Алексей Рюриков - КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ
Основным советским планом стало наступление двумя фронтами - Северным, под командованием генерал-полковника Седякина и Карельским, во главе с генерал-полковником Рокоссовским. Главный удар наносился на Карельском перешейке, где планом предусматривалось наступление на выборгском направлении, выход к оборонительной полосе, прорыв линии Маннергейма и развитие наступления в направлении Хельсинки.
Северный фронт развивал отвлекающее наступление в направлении Оулу, и при поддержке Северного флота должен был овладеть Петсамо и отрезать Финляндии выход к Баренцеву морю, после чего продвигаться к югу. Учитывая местность между Ладожским и Онежским озерами, малое количество дорог, скалы, лес, а также сложившееся после польской войны скептическое отношение генштаба к способности РККА уверенно продвигаться в условиях бездорожья, решительных задач фронту не ставили. Основной задачей являлось отвлечение сил финнов с Карельского перешейка.
Карельский фронт насчитывал в своем составе три армии, Северный - две, при этом первый имел три танковых дивизии и три тяжелых танковых бригады прорыва, а второй лишь танковый полк.
Жданов ожидал от армии быстрой победы и демонстрации военной мощи СССР, и в НКО считали, что собранных сил для этого достаточно.
***
28 ноября советские газеты опубликовали сообщение штаба Ленинградского военного округа "Наглая провокация финляндской военщины". В нем говорилось: "….27 ноября наши войска, расположенные в километре северо-западнее Майнилы, были неожиданно обстреляны с финской территории артогнем. Убиты три красноармейца и один младший командир, ранены семь красноармейцев, один младший командир и один младший лейтенант". Рядом с сообщением советская пресса поместила ноту правительства СССР с решительным протестом и предложением финскому правительству отвести войска от границы на Карельском перешейке.
Финская сторона заявила о непричастности к обстрелу, предложила создать совместную комиссию по расследованию инцидента, и в свою очередь потребовала отвода советских войск от границы на двадцать пять километров (что фактически означало их отвод в городскую черту Ленинграда) в целях обеспечения объективного расследования.
В тот же день советские дипломаты провели консультации с правительствами Франции, Италии, Югославии, Германии, Швеции, Норвегии и трех прибалтийских стран. Позиция на переговорах озвучивалась единая - неспровоцированный обстрел финнами советской территории, опасность для Ленинграда, агрессивное поведение Хельсинки. Но вопросы обсуждались разные.
Во Франции Криницкий уже утром 28 ноября встретился с Лавалем, днем получил аудиенцию президента Петэна. Итогом встреч стало коммюнике французского МИД, осуждающего "провокацию финской стороны направленную на обострение международной обстановки", в котором напоминалось и о недавнем отказе Финляндии принять участие в демилитаризации Балтики. Пресса с подачи правительственных кругов начала компанию по обвинению Хельсинки в агрессии. Главным же стало подтверждение благожелательной позиции Парижа по поводу конфликта и согласование планирующегося при посредничестве Франции и СССР итало-югославского проекта в Албании.
В Риме советский посол Штейн встретился с Муссолини, а назначенный после прихода к власти в Белграде нового правительства посол Ю.В. Мальцев, в прошлом дипломат, помощник секретаря ЦК ВКП(б) Молотова, сотрудник Разведуправления ГШ РККА переведенный обратно в НКИД, с руководством Югославии. В этих странах албанский вопрос обсуждался в первую очередь, Рим и Белград планировали раздел Албании. В ходе консультаций с участием Франции и СССР, стороны окончательно согласовали ввод войск в Албанию на первое декабря. Этот день должен был стать, как выразился дуче, "днем решительности для наших стран". Муссолини знал, что эта же дата намечена в Москве для решения финского вопроса, и одновременное выступление его устраивало, предоставляя широкий простор для маневров на международной арене, где несоюзные страны должны были реагировать на одновременные действия в разных концах Европы, не имея информации о доле координации.
В Берлине посол Астахов напомнил о соглашении, относящем Финляндию к сфере влияния СССР, и сделал запрос о позиции III Рейха на случай "обострения советско-финляндских отношений, не исключающего на сегодняшний день, в том числе и развития ситуации аналогичной сложившейся в апреле этого года в отношениях Германского Рейха и бывшей Польши". МИД Германии на следующий день заверил в верности Берлина своим обязательствам, сделав, однако заявление об особых интересах Германии в Финляндии, дружественных отношениях с этой страной, и предложил посредничество в урегулировании конфликта. Астахов передал благодарность от лица советского правительства, но предложение отклонил, заявив, что СССР рассматривает ситуацию как исключительно двустороннюю.
