Сухой закон (СИ) - Дорохов Михаил Анатольевич

— Справился… Ладно, тут уже не до жиру… Тем более команда у Вас была — не высовываться раньше времени дальше улицы, где наши квартиры. Так что на первый раз прощаю. Скорее всего, завтра уже, наоборот, придётся колесить везде…

— Есть!

— Тише ты. Девчонка там, — длинный клинок показал в сторону двери в подвал, — Давай-ка аккуратно. Там, похоже, ещё один бандит…

* * *

Чёрный Форд остановился рядом с вывеской «Бауэри 14». Знаменитая улица «разбитых фонарей» пока только готовилась превратиться в таковую, но здесь уже были заметны изменения. Гуляющих в вечернее время было меньше, пьяных — больше, сомнительных личностей, в костюмах явно подороже, чем мог бы себе позволить среднестатистический клерк — тоже было немало.

Сейчас владельцы лавочек по улице Бауэри «прикармливали» будущих покупателей. Когда Сухой закон заработает, то практически любое заднее помещение или подвал в этих домах станут игорным притоном или наливайкой. А скорее, и тем и другим.

Из одной такой «лавочки» из двери с вывеской изображающей смокинг и надписью «Бауэри 11», вышел широкоплечий франт в сером костюме в широкую белую полоску. Через плечо он перекинул плащ и гордо шествовал, подняв подбородок и посматривая на редких дам сомнительной репутации. Они улыбались и хихикали ему вслед, когда он приподнимал свою шляпу с ядерно красной широкой лентой вокруг тульи и слегка кланялся им. Настроение у франта было прекрасное. Гуляка остановился на несколько секунд, обернувшись и посылая одной из девиц воздушный поцелуй.

— Он?

— Высокий, серый костюм на заказ, красная шляпа. Впервые вижу такого гуся. Точно он. И вышел из нужного магазина. Алексей назвал именно это место.

— Понял…

На заднем сидении закрытого форда послышалась возня. Боковое стекло медленно провернулось на держателях. Наружу высунулась небольшая часть ствола армейской винтовки.

Выстрел громыхнул на всю улицу, короткой вспышкой осветив лица сидящих в Фордике людей.

Франта словно ударило кувалдой. Голова его мотнулась, принимая тяжёлую пулю, а всё тело, как у поломанной куклы неестественно загнулось назад, рухнув на тротуар. Казалось, будто он хочет убежать от своей судьбы. Но было уже поздно. Тёмное пятно расплывалось в стороны, заполняя стыки каменных плит улицы Бауэри.

А Форд уже набирал скорость, виляя по переулкам.

— Отличный выстрел, Гарри. Только рискованный…

— С такого расстояния из моей винтовки я точно попаду в голову, будь уверен…

Глава 27

Шахматная партия начинается

— Что скажешь, Барлоу? — начальник полиции Бронкса был чернее тучи, оглядывая комнату, посреди которой стоял большой игральный стол.

Худощавый детектив, склонившийся над очередным трупом, выпрямился и пожал протянутую руку:

— Работали профессионалы. На такое дело я сразу запросил криминалистов, чтобы снять отпечатки, но предварительно могу сказать, что все провернули в перчатках. Кроме размеров обуви пока нет ничего.

— Сколько их было?

— Примерно пять человек.

— А трупов одиннадцать… — протянул Джон Фэллон и стал ещё мрачнее.

— Да. Я думаю, что эти пятеро, — Барлоу показал на Томпсона и остальных, — играли за столом, когда убийцы вошли в комнату. Двоих охранников убили почти сразу. Этого застрелили те, кто прошёл через бар, а громилу прибили из дробовика с лестницы. В баре, кстати, ещё труп. Его закололи ножом. Наверху, ты, наверное, уже видел ещё троих. У одного перерезано горло, остальных застрелили через валик из плотно скатанной толстой ткани. Ливень скрыл и без того слабые звуки выстрелов.

— Известно, кто они?

— Мы опросили местных. Поговаривают, что этот ростовщик — Гэрри Томпсон, был главой ирландской банды. Полиция приглядывалась к нему, но он был очень хитёр. Предъявить ничего пока не смогли. Думаю, в реальности, дела его были куда серьёзнее. Тут налицо разборки между бандами…

— Ты прав. На Глендон-Хилл ещё три трупа. Все зарезаны. И тоже никаких следов, кроме как от обуви. Не удивлюсь, если они подчинялись этому же Гэрри Томпсону, — протянул шериф Бронкса.

