Олег Таругин - Если вчера война...
Несколько следующих дней прошли спокойно: Крамарчук в установленное время являлся в наркомат и сидел в кабинете, работая по им самим выбранной теме, касающейся наиболее перспективных направлений в науке, гражданской промышленности, медицине и внешнеполитической деятельности. Учитывая, что последние девять месяцев он почти исключительно посвятил проблемам грядущей войны и реформам армии, сейчас стоило, насколько возможно, наверстать упущенное. Война рано или поздно окончится, и не хотелось бы, чтобы после нее СССР оказался в арьергарде научных открытий.
Все закончилось девятого мая, когда Юрия разбудил раздавшийся в половине пятого телефонный звонок. Не зажигая света — к этому времени он уже достаточно освоился в новой квартире, чтобы не натыкаться на углы и мебель даже в темноте, — подполковник подошел к тумбочке в прихожей и поднял трубку.
— Товарищ подполковник? Код «А». Немедленно прибудьте в наркомат. Машина вышла. — Не дожидаясь ответа, дежурный офицер сбросил вызов.
Юрий несколько секунд стоял, держа в руке тихонько пикающую гудками отбоя трубку, затем медленно опустил ее на рычаги. Вот, похоже, и все. Началось.
Стараясь не шуметь, Крамарчук вернулся в комнату и начал одеваться. Из спальни выглянула проснувшаяся Вера:
— Юра, что случилось?
— Спи, любимая, рано еще. — Подполковник постарался успокаивающе улыбнуться.
— Не ври. Началось, да? Это оно?
— Не знаю, честно не знаю. Но боюсь, что да.
— Ох.,. — Супруга тяжело оперлась на дверной косяк. — И что... теперь?
— Теперь все будет нормально, — с нажимом ответил он. — На этот раз мы готовы... по крайней мере, очень хочется на это надеяться. — Вторую часть фразы он произнес мысленно, не желая еще больше пугать беременную жену.
— Ты еще вернешься? — тихо спросила Верочка.
— Ну что ты глупости говоришь, конечно, вернусь. — Крамарчук обнял ее и поцеловал. — Все, запри дверь и ложись. Не стоит тревожить нашего малыша.
Берия ждал подполковника в своем кабинете. Скупо кивнув в ответ на его приветствие, нарком буркнул:
— Не завтракал, как я понимаю? Вон кофейник и бутерброды, если хочешь, перекуси.
— Что случилось, Лаврентий Павлович? Началось?
— Похоже на то. Все наши разведгруппы передают, по сути, одно и то же: противник начал скрытное выдвижение к границе. Авиаразведка это тоже подтверждает. У них объявлена полная боевая готовность.
— Когда?
— Думаю, завтра-послезавтра. Сегодня они уже по любому не успеют.
— А что мы? — Крамарчук неожиданно ощутил, как невольно шевельнулись волосы на голове: послезавтра, одиннадцатого мая, было воскресенье. Снова воскресенье, как и тогда! А ведь сегодня еще и ДЕВЯТОЕ число! Что это, случайная шутка Истории или некая трагическая закономерность?
— Мы? — Берия хмыкнул. — Мы, Юрий Анатольевич, реагируем, конечно. Командующие округами получили «Грозу», объявлена полная боеготовность, в приграничных округах начат скрытный вывод войск из мест постоянной дислокации. Командирам разведгрупп отправлен сигнал «Май», так что скоро немцев ждет множество весьма неприятных сюрпризов. Да, собственно, что я тебе рассказываю, и сам все прекрасно знаешь, план-то не без твоего участия разрабатывали. Авиация и флот тоже готовы, так что ждем. А уж как оно там будет... Слушай, Крамарчук, у тебя папиросы при себе?
— Так точно, товариш...
— Брось, сейчас не до этого. Дай закурить, нервы на пределе. Не удивляйся, я обычно этой гадостью не увлекаюсь и другим не советую. Просто момент сейчас такой ... напряженный.
— Пожалуйста. — Юрий протянул раскрытую пачку «Казбека» — местные папиросы ему по-прежнему не нравились, и он частенько пробовал другие сорта.
Нарком закурил и замер, глядя мимо подполковника:
— Интересно, не провокация все это? Вряд ли, конечно, но...
Крамарчук прислушался к своим ощущениям, неожиданно осознав, что больше не чувствует той необъяснимой и пугающей тяжести, что мучила его последние месяцы.
— Не провокация, Лаврентий Павлович.
— Ты-то почем знаешь? — буркнул нарком.
— Чувствую. Хотите верьте, хотите — нет, но чувствую. — Юрий вкратце описал Берии свои ощущения.
