Андрей Смирнов - Рыцарь
Старик продолжал что-то говорить, а я подумал: «Да чтобы из-за какого-то короля я отказался от справедливого дела? Ну уж нет!»
– Не думаю, что Педро будет на меня в большой обиде, – сказал я вслух. – В конце концов, он христианин, а я собираюсь воевать с врагом христианства.
– Вы хотите напасть на мавров? – уточнил старик. – Не дожидаясь конца перемирия?
– Нет, не на мавров. Можно сказать, я собираюсь бороться с внутренним врагом.
Беспокойство на лице моего собеседника достигло сильнейшей степени. Я вспомнил, что он говорил о погромах, вызванных проповедью крестового похода. Похоже, христиане этого времени считали первым своим врагом сарацин, а врагом номер два – евреев.
Уж не решил ли этот старичок, что я прошу у него денег для того, чтобы начать поголовную резню иудейского племени?
Я снова вздохнул. Я не хотел открывать ему все карты, но, похоже, без этого было не обойтись.
– Я назову вам имя своего врага, но хотел бы, чтобы то, что я скажу, не покинуло пределы этой комнаты. Вы можете пообещать мне это?
– Да, конечно. – Иосиф, заинтересовавшись, придвинулся поближе.
– Дон Альфаро, граф де Кориньи.
Уже не раз, когда произносилось это имя, я наблюдал весьма красноречивую реакцию. Поэтому я внимательно следил – исключительно ради интереса, – как прореагирует Иосиф бар Ицхак.
Когда он услышал имя Альфаро, он никак не показал своего отношения. Точнее – постарался не показать. Я заметил, как сжались его челюсти и как – всего на мгновение – сверкнули глаза.
– Вы... – произнёс он после очень долгой паузы и снова умолк, должно быть, подбирая слово...
Я его перебил:
– Глупец, вы хотите сказать? А граф Альфаро непобедим?
– Вы очень храбрый человек, если собираетесь враждовать с ним. Все, прежде объявлявшие себя его врагами, сейчас лежат в земле. Даже когда против него выставлялось войско, в десять раз превосходящее его собственное, он побеждал. Его враги начинали грызню между собой, или предводители войска неожиданно умирали, или солдат косила какая-нибудь ужасная болезнь...
– Вы первый, кто не говорит мне прямо, что граф Альфаро – колдун.
– Вы знаете. Все это знают.
– Как я понимаю, на деле это означает, что денег вы мне не дадите, поскольку в то, что я могу выиграть войну, не верите?
Старик пожал плечами и как-то жалобно посмотрел на меня.
– А вы сами верите в это? – спросил он.
– Да, – отчеканил я. – Я убью Альфаро, разорю его замок и вытащу из темницы девушку, которую дал клятву оберегать. С вашей помощью или без неё.
Я встал.
– Подождите! Дон Андрэ! Сядьте, прошу вас!
Я остался стоять.
Иосиф бар Ицхак тоже встал.
– Сумма, которую вы назвали, – сказал он, – огромна. Сам я не смогу собрать столько... Мне придётся просить у моих родственников... Но... Думаю, мы сможем собрать эти деньги.
Неужели поверил? Фантастика... Всегда завидовал людям, у которых есть дар убеждения, и вот поди ж ты...
– Сядьте, благородный дон, – ещё раз попросил он, и на этот раз я внял его просьбе.
– Хочу рассказать вам, дон Андрэ, одну историю... На юге было одно поселение, где издавна жили люди нашей веры. Это поселение во владениях эмира. Мусульмане тоже не любили нас, так же как и христиане, но в том поселении жизнь долгое время текла спокойно... Пока не пришёл дон Альфаро.
Я чуть пожал плечами. Такое ощущение, что тут у каждого к любезному графу есть какой-то свой счёт. Тем лучше. Нужно только бросить первый камень, и дражайший дон Альфаро будет погребён под обвалом.
Но старик ещё не закончил.
– В том поселении жил один раввин... Я не буду называть его имени – оно вам ничего не скажет... Я скажу лишь, что этот раввин был святым человеком. В его доме хранились многие книги... книги, которые не должен читать никто, кроме поистине святых людей. Книги, в которых говорилось о тайнах неба и земли, о именах Божьих, числах и буквах, зная которые можно совершить многое... в том числе можно совершить и много зла. Когда Альфаро со своим войском четыре года назад подошёл к поселению, он потребовал выкуп. Не золото, не серебро, а именно эти книги. Зная, что это за человек, раввин сжёг их. Когда Альфаро узнал об этом, он захватил посёлок, согнал всех до последнего... и женщин, и детей, и седых старцев... в один большой дом и сказал раввину: «Ты любишь огонь. Смотри на него, ведь огонь – последнее в этой жизни, что ты увидишь». Потом он велел поджечь дом, а раввина ослепил и оставил умирать на дороге.
Воцарилось молчание.
– Я соберу для вас эту сумму, – сказал Иосиф через некоторое время. – Полностью.
Глава восьмая
Ги встречал меня во дворе замка дона Диего.
– ...Ну что (это было первым вопросом, который он задал), вытряс у проклятого иуды наше золото?
