Андрей Максимушкин - Красный реванш
Джип, довольно урча мотором, катился по асфальту. По сторонам дороги искрился снег, настало утро. Стас угрюмо смотрел прямо перед собой. Водитель, прекрасно понимая состояние инженера, вел машину молча, только тихо играло радио. Ехали быстро, встречных машин почти не было. Только один раз им встретилась колонна грузовиков. На небе светило яркое солнце, ни облачка. Но Стасу было не до смеющегося яркого солнца, перед его глазами до сих пор стояли тела ребят из разбитых установок. Восемь молодых здоровых парней. Еще ночью они были живы, пока в их установки не попали ракеты. А потом их тела вырезали автогеном из железных гробов. При прямом попадании «HARMa» от машин остаются только обгорелые обломки и куски тел, вдавленные в рваное железо.
На душе было муторно, хотелось нажраться водки до потери пульса, но нельзя. Впереди совещание в штабе, а затем опять в дивизионы. Превращать понесшие потери части в боевые единицы.
Они уже подъезжали к Белграду, по сторонам дороги тянулись пригороды. Севернее в небо упирался столб дыма. Стас знал, что там горит авиационный завод, ночью ему досталось. Там сейчас авральные команды тушат пожары и разгребают завалы, люди стараются спасти оборудование. Неожиданно Иванко резко нажал на тормоз. Машина замерла на обочине. В сотне метров от дороги стоял полуразрушенный дом. Два подъезда жилой трехэтажки за ночь превратились в кучу битого кирпича. Кругом валялись обломки, какие-то тряпки. Соседние дома зияли провалами выбитых окон. Людей почти не было, только несколько человек разбирали завал. Видимо, спасатели и медики уже закончили свою работу.
Иванко выскочил из машины и побежал к руинам, Стас последовал за ним. Этой ночью Станислав Рубанов уже сталкивался со смертью лицом к лицу, и вид разбитого дома не вызывал у него таких чувств, как у Иванко. Только в голове крутилась мысль: «Успели ли люди выскочить на улицу?» Иванко быстрым шагом, почти бегом приближался к развалинам, но вдруг остановился. Перед ним в луже лежала большая кукла. Иванко присел и бережно взял игрушку в руки. Стас догнал его и положил руку на плечо парня. В глазах Иванко стояли слезы. Ни одного слова, все было ясно и так. В заплаканных глазах серба читался немой вопрос: «За что?!»
Глава 23
Морской ад. 1999 г.
Война шла совсем не так, как планировали в Пентагоне. Простая акция по умиротворению и «демократизации» маленькой независимой республики превратилась в настоящую войну. Войну с огромными потерями для агрессора. После первого неудачного для НАТО ночного сражения маленькая республика сама нанесла противнику несколько болезненных ударов. Военные советники из СССР прекрасно понимали значение воздушной мощи в современной войне.
Уже утром 17 февраля Югославия ответила штурмом авиабаз Ринас и Тузла. К удивлению аналитиков и генералитета, удары были очень эффективными и прошли почти без потерь. Налеты оказались неожиданными для противника, а армейская ПВО США традиционно была слабой. В Пентагоне считали, что оборону должна обеспечивать собственная авиация путем уничтожения вражеских аэродромов. Это была ошибка. Попутно югославские ВВС атаковали американских «миротворцев» в Боснии. В этом случае моральный эффект многократно превзошел реальные потери американцев. В следующие три дня над Боснией американцами были сбиты три своих и один английский самолет. Хороший результат, если учесть, что над Тузлой зенитчики сбили только один штурмовик «Orao», а на аэродроме были потеряны 36 машин. Это целое авиакрыло.
После первых столкновений интенсивность боевых действий снизилась. НАТО пыталось прощупать оборону Югославии разрозненными ударами штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков по приграничным объектам. Результат был близок к нулю, если не считать двух десятков союзнических самолетов, оставшихся на земле.
Югославские генералы, в свою очередь, трезво оценивали собственные возможности. Несколько болезненных ударов в первые два дня войны, и все. Противник усилил объектовую ПВО, в воздухе постоянно дежурили перехватчики и самолеты ДРЛО. На земле была экстренно развернута сеть наблюдательных постов. Активные действия в таких условиях неизбежно вели бы к тяжелым потерям. А у сербов и так было мало современных самолетов. Игра не стоила свеч.
