Старая школа рул (СИ) - Ромов Дмитрий

— Мне он ничего не присылал, — покачал я головой. — Наверное, у него нет моего номера…

— А как… — в ужасе распахнула она глаза. — А где ты видел?

— Я сказал, если она попробует что-то сделать, я обвиню её в шантаже.

— Кому⁈ — практически зарыдала Альфа. — Кому ты это сказал?

— Медузе… — выдохнул я.

Альфа закрыла руками лицо и затряслась.

— Дай мне его адрес, пожалуйста, — сказал я.

— Нет, это плохая идея, — ответила она, чуть успокоившись.

— Хорошая, очень хорошая.

— Ты не сможешь его уговорить, — замотала она головой. — Он если упрётся, считай всё, палкой не перешибёшь.

— Лен, палкой можно, поверь, — усмехнулся я, — кого угодно перешибить.

— Ой, Сергей! — недовольно махнула она рукой. — Давай сейчас без шуточек твоих.

— Лена, послушай. Ты сама сказала, что он мудак, так?

— Но я же извинилась…

— Ну и дура, ты уж извини за прямоту.

Она открыла рот и уставилась на меня скорбным взглядом, как бы говоря, ну, давай, пинай меня, раз уж и ты такой отвратительный, как зверь.

— Лена, ты же красивая, умная, смелая девочка. Ты уроки мажорам даёшь и не боишься, не плачешь, не дрожишь. Ты не даёшь себя сломать Медузе. Ты не уподобляешься коллегам, не лебезишь, не пресмыкаешься, чтобы сохранить своё место. Так?

— Нет, погоди, ты всё переиначил…

— Ничего я не переиначил.Ты сама видишь, что Витя твой козлина и урод. Ну, так что, будешь жалеть его и прощать? Сколько раз он уже порывал с тобой?

— Сейчас второй… — вздохнула она. — И это последний. Теперь он окончательно разорвал наши отношения.

— Не надейся и не мечтай. Он вернётся, скажет, что ты, тварь, во всём виновата, а ты простишь, потому что у него не задался день или неделя, была тяжёлая ситуация, а ты не проявила понимания, не помогла, не пожалела и всё такое прочее. И вообще, ты, скорее всего, моральный урод, поскольку женственность и природная женская мягкость в тебе отсутствуют. Я знаешь сколько такого видел?

— Где? — прошептала она.

— Сначала синяки на руках, потом под глазами, а потом и проломленные черепа. Сценарий всегда один, Лен. Это был срыв и больше такого не повторится, да? Он же так меня любит, а я делаю ему больно. Так ты себе говоришь? А на самом деле он, как упырь, жрёт твою боль и упивается страданиями, как кровью.

— Что ты несёшь… — помотала она головой.

— Такая яркая, дерзкая, привлекательная и делает всё, что нужно ему, служит, забывая себя и всё остальное. Служит ему одному! Короче. Он свалил? Всё. Слава Богу! Свечку поставь и забудь, как страшный сон, не впускай больше в свою жизнь.

Она молча мотала головой.

— Знаешь, что бы тебе нужно было сделать? Нам. Повторить то, что снято на этом видео. По-настоящему, без фейков. И это было бы прекрасным финалом твоей старой жизни. И отличным началом новой.

Альфа даже не возмутилась, настолько эта мысль была дикой.

— Короче, — продолжил я. — Видео фальшивое, это невооружённым взглядом видно. Чистый фальшак. Если этот сраный лом хочет устроить шухер, пусть устроит. Но тебе чего бояться? У нас с тобой были отношения, поцелуйчики или сексуальные контакты?

— Прекрати!

— Ну, а в чём тогда проблема? За то, что какой-то психопат присобачил к порнухе твоё лицо будет отвечать он, а не ты. Уволить тебя за это не смогут. Там вообще не ты! Успокойся. Все постараются вообще замять это дело и не предавать огласке. Давай адрес, я поеду и поговорю с ним. И он меня послушает вот увидишь.

— Нет, после того, как ты ему разбил голову…

— У него даже кожа не лопнула. Чего там я разбил-то? Вино только жалко. Говори, не зли меня…

— Серёжа… ты как моя мама, честное слово…

— Ну, может, надо начать прислушиваться к умным людям, а?

Кукуша выглядел убедительно. Медвежий взгляд, синие руки, свирепая рожа, бритая башка, алюминиевая бита. Узнаваемый архетип. Ужас, летящий на крыльях ночи. Пушку решили не брать, мало ли что, вдруг выведет из равновесия, козёл. Это, похоже, Витя умел делать хорошо.

