Виктор Шайди - Иероним
Резкая боль, пронзившая тело, кинула меня расплющенной мухой на землю. Тело трансформировалось!
Взявшись руками за рога, я ощущал, как наросты исчезают, погружаясь в голову. На спине с шумом и хрустом ломающихся костей сложились крылья и начали сворачиваться. Боль и судороги пронзали меня с ног до головы, заставляя скрежетать зубами. Рога погрузились в череп, и боль в голове прошла. Складывающиеся крылья продолжали мучить. Адольф, закончив вылизываться, внимательно наблюдал за происходящим. Отголоски ярости и злости уступали место вселенской усталости и нечеловеческому голоду. Хруст сгибающихся за спиной крыльев и скрежет пластин просачивался сквозь волны накатывающей боли. Когти на пальцах исчезали. Сросшаяся с доспехами чешуя превращалась в нормальный кожный покров. Крылья погружались в спину. Ребра трещали, разворачивая грудную клетку и освобождая для них пространство. Я продолжал биться в судорогах и конвульсиях. Панцирь, скрежеща раздвигающимися пластинами, увеличивался. Доспехи становились второй кожей, самостоятельно наращивая дополнительное железо. Чешуя превращалась в кольчужную рубашку, носимую под латами. Сдвинулся, закрыв спину, слившись в один сплошной кусок железа панцирь, спрятав под надежной броней перепончатые крылья.
Прошло несколько томительных секунд, и мое тело приняло нормальный человеческий вид, правда, торс стал шире – крылья, спрятавшись в спине, требовали места. Последними трансформировались клыки, вызвав самую противную, ноющую зубную боль и укрупнив и так массивный подбородок.
С внутренним страхом я подошел к ручью и взглянул на отражение. Луна услужливо осветила блестящую гладь. Из воды смотрела привычная, может, ставшая чуть шире, физиономия с укрупненными чертами. Услышав шорох гальки, я обернулся и увидел, как, по-кошачьи выгнув спину, увеличивается на глазах и так покрупневший Адольф.
– Вот это да! – вырвалось непроизвольно.
– Ты смог вернуть облик… – пересиливая боль, выговорил вампал.
Я чуть не завопил от радости.
– В следующий раз держи себя в руках и сдерживай желания, а то не ясно, во что может превратиться твое тело, потакая им.
Я такой же, как всегда! Правда, немножко покрупневший, но не страшно! Мечта о возвращении воспарила с новой силой.
– Что за тварь? Случайно не знаешь? – задал я мучивший меня вопрос.
– Обычный демон-прислужник… если бы не клинки Кер, то путь наш был бы закончен, – ответил, перестав корчиться, Адольф.
– Откуда эта скотина взялась?
– Откуда-откуда! Конечно, хозяин послал. Надеюсь, тоже… издох.
– Почему?
– Почему? Я же рассказывал… демон обычно привязан к предмету или к человеку. Прислужники – к предметам. Благодаря кинжалам он перестал существовать, и тот предмет попросту сломался, выпустив скопившуюся энергию. Если амулет на шее – то оторвал голову владельцу, а кольцо, естественно, руку. В нашем случае лучше голову, могущественные враги нам ни к чему, – пояснил Адольф.
«Что со мной сделали? А самое главное – зачем? И кто я сейчас?» – роем закружились в голове вопросы.
Непонятно откуда взявшийся голод скрутил желудок. Сгоревший в адреналине алкоголь вызвал легкое похмелье, наполнив голову гулом. Ноги сгибались под тяжестью навалившейся усталости. С доспехов стекала тонкими струйками ледяная вода ручья, и холод промокшей одежды проникал внутрь, пустив по телу целую армию мурашек.
– Пошли согреемся… а то от голода и холода потеряю сознание. – Я, не включая улучшенные чувства, побрел через кустарник на шум пьяных голосов, горланивших песню.
Адольф плелся сзади и рассуждал об убийстве собрата-демона. Это был его первый бой, и, естественно, вампал испытывал чувства, слегка напоминающие шок. Я же едва переставлял ноги, с каждым шагом преодолевая усталость, упавшую на плечи тяжестью целого мира. Голод легкими коликами подгонял идти быстрее, а холод намокшей одежды вызывал озноб, и зубы выбивали слабую дробь.
Пировавшие воины не заметили моего отсутствия, а застолье было столь шумным, что они не слышали даже друг друга, не то что звуки происходившей у ручья битвы.
Мне показалось, прошла целая вечность, когда я бился с демоном, а в реальности все заняло совсем немного времени.
Сев на место, я опустошил кубок и принялся утолять голод, жадно поглощая жареное мясо. Тепло большого костра нахлынуло волнами, согревая доспехи, а потом и одежду.
