Андрей Загорцев - Третья мировая 80-ые
- Кузнеец, внимание! проверка зенитных установок!! - проорал я, предупреждая напарника, взглянул на плоский экран прицела, пытаясь выбрать какую-нибудь цель. Хороший прицел, прямо как маленький телевизор, с нанесенной зенитной-концентрической сеткой, разделенный на две половины, на одной второй уровень, на второй - третий. Интересно, как они так смогли сделать? неужели действительно какие-то телевизионные камеры? В низу экрана прицела счётчики расхода боеприпасов. Ну, попробуем. Я выбрал выдающийся на фоне неба скальный выступ над морем и утопил педаль спуска. На секунду я даже оглох. Моментальный шквал огня взметнулся в воздух. Утёс был спилен словно газосваркой в течении пары секунд.
На пост заскочил старшина с округлившимися глазами:
- Ого, это что было?
- Я же проорал, что проверка! где этот очкастый?
- Да я его в казарму затащил, на посту управления привязал, он еще в беспамятстве. Командир, время! скоро первый плановый сеанс!
- Принял! переминируй площадку возле входа на пост, беги вниз за радиостанцией - разворачивай.
- Окей, - ответил по-американски старшина, - я наши станции на их антенную систему выведу.
Я спрыгнул с кресла и побежал в казарму. На боевом посту на полу сидел привязанный к стойке-планшету очкарик и хлопал глазами. Очки сползли набок, каска съехала на нос, пленный тяжело с надрывом дышал. При моём появлении он испуганно съёжился и что-то забормотал.
- Молчи! - я пнул его под рёбра носком ботинка и он заткнулся. Я стащил с него каску и поправил ему очки.
- Можно мне пить, - пробормотал он на английском.
Я оглянулся по сторонам, в углу стоял блестящий металлический бойлер с двумя краниками. Пришлось нацедить ему в кружку, стоявшую рядом, холодной воды и ткнуть в губы.
- Пей! Быстрей!
Американец с жадностью принялся хлебать воду. Всё, некогда мне с ним возиться, пора работать. Я огляделся по сторонам, выискивая нужную информацию на плакатах и планшетах. Вот оно. На чёрной грифельной доске набросаны мелом данные воздушного эшелона для пролёта в седловине. Высота, скорость, время подхода, прохода, сигналы взаимного опознавания. Чёрт! все в англоязычных единицах измерения. Быстренько перевёл футы в метры, записывая все рядом тутже на доске. Забежал Кузнец с радиостанцией на плече. Запнулся о пленного.
- Чёрт, валяется тут, как бревно дедушки Ленина! - ругнулся он на американца. - Командир, нахер он нам нужен? давай его кончим!
- Посмотрим, вдруг он действительно нужный специалист, пусть на нашу оборонку поработает, - ответил я, помогая старшине разворачивать станцию. Кузнец достал переходники, быстро нашарил на стене нужный ящик, сковырнул хлипкий замочек.
- Так, командир, готово! я еще "Северок" подключил, давай, что ещё в накопитель набить?
- Вон на доске смотри - данные для прохода самолётов, остальное вроде всё забито.
- Принял!
Старшина снова склонился над своими станциями как пианист и принялся набирать данные на кнопочной клавиатуре.
Я напялил наушник поискового приёмника и принялся "скакать" по частотам.
- Командир, есть! - заорал Кузнец, отрываясь от клавиатуры, - всё по времени!
Тут он схватил тангенту второй станции:
- "Ноль два", "ноль два", "ноль два"! даю отчёт - пять, четыре, три, два, один. Да, принимаю на троечку, даю первого.
Я сдёрнул наушник поисковика, нацепил наушник станции, схватил в руку тангенту. В ухо мне начал бубнить голос, искажённый помехами:
-Я "Бабочка", "ноль два", как слышишь?
-Я "ноль два первый" на приёме.
- Данные приняли, необходимо нейтрализовать Z для прохода наших бортов. Как принял?
- Принял, Z под нашим контролем, под нашим, я уже работаю оттуда.
- Не понял тебя, "ноль два" не понял. Кто под вашим контролем?
- "Зэт" под нашим контролем. Полностью!
- Кто? Повтори, кто под вашим контролем? мой "первый" не понял.
Обстановка позволяет и погрубить всяческим непонятливым "первым" за чёрт знает сколько километров от меня.
- Скажи своему "первому", центральный пост ПЭ ВЭ О захвачен нами, захвачен! Аппаратура подавления работает на полную!! - заорал я.
- Командир, Рыхлый на связи! начал работу, уничтожил три вертушки на взлёте за аэродромом! - заорал мне в ухо Кузнец,- начал отстрел зенитчиков по периметру и лётчиков! подгруппа "Аэродром" противником еще не обнаружена!
Я в восторге заорал в микрофон тангенты уже открытым текстом.