Народный комиссар скользнул по его лицу быстрым взглядом и неожиданно сник, отвернувшись и понуро опустив плечи, увенчанные недавно введенными погонами.
— Значит, правда. А то ведь тебе не верить, себе ж хуже будет. Что ж, чему быть, того...
Глава 20
Особый приказ ГКО № 3. Для немедленного исполнения
1. В течение 10—12 мая 1941 года возможно внезапное нападение немецких войск или их союзников на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с массированного артиллерийского обстрела и авианалетов.
2. Задача наших войск — всеми силами и средствами отразить внезапный удар немецких войск или их союзников. Войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов в указанные сроки находиться в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар.
ПРИКАЗЫВАЮ:
а) В течение ночи на 10 мая 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе.
б) Перед рассветом 10 мая 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.
в) Все части привести в полную боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно. Личному составу раздать двойные боекомплекты и сухие пайки на три дня.
г) Противовоздушную оборону привести в полную боевую готовность, произвести подъем приписного состава. Подготовить мероприятия по затемнению городов и объектов, мероприятия по раннему обнаружению самолетов противника.
д) В течение ночи на 10 мая 1941 года скрытно вывести из парков бронетехнику и автомобильный транспорт, расположить в резервных местах дислокации.
Запасной аэродром 124-го ИАП, п. Бружево, 9 мая 1941 годаСо звенящим ревом восьмерка пятнистых «Яков» пронеслась над рощей и, встав в круг, пошла на посадку. У штабной палатки 124-го истребительного авиаполка, на скамье, сколоченной из наспех оструганных жердей, сидели летчики.
— Гляньте, мужики, кажись, наши прилетели, Пронин из второй эскадрильи. Пошли новые самолеты смотреть. — Вихрастый лейтенант с восторгом в глазах вскочил со скамейки и, прикрывшись ладонью от слепящего солнца, стал наблюдать, как техники закатывали и маскировали приземлившиеся машины в лесополосе.
— Да сиди уже, Серега, — лениво отозвался другой летчик, постарше. — Ну и с чего ты взял, что это именно Сашка прилетел? Они как в конце марта в Псковский учебный центр убыли, так о них до сих пор ни слуху ни духу. Вот сейчас к штабу подойдут, все и разузнаем.
— А вот знаю, — не унимался молодой лейтенант. — Вчера Круглову командир звонил, они в Белостоке, в полку ночевали, а сегодня, видать, и к нам пожаловали. А еще вчера утром техники прибыли и площадки готовили, а они еще перед майскими из Пскова приехали, помните, о новых «Яках» рассказывали? Ну, Петрович, пошли, а то мне самому как-то не с руки. Да и скучно. Второй день загораем, комаров кормим! Что за учения такие странные?! То гоняли полгода с утра до ночи, а сейчас сидим, носа из палаток не высовываем. Сегодня, между прочим, уже девятое мая!
— Скучно ему, видите ли. Ты трепись поменьше, Серега, чтобы в особом отделе совсем скучно не стало, — по-стариковски буркнул собеседник. — Лучше, вон, район полетов изучай и позывные зубри.
— Да ладно тебе ворчать, погляди лучше. Точно они, вон и сам Пронин идет, я ж говорил. Ну, чистые гусары! И кожанки новые, и ботинки, — с завистью в голосе добавил он.
— Какие еще гусары? — не понял Петрович.
— Ты на штаны, на штаны посмотри! — смеясь и тыкая пальцем в сторону идущих, не унимался лейтенант.
К штабной палатке в сопровождении стартеха второй эскадрильи Буракова неспешно шла группа летчиков. Вглядевшись, Петрович узнал своих однополчан и комэска-два Александра Пронина. Да, прав Серега: куртки на летчиках были нового образца, не чета их старым регланам. Раньше в подобных только московские инструкторы ходили. А вот штаны выглядели действительно странно: плотная зеленая ткань туго обтягивала ноги. И вправду, словно гусары в лосинах из старых книг!
— Ну, здоров, мужики, как оно? Смотрю, и Владимир Петрович здесь, — улыбаясь, Пронин протянул руку. — Ты ж до моего отъезда в штате первой эскадрильи стоял?
— Да вот, Саша, в третью для усиления перебросили, — блеснул золотой фиксой Петрович.
— Ну и хорошо, значит, рядом будем, как в финскую. Ладно, ты погоди пока, сейчас доложусь о прибытии, и поговорим.
Летчики дружески приветствовали однополчан, делились последними новостями, из-за гула голосов никто не заметил, как полог палатки откинулся и оттуда вышел замкомполка капитан Круглов.
