Александр Ледащёв - Самурай Ярослава Мудрого
Сегодня непременно случится какое-то большое несчастье. Я не знаю, что это будет, и касается ли это меня одного. Просто оно будет – и все. Браслет Ягой, как мне казалось, сегодня намного туже обтянул мою руку. Я всмотрелся в него, змеи привычно задвигались, хорошо, что больше этого никто не видел. Увижу ли я еще когда-то стражницу? Свою ли дорогу я стараюсь пройти, служа князю, натаскивая уных на варягов? Странные мысли. Странное утро. Странный Ферзь.
Ощущая себя решительно странным, я тихо поднялся и пошел пройтись к засекам. Так. Варягов с нами около пятидесяти человек. Многовато против семнадцати уных, многовато. Да что я считаю, им драться, что ли, прямо сегодня?! Но тем не менее…
Радовало то, что теперь площадку для занятий искать станет проще. Почему-то я верил тому рослому волхву. Люди с такими лицами просто брезгуют лгать и никогда не обещают того, в чем не полностью уверены. Не думаю, конечно, что ему до конца поверили князь или Ратьша. Или Иннар. Да что мне за дело до варяга?
И тут я нос к носу столкнулся с Ратьшей, ведшим в поводу своего коня. Утро, чувствуется, будет добрым!
– Слава Богу, Ферзь. Я к тебе и шел. Поговорить надо, – тысяцкий говорил негромко и неумолимо шел к засекам, подальше от лагерных палаток и телег обозников.
– Слушаю тебя, тысяцкий, – я коротко поклонился. Ратьша посмотрел на меня с какой-то горечью, кивнул в ответ головой:
– Не спится, Ферзь? – спросил он неожиданно.
– Не спал всю ночь, Ратьша, – почувствовав настроение собеседника, я назвал его по имени и, кажется, попал, – сурово нахмуренные брови Ратьши немного раздвинулись.
– И я не спал. Дело такое, Ферзь. Князь сегодня отправляет меня с дружиной и частью обозников в Ростов. Там мы и останемся почти все. Сюда я вам пошлю потом сотню Черного и разведчиков, обоз охранять. А еще пошлю полсотни дружинников, когда отъедем от лагеря, обратно. Чтобы к ночи были здесь. Прикажу им слушать тебя, а уж куда их девать – твое дело. Если князь разгневается – так тому и быть, – Ратьша явно мучился. Мучился от того, что должен уехать. Что хочет нарушить приказ князя. Что не может вернуться сам и вынужден полагаться на меня.
– Радостные вести, Ратьша, – я криво, как обычно, улыбнулся. Нате вам. Здрасте – муж приехал, слазьте! Но судить князя и его дела уж точно не мое собачье дело. Я больше ничего не сказал, слушая Ратьшу.
– То-то и оно, что радостные. Оставлю здесь десяток разведчиков и дружинных два десятка. Еще остаются варяги – все пятьдесят человек, твои два десятка и обозники. Этих, думаю, можно не считать. При князе я оставлю Тень.
– Какую тень? – Вопрос вырвался у меня внезапно, я уже понял, о ком говорил Ратьша.
– Своего спутника вечного, его наши так прозвали. Пусть остается, мне так спокойнее будет, – отвечал мне Ратьша, опустив глаза.
– Полсотни варягов? А сколько киевских среди них? – Я почему-то подумал, что, скорее всего, все.
– Почитай, все. Князь их пока прикармливает, вот потому и с собой взял. Потому и с собой оставляет, – тысяцкий снова нахмурился.
– А скажи мне, Ратьша, когда должен был уйти обоз с данью Владимиру? Ушел ли он? – напрямки, в лоб спросил я.
– Не ушел, в том-то вся и беда. Не поспели… Не поспели мы, в общем, собрать его до осени, – Ратьша понял, что врать или придумывать веские причины резона нет.
– Обоз не ушел, варяги киевские при князе, ты уходишь с дружиной в Ростов, я остаюсь тут с полусотней мечей. Меч на меч, если твоя полусотня запоздает? – Я торопился узнать как можно больше.
– Ты все верно понял, Ферзь. Все очень верно понял. Я постараюсь, изо всех сил постараюсь, чтобы мои люди и новый обоз пришли сюда как можно быстрее. В обозники поставлю своих стариков, которые уже служить ротниками не служат, но дорогого стоят. Это помимо тех, что придут обратно.
– Пока придут… Седмица, думаю, самое малое? – спросил я.
– Ферзь, не трави душу, не своей волею еду! – Ратьша говорил негромко, но очень горько.
– Князь верит в свою участь, как я погляжу, – протянул я, поглядывая на тысяцкого.
– Ты слышал? – задохнулся тот.
– Слышал что? Нет, я ничего не слышал. Просто это видно. Одно могу сказать тебе, Ратьша, – обо мне плохо не думай. Клясться не стану, просто имей в виду. Я – с князем, это все, что я могу сказать.
– Иного не ждал, – суровый тысяцкий, наконец, посмотрел мне прямо в глаза тяжелым, пронизывающим взглядом и вдруг стыдливо отвернулся.