Гитлер отдал распоряжение оказать финнам в случае запроса помощь вооружением и военными материалами, но соблюдать при этом строгую секретность и начал консультации с Великобританией.
В скандинавских странах советские дипломаты вели себя гораздо сдержанней, делая упор на неспровоцированной агрессии и стремлении Финляндии к конфликту. В Прибалтике же представители Москвы вообще разговаривали в основном о степени использования территорий стран Балтии в войне. В Стокгольме и Осло отнеслись сдержано-доброжелательно, меньше всего там желали военных действий у себя под боком, а если уж они неизбежны, лучше выглядели быстрые и не затрагивающие соседей.
В целом, дипломатическая подготовка была проведена успешно, но только в невраждебных странах и Скандинавии. Великобритания немедленно выступила с заявлением о поддержке позиции Финляндии. От США и Япония официальной реакции не последовало, но мнение этих стран по поводу перехода конфликта в стадию военных действий представлялось профинским.
В Коминтерне, желающем поучаствовать в событиях, родился проект создания после начала войны "народного правительства" во главе с Куусиненом и Народной Армии Финляндии, которую предполагалось укомплектовать служившими в Красной Армии финнами и карелами. Проект активно обсуждался в Международном отделе ЦК КПСС, но недолго. Первыми за пределами партийных ведомств о планах узнали дипломаты, что, кстати, было удивительно и совершенно нехарактерно для советского государства - традиционно внешнеполитическое ведомство о смене внешней политики узнавало последним. Вышинский немедленно возмутился, идея противоречила усилиям НКИД по улучшению отношений со скандинавскими странами, встретила бы резкое недовольство со стороны занимающих сдержанную позицию США и Японии, да и от считающихся союзными стран французского Средиземноморского блока одобрения ожидать вряд ли стоило.
"Одно дело - отодвинуть границу, тем более, если финны сами нападут - заявил нарком. Совсем другое - Коминтерн, за рубежом до сих пор боятся этого слова". Напряженность и недоверие ожидалось и в остающейся просоветской Прибалтике. Создание народного правительства приостановили, отложив решение этого вопроса до получения результатов военных действий.
***
29 ноября Советское правительство денонсировало пакт о ненападении с финнами и отозвало из Финляндии всех советских граждан, дипломатические и торговые миссии. Тридцатого граждане СССР покинули Финляндию, посланник Финляндии в Москве получил ноту о разрыве дипломатических отношений.
И в тот же день послы Италии и Югославии вручили королю Албании Зогу ультиматум с требованием установления над страной совместного протектората.
***
1 декабря 1939 года советские войска перешли границу, президент Финляндии Каллио объявил войну СССР.
В полосе наступления Карельского фронта атаки советских войск предварялись массированной артиллерийской подготовкой, затем начиналось выдвижение танков и пехоты. Практика первых дней показала плохое взаимодействие родов войск: пехота не умела идти за танками, войскам редко удавалось увязывать свои действия с артиллеристами, тылы, несмотря на принятые после польской кампании меры, остались крайне громоздкими, что снижало скорость передвижения и мешало вводу в бой танковых частей. Тем не менее, уже к исходу следующего дня передовые части 7-й армии вышли к линии Маннергейма, а 6 декабря части 7-й и 13-й армий РККА за счет подавляющего превосходства в технике, артиллерии и живой силе преодолели передовые позиции и предпольные укрепления финской обороны, и вышли к главным позициям линии Маннергейма.
Обе армии попытались прорвать линию с ходу, но 7-я армия остановилась перед ДОТ-ами и штурм не удался, несмотря на поддержку успевшим подойти к переднему краю батальоном танков ИС-1. Танки прорывались вперед, но пулеметы ДОТ-ов отсекали от них пехоту, затем финские пехотинцы расстреливали лишенные поддержки пехоты машины из 37-мм орудий и забрасывали бутылками с зажигательной смесью, вынуждая возвращаться либо уничтожая. Аналогично развивались действия 13-й армии.