- "Бабочка"! пост наш! на взлётку аэродрома никого не пускаем! Ваше время подхода?!
- Принял тебя, принял! что с объектом F?
- Дежурим! данных не поступало, ваше время подхода?! мы еще с пару больших (часов) сможем продержаться, не больше!
- Ждите! подлётное время "девятьсот первого" сорок малых! дежурим!
Ясно, значит наша информация ушла по назначению, принята и обработана. Скорее всего данные сейчас пересчитываются и отправляются на центры боевого управления. Кто же такой девятьсот первый и как он сможет подскочить к нам через сорок малых? Ладно, дежурим. Теперь всё зависит от Рыхлого и Мелконяна - как они смогут сдерживать вылет вертолётов с досмотровыми и группами захвата. Ведь сейчас абсолютно никакой связи с "Гнездом Кондора" нет ни в радио, ни в телефоне. Скорее всего к нам летят штурмовые десантники. Если позволяет мастерство лётчиков, то десант можно высадить посадочным способом прямо на аэродром, избежав ненужных потерь при десантировании посадочным способом. А если пара штурмовиков пройдёт над аэродромом, предварительно "отполировав" его? Хотя, с другой стороны, как могли прорваться сквозь системы ПВО и воздушные рубежи обороны оперативного флота наши штурмовики и транспортно-десантные самолёты? Да ладно, не моего ума дело. Наше дело - продержаться еще сорок минут до подхода штурмовых десантников.
Мы с Кузнецом принялись лихорадочно готовиться к обороне. Я снова побежал на орудийные площадки и развернул все установки в подлётную сторону к аэродрому, наметил углы стрельбы.
Кузнец побежал к спуску, готовить дополнительную огневую точку и собрать оружие у убитых ранее американцев. В случае подъема янкесов по тропе для попытки отбить "Гнездо Кондора", он ударит сперва во фланг, потом переместится уже к калитке - там уже готовая пулемётная точка и дополнительное минное поле. Скальная узкость при подходе к посту, проволочные заграждения не дадут им развернуться полным строем, для нормального штурма им придёться откатиться и наводить огонь вертолётов, если те, конечно, смогут взлететь. Перепроверив зенитные пулемёты, я снова помчался на пост управления, надеясь с вышки осмотреть в приборы остров.
Спасло меня только то, что я споткнулся возле входа в казарму и чуть ли не полетел кувырком. Дверь прошило очередью штурмовой винтовки и пули просвистели в каких-то миллиметрах от моей головы.
- Кузнееец, сука! что за херня!! - истошно заорал я,- какого хера по мне лупишь! - и тут вспомнил, что Лёха побежал вниз.
Твою мать! Это же сука Виля Калиткин, вон он мелькнул в окошке. Как только развязался падла. Прав был старшина - кончать его надо было! Я выдернул автомат из-за спины и затаился. Вон она очкастая физиономия в окошке мелькнула. Сейчас снова через дверь палить начнёт. Меня он заметил. Пришлось очень артистично скорчиться на стылом камне, подтянув ноги к животу и навалясь боком на автомат. Очкарик осторожно открыл дверь и высунул ствол винтовки наружу, а потом полтуловища. Я перекатился на бок и не дожидаясь, когда он решиться меня добить, короткой очередью полоснул ему по ногам и, тутже вскочив, бросился в сторону и, нырнув, перекувыркнулся. Этот сучонок, упав на колени, всё-таки успел выстрелить.
В голову словно тяжеловес-боксёр ударил, сразу зажгло висок и помутнело в глазах. Всё-таки зацепил! Пуля чирканула по голове и разорвала верхнюю часть уха. Меня спас кувырок - я всё-таки успел его закончить, по инерции вскочил на ноги и прыгнул в дверной проём. Очкарик, валяясь на полу с простреленными ногами, дрожащей рукой пытался направить на меня винтовку. Выбив винтовку ударом ноги, я впечатал ему ботинок прямо в лицо. Правую сторону моего лица начала заливать кровь из разорванного уха, в голове зашумело и стало подташнивать. Через секунду в глазах потемнело и закружились разноцветные точки. Я присел на пороге и оперся об стенку, начал потихоньку сползать. И, как бы не старался, темнота поглотила меня.
* * *Мошарук до рези в глазах всматривался в подходящий к месту засады грузовик с ящиками в кузове. Знакомца - негра-марихуанщика, - он так и не увидел и поэтому непонятно для себя обрадовался. Где-то в глубине души матрос не хотел, чтобы его убили, а почему, так и не осознал. Грузовичок бодро пропыхтел мимо засады на повороте и погромыхал дальше по горной дороге к батарее.
Иванов, лежавший выше на скале, проверил время прохода грузовичка по часам и довольно осклабился. Расчёты оправдывались. Всё будет нормально, если только грузовик не встанет на половине дороги к батарее и не простоит там больше десяти минут.