– Ратьша, ты не бросаешь нас тут на съедение варягам. Если нападут угольцы, варяги будут за нас. Если что-то пойдет не так, то нас тут столько же, сколько и варягов. И я сделаю все, чтобы уберечь князя. Езжай спокойно. Тебе приказал князь, другого пути у тебя нет, – я протянул Ратьше руку, и она чуть не хрустнула в мертвом, железном пожатии его ладони.
– Спасибо тебе, Ферзь. Оставлю тебя старшим, о том упрежу и тех, кто остается, и князю скажу.
– Не на чем, тысяцкий, – я усмехнулся, – одно дело делаем. Только попроси князя, чтобы ночью сегодня и пока твои люди не вернутся, в дозор варягов ставил, а не наших. Пусть наши ближе к нему спят. Или не спят…
Я кивнул Ратьше, тот ответил кивком и тут же ушел. А я прошел к засекам, прошелся по лагерю. Так. Своих людей надо переместить. К княжьему шатру. Причем всех, всю полусотню. Причем сделать это до того, как варяги поймут, что дружина почти вся ушла. Тут мне ничьего приказа или запрета слушать недосуг. И я спешно пошел к своим уным.
– Воислав, Ратмир, – я растолкал двух своих лучших учеников и приложил палец к губам. – Тихо! Быстро, бегом обойдите всех наших, разбудите, велите сразу вставать и снимать палатки. Как скажете, бегите к разведчикам, к дружинникам, моим именем прикажите снимать палатки и идти к княжьему шатру. Палатки – и их, и наши – ставить вокруг княжеского шатра, быстро и очень тихо. Чтобы к подъему все было на месте. Бегом – и тихо, как можно тише!
Уные двумя змеями скользнули в сумрачный, темноватый рассвет, я же пошел к княжьему шатру. Точно, дружинники уже снимали лагерь. Ратьша торопился как только можно скорее уйти и так же быстро прислать сюда своих людей. Скорость, скорость, скорость, все шло на время, а держалась вся наша опаска на дурном предчувствии в первую очередь. Правда, когда бы не мое предчувствие, из лесу бы вышло куда меньше живых людей.
Уные мои тем часом уже тихо поспешали ко мне, я стоял неподалеку от княжьего шатра. И плевать мне было, что подумают варяги, увидев утром наши перемещения по лагерю. Пусть думают, что мы стремимся просто быть ближе к ясным очам нашего князя. Собственно, так оно и было. И беречь мы его станем именно как зеницу ока.
Вскоре из тумана вынырнули дружинник и разведчики. Двое воинов, как я понял десятники, подошли ко мне.
– Здравствуй, Ферзь. Я Ратибор, а это Ждимир, – начал один из них, что был пониже ростом, – Ратьша велел встать под твою руку, наставник Ферзь, а уные твои переказали, чтобы мы снимались и сюда поспешали. Что велишь делать?
– Здравы будьте и вы. Ставьте палатки ближе к шатру, чтобы между вами и княжьим шатром для других палаток места бы вообще не осталось. Ставьте быстро и тихо. За дело. Всем.
Кивнув мне, Ратибор и Ждимир вернулись к своим людям, а мои уные уже быстро и сноровисто ставили палатки, вскоре это было сделано, и люди вернулись ко мне.
– Что дальше, наставник? – спросил Ратибор, десятник разведчиков.
– До общего подъема всем спать. Как обозы заскрипят, встаем. Кольчуг сегодня не снимать, оружие держать под рукой. Все. Пока по местам. Кто хочет – спи, кто не хочет – тоже спи.
Десятники и мои уные, отдав короткие поклоны, расточились по палаткам, и наступила недолгая тишина. Сам я ни в какую палатку не пошел, так и сидел на каком-то деревянном обрубке, прислушиваясь к звукам предрассветного лагеря. Со светом, как я и ждал, заскрипели телеги, и Ратьша с дружиной и обозом ушел в Ростов.
Лагерь просыпался. Вскоре загомонили в обозе, варяжский стан загудел сонной мухой, мои – теперь уже все мои! – люди тоже стали выходить, потягиваясь, из своих палаток. Надеюсь, выспались они отлично. За ту пару часов, что вертелись, гадая, что за чертовщина тут творится.
– Наставник, никак наши уходят? – будто не веря своим глазам, спросил меня Ратмир.
– Уходит наша дружина и часть обозников, за новым обозом и подкреплением. Ратьша тоже с ними ушел. Никому далеко от своих палаток нынче не отходить, только за едой или по нужде.
– А если князь на вороп пошлет? – спросил меня Ратибор, нахмурившись.
– Княжий приказ – закон, но не думаю, что сегодня он вас куда-то пошлет. Незачем. Поди, все слыхали, как вчера князь в одночасье войну с угольцами завершил? – спросил я. Мне отвечали дружным гулом.
– Наставник, а как же наши занятия? – спросил меня на сей раз Воислав. Остальные уные навострили уши. Им нравились наши занятия, они, как я понимаю, на самом деле хотели учиться, хотели всей душой, а то, что учат их заморскому бою, словно бы превозносило их в собственных глазах.
