Виктор Зайцев - Дранг нах остен по-русски
Пришла пора действовать, Седов проверил винтовку, закрепил на стволе самодельный глушитель. Выпил едва тёплый чай из термоса, и, направился пешком в сторону тракта. Пользуясь тем, что в темноте никто из аборигенов зимой не ездил по дороге, военврач прошёл двести метров от оставленных саней к месту засады. Подобные места он присмотрел по всем дорогам из Москвы давно, ещё летом и осенью. Измерил расстояние от засады до цели шагами, с точностью до метра. Винтовку он тоже пристрелял, как с глушителем, так и без него. Забравшись в гнездо, снайпер задремал, прислушиваясь к движению на тракте. По расчётам, Романов должен показаться на дороге сразу, как рассветёт, не раньше.
Однако, первым прошёл небольшой обоз тверских купцов, явно торопившихся домой. Иначе не объяснить не характерный для зимнего времени столь ранний час выезда. Вот за купцами, с отставанием в полкилометра, показался знакомый возок с красным верхом. Впереди возка рысил на коне один боевой холоп, с копьём в руке. Сзади возок прикрывал второй боевой холоп. Правил возком кабальный кучер. Самого боярина не было видно, он явно дремал в закрытом возке. Выстрелы из винтовки услышал лишь сам стрелок. С тридцати метров из винтовки промахнуться невозможно. Один, за другим, упали с коней боевые холопы, уткнулся лицом вперёд мёртвый кучер. Кони остановились, меланхолично ожидая, пока хозяева займут место в сёдлах, а кучер выпустит натянутые мёртвыми руками вожжи.
Пока дремавший Романов сообразил, что возок остановился в лесу, и высунул голову из-под навеса, Валентин уже стоял рядом с ним. Выстрел в голову из винтовки с расстояния пять метров неприятное зрелище. Но, военврач не собирался терять время. Он сорвал у мёртвого боярина с пояса дорогую саблю и в четыре взмаха обезглавил все трупы. Ещё пару минут заняла процедура укладывания отрубленных голов в приготовленный мешок, сделанный не протекающим. Три минуты ушли на разворот боярского возка на узкой дороге в обратную сторону. Всё, можно двигаться. До оставленных в лесу розвальней Седов добрался за путь минут. Распряг трофейную лошадь, прицепил её к своим саням сзади. Перенёс мешок с головами и мёртвого боярина в свой возок, предусмотрительно завернув труп в приготовленную плотную мешковину, чтобы не протекала кровь.
Закидал брошенный возок с красным верхом снегом, тщательно засыпал тем же снегом следы от дороги к месту своего ночлега. После того, конечно, как вывел розвальни из кустов на тракт.
– Господи, помоги мне, устрой снегопад! – Взглянул на небо мститель и перекрестился.
Затем неспешно направил розвальни с привязанным сзади запасным конём в сторону обнаруженной осенью тропинки. По ней он через десять минут свернул с тракта, направляясь на запад, к ближайшей деревне. Все окрестности за полгода подготовки к совершённому убийству, военврач изучил тщательно. Прорисовал летние и зимние дорожки, дважды и трижды проехал по ним, в чужой личине, конечно. Зато он не сомневался, что за сутки-другие догонит неторопливый магаданский караван, путь которого заранее был согласован. Ещё через четверть часа, когда розвальни свернули, не доезжая до деревни, на лёд небольшой речки, начался снегопад. Постепенно, падающий снег всё увеличивался в размерах, превратился сначала в огромные хлопья, затем поднялся ветер, снегопад перешёл в затяжную метель. Седов мысленно поблагодарил бога за помощь, засекая время движения, чтобы не пропустить место выезда на другую дорогу.
Наступила та самая погода, когда добрый хозяин собаку на улицу не выгонит, и сам никуда не поедет. Даже разбойники, усмехнулся про себя военврач, сидят в своих землянках, брагу пьют. Сам он не собирался задерживаться в пути, остановился лишь через три часа, когда выбрался на лёд Москвы-реки. Дав лошади отдых, Седов быстро прорубил заранее приготовленной пешнёй широкую лунку, в которую опустил раздетый догола труп Никиты Романова, с отрубленной головой и распоротым животом. Распоротый живот не даст трупу весной всплыть, от распирающих кишки газов от жизнедеятельности трупных бактерий, отрубленная голова скроет истинную причину смерти от выстрела из ружья и не даст определить личность убитого, при удаче.
Всех четверых на дороге Валентин убил выстрелами в голову, потому и отрезал головы трупов, чтобы никто не увидел пулевые ранения. Пусть думают на местных разбойников, не связывая нападение с огнестрельным оружием. Отсутствие возка и самого Никиты Романова может направить следствие на розыск живого боярина, что тоже неплохо. Закрыв прорубь лапником, магаданец двинулся дальше. Метель с переменным успехом мела почти сутки, за которые беглец продвинулся в сторону своего каравана на полсотни километров. По пути он выкопал в укромном месте с помощью пешни яму в лесу, где похоронил все отрубленные головы. Седло и сбрую с трофейного коня он выбросил по частям ещё раньше, а перед выездом на Можайскую дорогу отпустил и самого коня, направив его по тропинке в южном направлении. Ночевать пришлось снова в лесу, зато совершенно в ином настроении.