В СМИ царила неразбериха. Благодаря стараниям обеих сторон, поступала крайне противоречивая информация о войне. Центр по связям с общественностью объединенного командования сообщал о больших потерях Югославии в результате ночного удара. Правда, никто не называл этот удар внезапным. Уже на следующее утро в газеты просочилась информация, что сербы были готовы к нападению и организованно встретили «демократизаторов». В репортажах, согласованных с союзным командованием, делался акцент на высокие боевые качества попадающих в яблочко ракет со спутниковым наведением и самолетов-невидимок. Генерал Кичнер, возглавлявший Центр, заявил, что в воздухе и на земле уничтожено 120 югославских самолетов. Были выведены из строя все радары ПВО и большинство новейших ЗРК. Правда, генералу пришлось признать, что противник, получивший огромную военную помощь из СССР, смог сбить и повредить 126 самолетов альянса. В основном благодаря комплексам «С-300».
Но, кроме официальных релизов пресс-центра, уже 18 февраля начали поступать репортажи с той стороны. В отличие от знаменитой «Бури в пустыне», журналисты имели доступ и к информации, не прошедшей через строгий фильтр цензуры. Сообщения из Югославии сначала вызвали недоверие и скептицизм, слишком они противоречили официальной трактовке событий. Но с увеличением числа репортажей, в том числе и от западных журналистов, оставшихся в осажденной республике, общественность все больше начала склоняться к иному взгляду. В заявлениях Югославского генштаба сообщалось о перехвате и уничтожении 294 самолетов, 32 вертолетов, 200 крылатых ракет и 54 беспилотных аппаратов. Потери Югославии также оценивались на порядок меньше, чем из источников альянса. Всего признавалась потеря 28 самолетов. Все европейские и многие американские газеты печатали фотографии разбитых и сожженных самолетов с опознавательными знаками США, перемежавшиеся снимками разрушенных югославских домов. Остановить этот девятый вал было невозможно, открытость прессы и Интернет сыграли над «демократизаторами» злую шутку. 19 февраля в пространной статье в «Дойче цайтунг» вежливо насмехались над военными потугами «Союзной силы», прикидывали: во сколько еще человек обойдется американцам и англичанам эта война. Неудивительно, что рейтинг Гельмута Коля резко вырос. Немцы были благодарны своему канцлеру, удержавшему страну от участия в кровавой бойне с сомнительными перспективами.
Мадлен Олбрайт на срочно организованной пресс-конференции выступила за продолжение войны: «Милошевич должен ответить за все!» Было ясно, что американцы не могли простить Югославии такую оплеуху. Оскорбление должно смываться кровью врага. На следующий день после крайне агрессивного заявления Олбрайт, 20 февраля, сразу во всех крупных европейских газетах появились репортажи с разрушенной сербской авиацией авиабазы под Тузлой. Журналисты Ирвинг Гейтс и Михаель Зееловиц, предоставившие репортажи, говорили о препятствиях, чинимых американцами свободной прессе. О полностью перекрытом доступе к правдивой информации. Их коллега Пауль Зибель был арестован американцами при попытке попасть на аэродром и вывезен в неизвестном направлении. Вырвавшимся из Боснии журналистам удалось привезти с собой видео- и фотоматериалы. Съемка велась с большого расстояния, со склона горы, но тем не менее на фотографиях было отчетливо видно летное поле, разбитые самолеты союзников, разрушенные здания.
Это был взрыв сильнее атомной бомбы. Правительство ФРГ жестко потребовало от США вернуть немецкого гражданина. Чувствуя за собой поддержку СССР, немцы выдвинули против США обвинение в нарушении прав человека. Уже 23 февраля Зибель был передан немецкой стороне с соответствующими извинениями. Инцидент был исчерпан. Но гораздо хуже обстояло дело с самим репортажем. Слишком хорошо европейцам была известна приверженность американцев концепции генерала Дуэ. Многие еще помнили уничтоженные союзниками Дрезден и Гамбург. Хорошо была известна и ударная мощь американской авиации. Со времен Второй мировой сами американцы ни разу не подвергались воздушным ударам, всегда успевая пробомбить противника первыми. И тут вдруг воздушный удар по американской авиабазе.
Это был шок. Представители объединенного командования не нашли ничего лучшего, чем объявить репортаж выдумкой, а фотографии подделкой. Было даже высказано предположение, что это югославский аэродром, благо, снимки были сделаны с большого расстояния и подробности на них не видны. Увы, на нескольких фотографиях обнаружился характерный силуэт штурмовика «А-10 Тандерболт». У СССР и Югославии не было машин, даже отдаленно напоминающих этот самолет.
![Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]](/uploads/posts/books/183989/183989.jpg)