Адольф исчез куда-то, наверное, перебрался поближе к подружке. В желудке бушевал реактор, сжигая попадавшую пищу. Тело, израсходовав запасы энергии на трансформацию, теперь яростно пополняло потраченное.
Хорошо, что воины веселятся, не замечая обжирающегося герцога, будто сбежавшего с голодного края.
Проглотив очередной кусок, я отметил, что не вижу Эльзы, но тут же все мои мысли вновь сосредоточились на еде. Тело постепенно наполнялось силой, и, наконец насытившись, я с удовлетворением откинулся на спинку стула. Однако блаженствовал я недолго – в поле моего зрения попала Эльза. Побелевшими, трясущимися руками она сжимала кубок, о край которого ее зубы выбивали дробь, а вино, поглощаемое большими глотками, заставляло ходуном ходить горло. Мой взгляд парализовал девчонку, и вино тонкой темной струйкой потекло по изящному подбородку.
– Эльза, присядь поближе, – сказал я, и в голове мелькнула нехорошая догадка.
Слова вывели девчонку из ступора, и она будто сомнамбула направилась ко мне. В голубых глазах застыла обреченность, а в каждом движении сквозил дикий страх.
Подойдя вплотную, Эльза замерла как статуя. Пальцы, державшие кубок, дрожали.
«Точно видела», – понял я.
Необходимо срочно привести ее в чувство, пока никто ничего не заметил.
Ничего лучше не придумав, я не стесняясь крепко обнял девчонку за талию, притянул, силой усаживая к себе на колени, и поцеловал. Горячие губы Эльзы безвольно приоткрылись, тело обмякло. Страх растворялся в долгом поцелуе. Тонкие руки робко обвили мои плечи.
Пора заканчивать.
– Что тебя тревожит? – невинно спросил я.
– Мой лорд, я все видела. Простите… – затравленно пискнула девчонка, не предпринимая попыток вырваться, красивые глаза наполнила обреченность и уверенность в скорой смерти.
– Что именно?
– Мой лорд, я знаю, вы настоящий Черный герцог, вырвавшийся из глубины пещер, – с трудом расслышал тихий от страха голос.
– И что тебя удивило? Ты же сама всем рассказывала, что это я?
– Мой лорд, я буду молчать и вечно служить вам… – прошептали губы, а глаза молили о пощаде.
– Я знаю… Не бойся, ты мне не безразлична, а то, что видела, это проделки выпитого вина. Забудь как страшный сон.
– Клянусь, никому не скажу… – Она осеклась, не набравшись смелости продолжить.
– Не бойся, я люблю тебя. – Я нежно коснулся мягких губ долгим и сладким поцелуем.
А что еще сказать, утешая женщину?
Эльза робко ответила на поцелуй и, крепче прижавшись, чуть слышно произнесла:
– Мой лорд, вы так добры к бедной девушке… Я никому не расскажу, что видела.
– Ты спишь… это всего лишь сон… – Я снова поцеловал ее.
Других способов вывести девушку из шока я не знал. Не убивать же за то, что подсмотрела?
Эльза, успокоившись, взяла кубок и, залпом опорожнив, осоловело уставилась на меня.
Хорошая идея! До беспамятства напиться и, проснувшись с головной болью, увидеть привычный мир!
Но я точно знал – этого не произойдет. Проснусь с похмельем здесь. Мечта неосуществима.
– Мой лорд, сыграйте для вашей гвардии, – попросил Трувор и протянул мне здешний струнный инструмент.
Эльза поняв, что на нас смотрят, залилась краской, слезла с моих колен и уселась рядом, приняв гордый и независимый вид. Мои пальцы пробежали по струнам. Игравший в крови алкоголь утопил остатки переживаний и страхи, правда не подняв настроения.
Неторопливо подбирая аккорды, я искал в памяти подходящую песню. Собравшись с мыслями, ударил по струнам и запел. Старый добрый рок в красках рассказывал про безысходность жизни демона. Музыка лилась над столом, простые и понятные слова проникали в душу. Краем глаза я видел – Эльза плачет, давая выход накопившимся эмоциям, наверное, думает, что песня – рассказ о моей жизни. К ней подсела Каталина и стала что-то негромко говорить, видимо пытаясь утешить.
Последний аккорд замер на струнах, тишина легким невидимым покрывалом повисла в воздухе, пригасив веселье.
– Не порть праздник, – прозвучал в голове голос Адольфа.
Я вновь ударил по струнам и запел ставшую у воинов хитом «Звезду по имени Солнце». Сидящие за столом с удовольствием подпевали, отбивая ритм кружками. Песня восстановила настроение воинов до нормы, и пир полетел стремительной птицей. Передав инструмент юному барду, я опустошил кубок и, вставая из-за стола, приказал Трувору:
