еще и придержал на «двадцать два», потому как рвануло почти сразу.
Мне, впрочем, тоже по сторонам особо любоваться некогда было — занят был. Булыган самоцветный, магов подарочек, к воротам прилаживал. Точнее, прилаживать-то его особо не пришлось, сам прилип, как магнит к железяке… а вот пока бумажку с заклинанием из кармана добыл, да набормотал… оно как бы и дело несложное, но когда у тебя над ухом десять стволов наяривают…
Опять же, был бы текст хоть сколь-нибудь осмысленным. Ведь абракадабра полнейшая — а попробуй в буковке ошибись? Хорошо, если просто не сработает, хотя тоже — чего уж тут хорошего? — а если сработает, да не как задумано? Самоцвет-то здоровый. Если в него электро-, то есть магоэнергии по максимуму закачано, то не только от нас, грешных, от всего фасада мало чего останется. А в заклинаниях этих, как я понял, может еще и интонация скрипку играть… вот и думай, Малахов, на какой букве в слове «кирдыквсемвамтутбудет» ударение ставить полагается?
Кое-как дочитал. Гляжу — самоцвет мигнул, приветливо так, и внутри него какие-то огоньки разноцветные по спирали закрутились. Быстрее, быстрее — эге, соображаю, на разогрев пошел.
Скатился кубарем с крыльца.
— Все назад! — ору. — Ложись!
Полыхнуло здорово. Я мордой в землю лежал, жмурился что было сил, и то — секунды три, пока поднимался, перед глазами только небо в алмазах фиксировал. Ночное такое небо, темное, как душа у местных гауляйтеров… да и неместных тоже.
— Вперед!
Это капитан кричит, да только команда уже малость запоздала — первая тройка, Соловья, уже в проеме скрылась. А за ними и остальные ломанулись.
Расчет у нас был простой: народу в этом домике-теремке против нашего хорошо, если не впятеро. Вся надежда — на скорость, напор огнем… да и, что греха таить, на наглость! Если эти, внутри засевшие гаврики, опомнятся — сомнут, мясом задавят. Значит, нельзя им даже тень такой возможности давать! Мы хоть и в мире мертвых, но погибать здесь очень даже неприятно, потому как никто не знает, в каком аду следующая остановка на этом маршруте.
Я последним поднимался — и еще на миг замешкался, самоцвет подобрать. Ткнул в него пальцем осторожно — а он, оказывается, даже и не нагрелся толком, так чуть теплее стал. А ведь отработал на все сто. Из двух створок — капитальных, толщины неимоверной… такие бронестворки разве что в личном бункере фюрера стоят, — одна, перекосившись, едва держится, а вторую просто напрочь снесло. В обоих полукруг оплавленный. Я как на него взглянул — да уж, думаю, если и был за дверью какой-нибудь комитет по встрече гостей, то сейчас он разве что в виде сажи на коридорном потолке обретается. А то и вовсе — на простейшие газообразные.
От входа три пути было — коридоры вправо-влево и лестница наверх. С коридорами, в общем-то, все просто и понятно решалось: Шершень справа, Толя соответственно слева прижались к стене и лупили из своих поливалок так, что я даже забеспокоился слегка. Потому как благодетель наш бородатый только про боеприпасы слово молвил, а про то, что стволы раскаляться не будут, как бы и промолчал. Заменить его, конечно, у «МГ-42» на раз-два, только ты ж этот запасной ствол сначала добудь…
Ну а остальные по комнатам, гранатами. Ловко так, споро… ну а что, когда гранат много и жалеть не надо, — это ж почти что приятное занятие получается: сорвал кольцо, забросил, дождался, пока грохнет, вкатился внутрь и от пуза веером. Считай, самая главная опасность — под собственный рикошет угодить.
Долго я на эту красоту не любовался. Капитан секунд пять, не больше, постоял, обстановку прокачивая, и на лестницу прыгнул, Князь — за ним, ну и я — следом. Там, наверху, нашим — слышно было, — весело приходится: «шмайссеры» шьют, не умолкая, и даже связка уже рванула. Хорошо так ухнула, у меня аж лестница под ногами качнулась.
Потом я первый труп увидел. Вроде обычный, в смысле — человеческий, что приятно. Я уж, было дело, опасался, что назначат в местную стражу каких-нибудь когтисто-клыкастых, три метра росту, два в обхвате. Небось, пока такого урода завалишь, полдиска из «Дегтярева» отработать ему в пузо надо, а уж про автомат и вовсе думать неохота.
А тут — человек… ну или чего-то человекообразное. И вполне нормально успокаиваемое дюжиной пуль навылет.
Форма у него была забавная. Эдакая помесь камзола с гимнастеркой, синяя с черным, а на груди маленький золотой герб. Из оружия при нем разве что жезл имелся, резной такой, полированный… а может, и не жезл это был вовсе, а дубинка какая… леший его разберет. Скорее все же жезл, потому что, когда мы на второй этаж выбрались, там такое творилось — головы не поднять! Шквальный огонь из всех трех коридоров, что к лестнице выходили. Огонь, в смысле стрельбы, а вообще лупили в основном чем-то типа снежков — только от каждого такого вот снежка в стене россыпь дырок, причем поглубже, чем от наших пуль. Чуть меньше — молниями разноцветными, а огненными шариками совсем редко.
Наши, Степкина тройка, тоже, понятно, без дела не сидели — тоже поливали из-за угла почем зря. «Шмайссер» в этом смысле, пожалуй, из всего наличного арсенала шутка самая удобная: «ППШ» под таким углом черта с два удержишь, а пулемет тем более. Так что Степка свой «МГ» пока отложил, а вверенный ему коридорчик обрабатывал гранатами. Хорошо так, обстоятельно — когда мы поднялись, он как раз вторую связку швырять приготовился. Повезло — увидел нас вовремя. А то ведь… связка противотанковых — это вам не фунт изюма, даже сушеного, — как пойдут осколки по стенам да углам рикошетить… «мама дорогая» и то пискнуть не успеешь.
Но — заметил. И связку пока опустил.
Что еще нам помогало — так это то, что внутренняя планировка у этого блокгауза была… ну, не то, чтобы дурацкая, какой-то смысл в ней присутствовал… наверное. Но для нормального человека — странная. Зато мы с лестницы смогли, не подставляясь, по правому коридору длинными полоснуть. И пока там, на другом конце коридора, решали, нравятся им наши пули или так себе, р-раз — уже рядом с Соловьем стеночку обнимаем.
