Евгений Красницкий - Отрок. Ближний круг
Стены сеней были не бревенчатыми, а жердяными, пять болтов, выпущенных с расстояния в несколько шагов, пробили их и ушли внутрь. Из сеней послышались крики и ругань, которые тут же перекрыл громкий командный голос:
– Разом!
От дружного удара изнутри левая боковая стенка сеней выгнулась и затрещала.
– Первая пятерка! Бей! – скомандовал Дмитрий.
Болты снова начали дырявить стенку сеней, но там не умолкал уверенный голос кого-то из «бойцов», принявшего на себя командование:
– Поддается! Еще раз! Дружно!
Стенку выперло так, что несколько жердей с хрустом надломилось. Мишка хотел остановить Дмитрия, но тот, дождавшись того, что большинство опричников второго десятка перезарядили оружие, снова подал команду:
– Бей!
«Блин, без толку! Сейчас они стенку вынесут, а у нас самострелы разряжены!»
Так и вышло – жердяная стенка изобразила собой картину «взрыв на макаронной фабрике», и наружу, спотыкаясь о жерди и об упавших сослуживцев, посыпались журавлевские «бойцы». Мишка выстрелил в здоровенного детину с обнаженным мечом в руках, сумевшего удержаться на ногах, и упер самострел в землю для перезарядки. Рядом с головой свистнул болт, выпущенный кем-то из отроков Первака, стоявших у окна дома.
«Едрит твою, друг друга перестреляем!»
Мишка, уходя с линии огня, метнулся влево, прижался к стене хозяйского дома и торопливо наложил болт. Второй десяток, не дожидаясь команды, тоже сместился влево; ребята, уперев самострелы в землю, давили на рычаги, но «бойцы» уже поднялись на ноги и, размахивая мечами, кинулись в разные стороны. Если бы они так же дружно, как вышибали стенку сеней, навалились бы на мальчишек, дело кончилось бы скверно: самострелы у большинства были разряжены, но тот, кто командовал в сенях, молчал – возможно, был убит первыми же выстрелами. Часть «бойцов» рванула за хозяйский дом, а еще трое развернулись в сторону отроков Первака, стоявших под окном. Одновременно вылетела сорванная с петель дверь сеней и на крыльцо выскочили еще трое «бойцов» с обнаженными мечами. Среди них оказался и обладатель командного голоса, он мгновенно оценил обстановку и, указав оружием влево от себя, приказал:
– Туда! Быстро!
Отроки явно растерялись – у большинства самострелы были разряжены, а противник разбегался в разные стороны, такая ситуация на тренировках ни разу не проигрывалась. Понимая, что дело идет даже не на секунды, а на доли секунд, Мишка заорал в полный голос:
– Кинжалы!
Нет, три месяца тренировок не пропали даром – десяток стальных клинков сверкнул в воздухе, поражая бездоспешных «бойцов», еще один десяток… и противник исчез из виду. Трое «бойцов» скрылись за углом хозяйского дома, но на противоположной стороне находился десяток Роськи – можно было не беспокоиться. Из троих, соскочивших с крыльца, за угол сумели свернуть только двое – обладателю командного голоса Мишка все же успел всадить болт между лопаток. Дальше на их пути стояли минимум пять отроков из десятка Первака – с двоими они должны были справиться.
Хуже обстояло дело с левой стороны второго дома – туда побежал только один боец, но у троих ребят, стоявших под окном, самострелы не были готовы к бою. Мишка, торопливо перезаряжая самострел, с бессильным отчаянием наблюдал, как ражий детина рубанул одного из отроков мечом, снес корпусом двоих оставшихся и скрылся за углом. Правда, почти мгновенно он вывалился обратно, согнувшись пополам и держась руками за простреленный живот – нарвался на кого-то из ребят Первака.
Вокруг защелкали самострелы – опричники остервенело добивали раненых «бойцов». Мишка перебежал вправо и глянул за угол, куда скрылись двое соскочивших с крыльца: оба лежали на земле – один неподвижно, другой, хрипя и хватаясь рукой за хвостовик болта, торчащий из его груди. Что-то здесь показалось Мишке неправильным, но думать было некогда – надо было выяснить, как обстоят дела у Роськи, пришлось опять бежать.
«Хорош командир, бегаю, как наскипидаренный, вместо того чтобы руководить. А как тут, на хрен, руководить будешь? Правильно сказано: в уличном бою каждый солдат – сам себе генерал. Но это – про опытных солдат, а у меня сосунки…»
У Роськи все было в порядке – журавлевские «бойцы» валялись на земле, прошитые болтами навылет, самострелы у всех в полной боеготовности, у каждого угла дома стоял наблюдатель, а сам Роська, взобравшись на притащенную откуда-то кадушку, смотрел через окно за тем, что происходило внутри дома.
– Ну что там? – Мишка кивнул на окно.
