Майкл Муркок - Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца
Таким образом, несмотря на то, что некоторым кажется, что Соединенные Штаты куда-то спрятали свою былую мощь, европейцы все-таки знают во всех подробностях о той достойной уважения политике, которую американцы проводят в Европе, знают и приветствуют, отбрасывая всякую ненужную шелуху.
Почему «достойная уважения»? Для этого необходимо учесть, что между нами существует договор о взаимной обороне; в соответствии с этим договором Соединенные Штаты связаны обещанием оказывать Европе поддержку всякий раз, когда у нее не будет доставать сил для победы над коммунизмом. Когда в Европе стали осознавать, что мы являемся истинным лидером в военной области, мы начали осуществлять то, что мы обещали.
Хорошо, тогда встает вопрос, почему же, отсутствуют конкретные результаты? Почему мы не побеждаем?
Насколько я могу судить, это происходит по той простой причине, что мы до сих пор не послали в Европу достаточное количество наших лидеров.
Генерал остановился, взглянул на присутствующих и мягко заговорил:
— Как видите, джентльмены, это своего рода поддержка в трудную минуту, которую вы получаете от моего народа. С вашего позволения, я пропущу большую часть того, что написано дальше, но я зачитаю вам окончание этого письма.
— Все, рассказанное в моем письме, совершенно четко указывает на возможные пути реализации ближайшей истории, право осуществлять которую, как я окончательно убежден, безоговорочно и по достоинству должно быть вложено в руки народа Соединенных Штатов Америки.
Право каждого — решать, что он хочет сделать и какие он хочет дать свободно избранному правительству свидетельства своей воли к победе, или поражению…
Но несмотря на все это, необходимо помнить, что в случае нашего неверного выбора кровавый финал коснется не только нашего правительства, которое многие из нас воспринимают как какую-то административную абстракцию.
Этот кровавый финал коснется нас самих, наших сыновей и дочерей.
Генерал Кэмберленд с благоговением посмотрел на стопку листков, которую он осторожно сжимал, а когда он поглядел в зал, его глаза были похожи на два осколка голубой броневой стали.
— Теперь вы знаете, какие чувства нами владеют, — сказал он. — Вы знаете, что вы можете полностью на нас положиться. Единственный способ выиграть войну — борьба с ней. Но дорога, которая нам предстоит, не будет гладкой, это не будет легким путешествием. Но и та карта европейских дорог, которую мы используем сегодня, служит нам надежной опорой, служит лучше, чем когда-либо. Если выразиться словами Патрика Генри, который предстал перед Ричмондской конвенцией и произнес свою знаменитую речь: «Они говорят нам, сэр, что мы слабы; не в состоянии совладать с таким грозным соперником. Но когда же мы станем сильнее? Произойдет ли это на следующей неделе или в следующем году? Когда же это произойдет, если мы полностью разоружены, а может быть, когда британский солдат будет квартировать в каждом нашем доме? Сумеем ли мы собраться с силами, оставаясь нерешительными и бездеятельными? — конечно же нет! Соединенные Штаты примут мир, полученный в результате подобающих, достойных переговоров в Европе. Но результат не появится сам собой, не придет с зонтиком в руке, как Невилл Чемберлен, к агрессору и не позволит ему фактически подписать решение всех его проблем, связанных с экспансией. Поэтому не может быть и тени сожаления о том, что военно-морские силы Соединенных Штатов посланы в Европу, сожалеть можно только о том, что их можно было бы послать гораздо раньше. На протяжении долгих лет европейцы — с безвозмездной помощью со стороны Соединенных Штатов — пытались обороняться против налетов, убийств исподтишка, саботажа и диверсий. Результатом этого были все возрастающие потери жизней американцев и европейцев — и никакого прогресса в освобождении Континента от захватчиков. Теперь же европейцы и Соединенные Штаты сами предпринимают наступления… поражая противника в самые больные и уязвимые места! И именно так это и будет продолжаться, джентльмены, пока последний враг не будет уничтожен, и Европа снова сможет приступить к мирному строительству того Континента, какой она сама хочет видеть, и таким способом, какой она сама выберет, не испытывая при этом страха перед возможными нападениями как извне, так и изнутри. И все это потому, что существует мощная волна, подпирающая спину Европы, волна, обладающая сильным напором, — это американская сила, джентльмены, американское мужество, американские знания и умения, американская решимость к действию; американские деньги, американский динамизм, американские пушечные снаряды, американские ружья, американские танки, американские самолеты, американская свобода, американская эффективность во всем…»
Фрэнк делал записи того, что говорил генерал, а европейские командиры с легким недоумением глядели на главнокомандующего.