— Вот как⁈ Тогда у меня скверные новости.

— Куда уж хуже?

— Среди тех, кто всё это сотворил, есть люди с армейской выучкой. Действовали, словно диверсанты на войне.

— Кто-то остался в живых?

— Бармен. Но он не видел лиц нападавших. Сказал только, что они говорили с русским акцентом. И он утверждает, что знать не знал, кто такой Томпсон, и якобы просто сдавал ему помещение для игры в покер.

— Врёт!

— Конечно, ты бы видел, что у него нашли в потайной комнатке. Иди за мной.

Оба поднялись наверх и вскоре уже были в низеньком чулане, скрытом дверцей массивного шкафа.

— Покажите! — попросил детектив криминалиста.

Тот обернулся и поднял перед собою в перчатке увесистую улику.

У Фэллона заиграли желваки:

— И теперь это — в руках какой-то банды, которая орудует на моих улицах?

— Похоже на то, — невесело ответил Барлоу.

Шериф шумно выдохнул и хрустнул пальцами:

— Известно о том, кто может быть под подозрением из русских?

— Потрясли местных бродяг. Говорят, что в этом районе многим заправляет некий Виктор Павлович Горский. Ему официально принадлежат несколько баров и складов в Бронксе. Эмигрант из России, уже прилично в Штатах.

— Я сейчас же выезжаю к прокурору. Дело очень серьёзное. Как только добьюсь от него ордера, начинаем обыски у Горского. Найдите мне его самого!

* * *

На следующий день

Алевтина стояла у окна, сгорбившись и обняв свои плечи. Я задержал дыхание, а затем медленно выдохнул. Что ж.

— Аля…

Она резко обернулась и посмотрела на меня заплаканными глазами.

— Что ты натворил⁈ Во что ты впутал меня и маму?

Я переждал эту тираду, терпеливо слушая все упрёки в свой адрес. Хорошо, что отморозки Томпсона не «тронули» девушку, но страху она натерпелась неимоверного. Поэтому я подошёл к ней и обнял. Она чуть потрепыхалась, но вскоре затихла у меня на плече, тихонько всхлипывая.

— Аля, нам нужно поговорить…

— Что ты хочешь от меня, Лёша? Я не хочу с тобой ничего обсуждать!

— Это касается твоей безопасности и безопасности твоей мамы.

Она подняла на меня мокрые глаза и вздохнула.

— Присядь… — я увлёк её на диван и сел рядом.

— Послушай меня внимательно, — начал я тяжёлый разговор, — Мне нужно, чтобы вы с мамой уехали.

— Зачем?

— Так надо. Я ещё не разобрался со всеми, кто хочет достать нас…

— Куда? Мы только осели здесь…

— Я понимаю, — терпеливо объяснял я, — Но сейчас, если будут стараться насолить мне, то могут делать это через тебя. И думаю, что дальше такое может быть часто. Смотри, здесь я написал подробные указания — что и как нужно сделать, — я достал из внутреннего кармана аккуратно сложенное письмо.

— Зачем это, Лёша?

— Послушай меня. Тебя и маму проводят на лайнер до Франции…

— Что-о??? — округлила глаза Аля.

— Дослушай! Оставаться в Штатах нельзя. В письме — подробные инструкции, где можно остановиться, и как связаться с русскими общинами. Билеты на лайнер уже куплены и тоже в конверте. Там же — банковский чек и его копия на всякий случай. Я указал: куда и в какое отделение банка надо прийти. Там будет номерной счёт до востребования. Вам должно хватить денег на первое время…

— Какой счёт, Лёша? О чём ты?

— Не перебивай и слушай внимательно! На счету будет три тысячи долларов…

Алины глаза расширились:

— На первое время? Не ври мне! Ты отсылаешь меня навсегда!

— Вы сможете вернуться через год, когда всё уляжется. Но я прошу тебя, не возвращайся в Нью-Йорк или Чикаго. Лучше останься там… Во Франции…

Три тысячи долларов это двухлетняя зарплата врача-американца хорошей квалификации в Штатах. Для девушки, работающей швеёй и подрабатывающей в магазине, устроиться на эти деньги можно будет весьма хорошо. Привлекательная, неглупая, работящая красотка точно не пропадёт во Франции. Билеты я купил на северное побережье. Там много кто говорит по-английски, привыкать будет проще.