– Все уже, стрелять не в кого, Минь, кого порубили, кого повязали. Куда мне теперь?
– Иди помоги Митьке второй дом зачистить.
– Слушаюсь, господин старшина! – Роська соскочил с кадушки и скомандовал. – Десяток, за мной!
Мишкин крестник был на удивление бодр, даже весел, опасность как будто преобразила «святошу» в того самого Роську, которого Мишка помнил по Турову.
«Так, что теперь? Десяток Артемия! Он ничем не занят, надо бы посты выставить и дозор на дорогу… Стоп, вспомнил! Ребят Первака мало было! Трое с одной стороны (одного тот амбал зарубил), один за домом (пристрелил того амбала) и двое с другой стороны. Шесть, а где еще четверо? И сам Первак?»
Первак сидел на земле, поддерживаемый отроками, тут же валялся шлем, крепко попорченный сильным ударом, скорее всего, топора. Рядом на коленях стоял Матвей и перевязывал Перваку голову.
– Как он? – спросил Мишка.
– Жить будет… если не помрет! – зло отозвался Матвей. – Домой его надо, к Юльке, а еще лучше, к Настене.
– Еще раненые есть?
– Куча!
– Тяжелых много?
– Да не знаю я! Учился мало! Зови Илью с острова, я не управлюсь!
– Прекратить истерику! – гаркнул в ответ Мишка. – Сейчас за угол отведу да рыло начищу! Зовешься лекарем, так лечи, нечего тут сопли размазывать! Приказываю заниматься только тяжелоранеными, легким ребята помогут сами, на то их вы с Юлькой и учили!
Матвей ничего не ответил, только ниже склонился над Перваком.
– Вторуша! Ты где? – позвал Мишка.
– Младший урядник Варлам здесь, господин старшина! – раздался сзади голос Вторуши.
– Принимай командование десятком вместо брата.
– Слушаюсь, господин старшина.
Мишка вернулся к воротам и увидел, как Демьян с Тарасом вносят во двор убитого отрока Сильвестра – стрела, пробив бармицу, вошла под скулу, а вышла через шею. Около крыльца сидел на земле наставник Глеб и держался рукой за окровавленное лицо.
«Ну я же говорил, что нельзя напротив двери стоять. Говорил или только подумал? Блин, только подумал, не до разговоров было, да и послали бы меня с моими советами. Наставники… самих наставлять надо».
Мишка откинул с лица бармицу и свистнул: «Урядники, ко мне!» Поймал за руку первого попавшегося отрока и приказал:
– Помоги наставнику Глебу, Матвей занят… Погоди-ка, Дударик? Ты что здесь делаешь?
– Я, дядька Михал, за вами… потихонечку…
– Я же запретил тебе! Вернемся – тридцать розог! И в темницу на десять дней!
– Слушаюсь, господин…
– Иди Глеба перевязывай, потом подойдешь к Матвею, назначаю тебя его помощником. Пошел, малявка!
Дударик уныло побрел к Глебу, вытаскивая из подсумка рулончик полотна для перевязки.
– Урядники! Все здесь? Доложить о потерях!
– Первый и второй десятки, старший урядник Дмитрий. Все целы.
– Третий десяток, урядник Артемий. Один не то чтобы раненый, но… как бы сказать…
– Что? Обгадился, родил с перепугу, уши отпали? – вызверился Мишка. – Чего ты мямлишь?
– Баба Ефрему рассолом в морду плеснула, – объяснил наконец Артюха, – сейчас ему глаза промывают, но не знаю, что выйдет.
«Рассолом вроде бы не страшно, вот если бы уксусом. Винного уксуса ЗДЕСЬ нет, но есть яблочный, не менее ядреный… Не о том думаете, сэр!»
– Ладно, дальше!
– Четвертый десяток, урядник Демьян. Один убитый, один раненый, легко, один расшибся, но не сильно.
– Пятый десяток, младший урядник Варлам. Три убитых, один раненый. Тяжело.
– Сколько убитых?
– Трое. Питирим, Онуфрий и Антоний. – Вторуша неожиданно всхлипнул. – Первак плох совсем.
«Господи, дети же совсем… четверо убитых…»
– Михайла! – раздался с крыльца хозяйского дома голос Алексея. – Что у тебя?
«„У тебя“, едрена вошь! Не у меня, а у тебя – ты же командир».
– Сопротивление подавлено, господин старший наставник, с остальным разбираемся!
– Ну разбирайтесь. Костер пожарче разведите, – Алексей развернулся и ушел обратно в хозяйский дом.
«„Разбирайтесь“, в рот те дышло! Даже о потерях не спросил. Над Саввушкой своим квохчет, как наседка, а на моих ребят наплевать! Костер-то на хрена? Пленных пытать, что ли?»
– Господа урядники, слушай мою команду! Урядник Варлам…