– Знаешь, Ги, – сказал я, слезая с лошади, – у далёкого народа, живущего на востоке, есть поговорка: горбатого могила исправит.
– То есть он денег тебе не дал? Так я и думал! Вот чёртово племя! Хоть бы толика благодарности...
– Ги, успокойся. Я не о нём говорил.
Когда я проходил мимо своего приятеля, я не мог не насладиться появившимся на его лице искренним недоумением.
– Чего-то я тебя не понимаю...
– И не надо. Забудь.
– Так дал он тебе денег или нет?! – взревел Ги, терпение которого было весьма ограниченно.
– Дал. Пока не всё. Понимаешь, он не может сразу собрать такую сумму. Я привёз пятую часть. За остальным отправлюсь ещё раз, через неделю.
– В следующий раз возьми с собой несколько человек, – буркнул мой друг. – Хотя бы из людей Диего. Одна стрела на обратном пути – и у нас нет ни тебя, ни золота.
– Ги, я не хочу просить Диего об очередном одолжении. Он и так оказал нам большую любезность, позволив сделать его замок опорной точкой для войны с Альфаро.
– Эй, эй, придержи коня! Это мы оказываем Диего большую услугу, вытаскивая из выгребной ямы его родственницу.
Я качнул головой:
– Он придерживается на этот счёт другого мнения. Благополучие семьи в целом для него куда важнее, чем одна и к тому же не самая близкая родственница.
Презрительное выражение на лице Ги ясней ясного говорило, что он думает о подобной политике.
– Как обстоят дела с наёмниками? – сменил я тему. – Нашёл кого-нибудь?
– Найти – нашёл. И даже больше, чем надо.
– То есть?
– Слишком много мелких наёмных отрядов. Почти все они – полубандитские шайки, оказавшиеся сейчас, в мирное время, не у дел. Некоторые только и ждут начала войны с маврами. Не потому, что сами хотят участвовать в ней. Когда начнётся война, король и его вассалы будут слишком заняты, чтобы ловить их и наказывать за грабежи и насилия.
Я нахмурился:
– А что-нибудь поприличнее?
– Есть и поприличнее, – кивнул де Эльбен, – я нашёл их, поговорив кое с кем из Ордена. Крупный отряд. Командует ими Хайме по прозвищу Толстяк. Говорят, он весьма низкого происхождения, чуть ли не крестьянин. Но здесь к этому относятся иначе, чем у нас во Франции. Имеешь оружие и коня – значит, можешь вызвать на поединок любого, кто откажется считать тебя доном. Варварские обычаи... Хотя в чём-то они не лишены смысла.
– Да, я заметил, что многие люди, которые у нас только сеют и пашут, здесь, в Испании, могут, кроме того, ещё и вполне сносно обращаться с оружием. И что этот Хайме из себя представляет? Ты говорил с ним?
– Говорил. Но настоящего разговора ещё не было. – Ги ухмыльнулся. – Да и не могло быть – без человека, который всё это затеял и который возглавит нас в этой кампании. То есть без тебя.
– Вот он я. Где твой Хайме?
– Пьёт пиво в Тортосе. А с ним ещё двое предводителей меньших отрядов, которых я также пригласил. Отряда Хайме всё равно маловато. Когда отправляемся?
– Да хоть сейчас. Поем чего-нибудь горячего – и вперёд.
– Ещё не отбил себе в седле задницу?
– А ты? – ответил я подначкой на подначку.
– Я-то привычен. Я после Палестины четыре года в Лангедоке не сидел, в куртуазном общении не упражнялся и стихи марсельским баронессам не писал. Я, после того как твой Филипп обратно во Францию отчалил, в Палестине ещё две зимы провёл.
– Ну, знаешь, я в Лангедоке тоже не сидел. Я по нему ездил.
– От одного замка, где вкусно кормят, к другому.
– Точно. Счастливые были деньки.
Сказав это, я неожиданно понял, что так оно и было.
Настоящий Андрэ де Монгель, таившийся где-то на дне моего собственного разума, молчаливо согласился со мной: да, деньки действительно были счастливыми.
Тортоса расположена на берегу реки Эрбо, километрах в двадцати от места, где Эрбо впадает в Средиземное море. Нечего и говорить, что этот город является значительным торговым центром. А это значит, что воняет он вдвое больше, чем обычный город этого времени.
Перед трактиром, где должна была состояться встреча с Толстяком, мы поручили лошадей подбежавшим конюхам, после чего степенно вошли в общий зал. На Ги был его обычный прикид: белая туника и белый плащ с красным крестом. Под туникой – кираса толедской работы. На мне были доспехи Бенедикта де Бале. Из оруженосцев тамплиера нас сопровождал только Анри. Рено остался в замке – по моей просьбе. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь занялся сбором последних слухов о том, чем сейчас заняты Альфаро, король Педро и мавры, с землями которых граничило графство Кориньи. А также чтобы кто-нибудь присмотрел за Алонсо. В моё отсутствие тот мог выкинуть какую-нибудь глупость. Например, отправиться в своё комендантство.