Мы прождали его около получаса. Пока ждали, я изучал его канал. Как бы правдиво-обличительный и дерзкий, но, по факту, каждый второй пост или стрим был посвящён Назаровским структурам. Их он облизывал охотно и тщательно, не взирая на лица, так сказать.

Витя подъехал в половине шестого вечера. Весь такой мачо. Вышел из такси и вошёл в подъезд «В» современного общественного пространства, если я не путал название.

— Петух загримированный, — с чувством прорычал Кукуша.

Я засмеялся.

Раньше здесь располагалось издательство областной газеты, а теперь — офисы, студии, танцевальные классы и даже мелкие кустарные производства. Мы вышли из Кукушиной «бэхи» и прошли внутрь здания.

Здесь царил дух промышленного дизайна, заключавшегося в том, что производственные помещения покрасили свежей серой и розовой краской и отшлифовали бетонный пол.

Мы поднялись на лифте и прошли по тёмному мрачному коридору. Нам не встретился ни один человек. Атмосфера в этом общественном пространстве была холодной и мрачной, как на улицах Лондона времён Джека Потрошителя. Тумана, правда, не было, но его с лихвой хватало в некоторых событиях последних дней.

— Здесь, похоже, — кивнул Кукуша на дверь без вывески.

На ней был только номер.

— Погнали? — подмигнул он, и мне показалось, в его глазах мелькнул азарт.

Я кивнул и тут же, можно сказать, мгновенно, Кукуша поднажал и с шумом распахнул дверь.

— В чём дело! — недовольно воскликнул Витя.

Он стоял посреди не слишком большой студии. На него были направлены лучи из больших затянутых тканью прожекторов. Свет был ярким но мягким. Витя стоял перед стойкой с фотоаппаратом и что-то настраивал.

— Чего вам⁈ — строго прикрикнул он, изображая из себя крутого пацана.

На лбу его сиял пластырь и делал этого как бы волевого и крутого чувака нелепым и жалким.

— Прояснить надо! — свирепо рыкнул Кукуша и шагнул вперёд.

Но прожектора, бьющие Вите в глаза, не давали ему рассмотреть устрашающую фигуру своего палача и он отреагировал не так, как должен был. И это было опрометчиво.

— Ну-ка вышли отсюда, быстро! — прикрикнул на нас лидер общественного мнения, и голос его чуть звякнул, пискнул, скрипнул.

В общем, дал петуха.

— Все контакты указаны в канале! — строго продолжил Витя. — Информацию, уточнения, прояснения и прочие угрызения совести посылайте туда. А сейчас быстро выйдете вон! У меня через пятнадцать минут эфир начнётся. Я что неясно выражаюсь⁈ Алё! Вы меня слышите вообще⁈ Вам помочь, может быть…

БАЦ! БАБАХ!

Кукуша сделал заявку на первую лигу, и стойка с прожектором, стоявшая справа от него с грохотом полетела на пол, а сам он вышел, так сказать, в круг света.

— Вы… вы… вы что себе позволяете! — воскликнул Витя.

— Эй, на барже, ЛОМ не проплывал? — вышел из тени и я.

— Чего?

Он меня узнал. Сразу приосанился, распустил хвост, рожу сделал строгую.

— Это ты так прощения пришёл просить? Или спасибо сказать, что я в полицию не заявил?

— Нет, — покачал я головой. — Я пришёл видео снять. У тебя через сколько? Через пятнадцать минут эфир? Отлично! То, что нам и надо. Ты же любишь пожёстче, да? Только хардкор, я правильно уловил?

— Чего? — недоумённо спросил он и непроизвольно попятился.

— Будем тебя в прямом эфире половой неприкосновенности лишать. Как тебе идея?

— Ты долбанулся что ли, школота? — воскликнул он с совершенно изумлённым видом.

— Нормальный диаметр? — подмигнул я, и Кукуша с готовностью продемонстрировал своё алюминиевое орудие.

— Щас видосы твои завирусятся покруче «короны», — с серьёзным лицом заявил Кукуша. — В натуре, Люба, звезда ютуба.

— Я полицию вызову… — неуверенно произнёс инфлюэнсер Витя.

— Любишь порно, да? — надвигался на него дядя Слава. — Фантазии там всякие? Ну, хорошо, фантазёр. Мы тебе поможем осуществить самую заветную!