Андрей Онищенко - Миссия"Крест Иоанна Грозного"
Шуйский умолк. В раздумье Дума затихла. Все видели и знали, чего он хотел, но никто не дерзнул противиться. Многие мыслили, что без Великого Земского Собора не обойтись, однако, нетерпение друзей Шуйского и его сторонников преобладало и из Думы он в сопровождении бояр и духовенства, вышел на площадь Пожар, под крики ликующего народа, уже избранным на царство!
******
Осторожно, по темным коридорам и переходам царского дворца, Илья и Алексей пробирались к своей заветной цели. Некогда многолюдный, сверкающий роскошью и светом, царский терем, словно в сказке, погрузился в глубокий сон, пробудить от которого его сможет только новый Властитель России. Слабо освещенные залы, переходы и лестничные марши словно источали из себя эту таинственную тишину, тишину перед будущей грозой, которая в скором времени должна будет накрыть всю Россию. Звук шагов гулким эхом в этой обстановке отражался от сводов потолков, многократно усиливался, делая шум зловещим.
– Где будем искать? – шепотом задал вопрос Алексей.
– Сначала в кабинете, если не найдем, осмотрим опочивальню. Люди на страже надежные?
– Обижаешь Илья, сам подбирал.
Поднявшись по лестнице наверх, они остановились у дверей, ведущих в личные покои Дмитрия. Завидев воеводу, стража взяла на караул, приветствуя своего начальника.
– Ну что, орлы, все ли тихо? – браво произнес Илья.
Выслушав утвердительный ответ, он произнес:
– Пропустите нас во внутрь, нужно кое-что посмотреть и самому убедиться.
Стражники без лишних вопросов раздвинули скрещенные бердыши, открывая загороженную дорогу. Открыв дверь и пропустив Алексея внутрь царского кабинета, он смело шагнул вперед. Дверь с шумом затворилась, нарушая покой темного помещения.
– Леха, там, на столе стоит серебряный канделябр со свечами, зажги их, а то ни чего не видно.
Алексей подошел к столу и чиркнул огнивом. Шорох в дальнем углу заставил насторожиться обоих.
– Леха, по-моему, здесь кроме нас еще кто-то есть, ты слышал звук?
– Угу. Мне тоже что-то показалось. Может кошка или птица ночная залетела, кажись окно открыто.
– Откуда тут кошки, и окно, я точно помню, было затворено. Разожги побыстрее свечи, а то ничего не видно.
Алексей повторил опыт с огнивом и фитилек одинокой свечи мутным светом озарил пространство большого мрачного помещения. Где-то в углу опять послышался едва различимый шорох. Илья вынул из-за пояса пистолет и взвел курок.
– Это там, – тихо произнес он, указывая направление дулом пистолета. – Зажги еще несколько свечей и посвети туда.
Свечи разгорались все сильнее, постепенно наполняя помещение ровным светом. Илья сделал несколько шагов вперед, по направлению к предполагаемому источнику шума. От неожиданности он замер на месте, из-под стоявшего в углу секретера отделилась большая тень и быстро бросилась в сторону раскрытого окна. Звук выстрела разрезал ночную тишину.
– Держи его! – Илья бросил на пол дымящийся пистолет и устремился за тенью, которая от неожиданности выстрела притихла и сжалась в комок у окна.
Двери растворились, пропуская больше света, и из коридора на помощь пришла стража. Илья всем весом своего тела навалился на ночного призрака, который дергался на полу, словно в припадке.
– Ты не пристрелил его? – обратился к товарищу Алексей.
– Да нет, я стрелял в окно, поверх головы.
Илья встал, отряхнулся и сурово посмотрел на стражу:
– Кто посмел пустить злодея? Отвечайте, чего вы молчите?
Те стояли молча, не зная, что ответить.
– Под суд у меня пойдете, разгильдяи.
– Не губи воевода, вот тебе крест, никого не видели и не слышали, – стали оправдываться они в один голос.
– Ладно, – смягчился Илья, – после караула оба ко мне и о том, что здесь произошло ни кому. Понятно?
Струхнувшая стража радостно закивала головами и, перебивая друг друга, они стали благодарить Илью.
– Хватит. Живо на место и никого сюда не впускать, а мы тут побеседуем со злодеем.
Когда стража скрылась за дверьми, Илья посмотрел на Алексея и задал вопрос:
– Что это с ним, чего он корчится?
Не ответив ничего, Алексей присел рядом с призраком и поднес к его лицу свечу. Человек, лежавший на полу, производил жуткое впечатление. Обезображенное страшными шрамами от ожогов лицо, одетый в жалкие лохмотья, он судорожно вращал глазными яблоками, а мышцы тела постоянно производили хаотические движения.