Стоявшие около двери уже почти покинули зал конференции, а другие начали вставать со своих мест.
— …американская любовь, американский юмор, американское здоровье, американская красота, американское полнокровие…
Последний из генералов, созванных на конференцию, тихо прикрыл за собой дверь зала, и генерал Кэмберленд поднял голову от чтения, услышав этот последний негромкий звук закрываемой двери.
— Они покинули нас, Фрэнк? — спросил он.
— Я думаю, генерал, что они получили полное представление о происходящем. Я думаю, что их доверие полностью завоевано.
— Хотел бы надеяться на это Фрэнк. Я пытался поднять их духовное состояние. Иногда мне кажется, что это одна из самых тяжелых работ на свете. Все они, конечно, честные вояки. Очень тяжело быть свидетелем упадочнических настроений в армии. Но, может быть, если мы немного улучшим их состояние — дадим им шанс…
— Они обязательно им воспользуются.
— Дай-то бог, Фрэнк.
3. Наступила 50-я годовщина Королевской авиакомпании Нидерландов. Мы не сомневаемся, что вы будете рады принять участие в торжествах
Когда Фрэнк вернулся с «конференции», Джерри все еще смотрел на генерала Кэмберленда, губы которого двигались, пока он что-то быстро писал в блокноте.
Некоторое время Фрэнк молча стоял около Джерри и наблюдал за происходящим. После этого выключил изображение — и генерал исчез.
— Похоже, все это разрушительно на него действует, — произнес Джерри сочувственно.
— Он стойко принимает это. Ответственность, — сказал Фрэнк, пересекая комнату по направлению к окну, из которого он внимательно посмотрел в сторону Сейнт-Джеймс-парка.
— Иногда мне кажется, Джерри, что всему этому никогда не будет конца. Или же начала, что — один черт, как мне кажется. Так много еще предстоит сделать. А времени так мало.
— Ты прав.
— Я надеюсь, что теперь ты не акцентируешь внимание на наших разногласиях, как бывало раньше. Ведь, в самом деле, если братьям вдруг случится поссориться, то скажите мне, кто не ссорится?
— В некоторой степени, Фрэнк, теперь все зависит от твоей позиции.
Фрэнк пожал плечами и развел тонкими руками:
— Ты меня знаешь, Джерри, тебе легче принять решение.
— Да, мне легче. Ведь тебе предначертано бороться с тепловой смертью Вселенной. Ты же знаешь, Фрэнк, что я всегда разрешал тебе делать это.
— В конце концов, скажи мне, что такое память?
— Вероятно, не что иное, как голограмма.
— Точно. Вспомни тот мой сон, который приснился мне, когда мы были молодыми. Голограмма — на каждой доске для афиш и объявлений. А доска для объявлений — длиной с улицу. И так на каждой улице. И — сетка таких улиц, которая покрывает весь земной шар… — Фрэнк еще раз пожал плечами. — Но думаю, что на самом деле это все не так просто, как кажется, не так ли, Джерри?
— Как раз в этом и заключена разница между тобой и мной. Где моя машина?
— Думаю, что это вопрос циклов.
— Или равновесия, — Джерри положил руку на вибропистолет, — пошли, Фрэнк.
— Ты никогда не выберешься из них, Джерри. И из-за этого ты потеряешь многих, кто мог бы стать твоим другом.
— Я не нуждаюсь в друзьях.
— Но тебе также не нужны и враги. С тобой мне хотелось всего-навсего заключить сделку. Это могло бы сделать нас обоих богатыми — и исключительно могущественными. У тебя же есть взгляд в будущее, старина.
— Я не испытываю особого энтузиазма по поводу такого искусственного разделения труда, Фрэнк. Я люблю ухватывать проблему всю сразу, целиком. Мне не нравится, как ты и твои союзники попусту тратите время.
— Кому-то всегда приходится выполнять грязную работу.
Джерри обнажил оружие. Фрэнк тоже.
Джерри вздохнул.
— Согласись, что мы с тобой спорим по пустякам. Не мог бы ты просто-напросто сказать мне, где моя машина?