Теперь Валентин не дремал, а спал с чистой совестью, прислушиваясь сквозь сон к всхрапыванию лошади, охранявшей покой хозяина. Неприятное, но важное дело, которому Седов посвятил последние полгода, выполнено. Теперь впереди новая жизнь, наполненная созиданием и посвящённая живым. Долг перед погибшей Жанной закрыт, словно камень упал с души военврача, майора медицинской службы. Во сне он слышал, как душа убитой жены, пусть и взбалмошной, капризной, но, любимой, благодарит бывшего мужа. Чувствовал, как её рука, молодая, как пятнадцать лет назад, мягкая и ласковая, гладит Валентина по небритой щеке, а молодая Жанна хохочет, предлагая самой побрить мужа. Потом Жанна начала подниматься по огромной лестнице наверх, помахивая рукой на прощание. Именно в этот момент Седов проснулся, с улыбкой на губах и облегчением в сердце.
– Хорошая примета, увидеть во сне умершего родного человека, – проговорил вслух мужчина, выбираясь из-под тёплой дохи. – Теперь мне будет удача.
Так и произошло, вечером того же дня Валентин добрался до постоялого двора, где остановился его караван. Осторожно занял своё место, отправив отлично поработавшего двойника-дружинника в авангард каравана. Вымылся, попарился в бане, выспался и утром ускорил движение каравана, намереваясь добраться в Ригу, как можно быстрее. Всё шло нормально, кроме двойника, вогульского парня из селения на Куйве, никто не знал об отсутствии Седова в караване на протяжении почти четырёх дней. Вогул не выдаст, он уверен, что Валентины провёл всё время в объятиях молодой боярышни, своими якобы любовными похождениями военврач легендировал вынужденные отлучки из дома. Многие дружинники "догадывались" о существовании молодой девицы, которую посещает Седов. Не знали лишь её имя и статус.
Потому и к нападению на боярина мститель никого не привлёк. То, что знают двое, говорил папаша Мюллер, знает и свинья. Майор медицинской службы накрепко запомнил рекомендации сыщиков, "если хочешь сохранить тайну, делай всё сам, ещё лучше – один". Так оно всё и получилось, проговорится Аким или нет, возвращаться в Москву и на Русь Валентин не собирался. Его действительно после смерти Жанны тяготили подданные царя Иоанна. Своим фатализмом, равнодушием к чужой жизни, власть имущие Московского царства напоминали военврачу, побывавшему не в одной горячей точке, политиков и генералов двадцать первого века, так же равнодушно предававших своих солдат и офицеров. И, наёмников с арабских стран, относившихся к русским людям, женщинам и детям, хуже, чем к скотине. Исполнив свой долг, Валентин не желал ни единой лишней минуты оставаться на Руси. По зимнику магаданцы добрались до Риги быстро, как только можно было. Лишь там их застала весть, привезённая купцами, о сгоревшей усадьбе Романовых, где, видимо, погиб сам боярин Никита.
В середине февраля 1578 года Королевец встречал первый караван из Москвы, с закупками Магаданской торговой кампании. С прибывшим Валентином, который моментально развил бурную деятельность, начал преподавать в университете, создал курсы медсестёр и полевых лекарей для магаданской армии. Занялся делом, на пользу растущему государству Западного Магадана, с нетерпением ожидая приезда друзей и своего сына с Урала. А в Королевец уже спешили торговцы со всей Европы, слухи о богатом караване, доставившем недорогие русские товары, разошлись по побережью Балтики. К удивлению Петра, считавшего магаданскую армию и флот игрушечными и небольшими, даже для Европы, его мнение оказалось ошибочным.
Чем больше торговцев прибывали в Королевец со всех концов северной Европы, чем больше не предвзятой информации получал наместник и его помощники, тем сильнее менялась его точка зрения на собственное войско. Примитивная парусная флотилия из полусотни кочей, каракк и шхун оказалась крупнейшей в Балтике, как по количеству, так и по водоизмещению. Не говоря уже о техническом и артиллерийском превосходстве. Нет, купцы из ганзейских городов, конечно, хвастали, что в общей сложности наберут и больше кораблей. Некоторые называли возможное количество кораблей в тысячу и более. Если соберутся все вместе и согласуют действия, но, сами соглашались, что подобное маловероятно. У каждого купца свои планы, свои товары и торговые точки. Потому все вместе корабли не собираются даже зимой. Не говоря о том, чтобы действовать совместно и одновременно.