– Черная болезнь!
– Что ты сказал, Леха?
– Я говорю черная болезнь.
– Что это такое?
– Это заболевание мозга, при котором случаются приступы судорог, проще говоря, эпилепсия.
– Интересно, что он здесь делал. Может связать его, чтобы не удрал?
– Не стоит. Как только прекратятся судороги и пройдет приступ, он очнется, но будет настолько слаб и измучен, что он вряд ли сможет, куда-нибудь удрать. Вероятно, неожиданный выстрел спровоцировал приступ.
– Попытайся привести его в чувство, мне не терпится узнать, что он здесь делал?
Алексей взял больного за правую руку и отвел ее в сторону, а левую руку положил ему на правую щеку. После этого согнул левую ногу в колене и быстрым движением перевернул лежащего перед ним человека на правый бок. В этом положении пенистая жидкость, появившаяся во время приступа, стала вытекать из носа и рта пострадавшего.
– У тебя есть платок?
Илья молча протянул требуемое и стал ждать. Рубище, в которое был одет этот человек, сбилось в сторону при развороте тела и сдавило шею. Алексей заметил это, вытер платком вытекающую слюну и обеими руками разорвал лохмотья на груди пострадавшего. Невольно его взгляд остановился на нательном кресте несчастного, который показался ему подозрительно знакомым. Он взял его в правую руку и подтянул к себе поближе за шнурок.
– Леха, ты, что там копаешься? Если не можешь привести в чувство, то давай лучше прикончим его и дело с концом, как раз будет дополнительная возможность усилить здесь стражу и контроль.
– Погоди Илья, здесь думается мне не все так просто. Ты лучше присядь и глянь сюда.
– Чего ты там еще нашел?
– Посмотри, узнаешь эту веешь?
Илья тупо посмотрел на нательный крестик, свисающий с шеи бродяги. Точно такие из черного материала, сделанные под камень были и у них с Алексеем. Не веря своим глазам, он интуитивно нащупал свой нательный крест через одежду и, убедившись, что он на месте, перевел удивленный взор на друга.
– Не может быть, – выдохнул он.
Смутная догадка прокралась в его сознание.
– Неужели Патруль Времени? – тихо произнес Илья.
– вполне возможно, но меня настораживает в каком он состоянии. Он очень плох, чего доброго еще и помрет.
– Сделай что-нибудь Леха, его обязательно нужно привести в чувство.
– Здесь я бессилен, Илья. Его нужно перенести в другое место.
– Что ты предлагаешь?
– Давай перенесем его в башню и запрем в каземате. Людей там сейчас мало, оставим с ним Волчонка, а как очухается, тут мы и поговорим с ним. Утром я подберу целебные травы и сделаю отвар. Полагаю, это поможет ему на первое время, а дальше? – Алексей пожал плечами.
– Нет. Тайком мы его до башни не донесем, кто-нибудь увидит, возникнут ненужные подозрения. Лучше перенесем его в мои кремлевские покои, я схожу за Волчонком, а ты посидишь с ним.
– Пусть будет по-твоему, а стража станет молчать?
– А куда они денутся.
******
В храме Успения первого июня, с соблюдением всех торжественных обрядов, но без расточительства и пышности, совершилось царское венчание. За отсутствием Патриарха, венец Мономахов на Шуйского возложил Митрополит Новгородский. Не было милостей великих и роскошных пиров, в эти дни были лишь опалы. Многих бояр и чиновников удалили со Двора. Шуйский не дал своим приверженцам в удовлетворение никаких наград, тем самым еще больше отдалил людей близких от себя. Россия уже в течение года меняла четвертого Государя, отметила два цареубийства и не имела в данный момент общее согласия на избрание последнего. Возраст нового Государя, уже не молодого летами, его одиночество, неизвестность престолонаследия, также дополняли всеобщее уныние и беспокойство народа. Все это вместе взятое не могло не омрачать сердец истинных сторонников нового Монарха.
Церковь не имела Патриарха. В первый день своего правления, Шуйский, своим указом свел с духовного Престола клятвопреступника Игнатия. Удаленный Лжедмитрием Митрополит Казанский Гермоген, не обольщенный ни милостью Самозванца, не устрашенный опалой, прибыл из Казани в столицу, где его все единодушно нарекли Патриархом. Вручая Гермогену жезл Св. Петра Митрополита, Шуйский заключил с ним искренний и верный союз, Святой Церкви с Государством, но как показало время в дальнейшем, не для их мира и счастья. Таким образом, утвердив себя на престоле царским величием, избрав Патриарха ревностного и мужественного духом, поставив войско на берегах Оки и у границ с Украиной, Василий Шуйский немедленно занялся делами внешними.
