В. Бирюк - Рацухизация
Что порадовало: топку залило автоматически. Дальше «автоматически» — кончилось, пошло ручками. Разобрали сруб, выгрузили земельку. Кабы не эта предосторожность… Или установку вообще за полверсты в лес отодвинуть…? Выломали, вытащили дуру железную… Бок котла вывернут лепесточками наружу.
Прокуй сперва повизгивал, на людей, на меня кидался. А тут притих — проблема фундаментальная.
В Средневековье не могут обеспечить однородность. Разброс по прочности даже в королевских доспехах в одном крупном изделии типа нагрудника или шлема даже в 14 веке — в два-три раза. Разница между двумя соседними точками на расстоянии в два дюйма. И определить эту разницу как-то визуально — невозможно.
Грубо говоря: ткнул пальцем — пощекотал королевское тело, ткнул рядом — сломал палец.
Причина простая: здешнее железо не течёт, а ляпается.
Пример: солим салат и подаём на стол. У половины гостей — на зубах соль голимая хрустит, другая половина — ищет солонку на столе. Перемешать забыли.
Вот такое здесь железо. Не течёт. И, соответственно, не перемешивается. Хотя здешние варницы — очень горячие печки, выше полутора тысяч градусов по всему объёму. Но — не капает. Химизм у них тут такой.
Поэтому, как с тем салатом, железо перемешивают. Кувалдами. Бьют. Выбивают шлак и вбивают друг в друга естественные флуктуации и неоднородности. На этой идее построены дамаски — дамасские стали, например. «Неторопливо помешивая атомы железа и углерода»… кувалдометром.
«Если долго мучиться — что-нибудь получится» — абсолютная истина.
Дальше детали — как долго и насколько мучительно.
У нас получилось полгода. С сентября по март. Сначала я переживал, волновался. Потом стал смотреть на всё это… философски.
У котла ломалось всё: вылетали заклёпки, прогорело дно, вырывало все нахлобучки, вставленные в любые отверстия. Вру! Свисток ни разу не улетел! Уже в самом конце был момент, когда наши чудаки продолжали топить, хотя вся вода выкипела. А забыли они на водомерку глянуть! Хорошо, что паровой котёл — не кастрюля — не надо чистить от копоти, когда подгорело. Когда котёл трещать начал — сообразили.
Примерно через месяц после первого пуска котла, когда у нас появилась надежда, что он будет работать, поставили под выхлопную трубу турбинку. Надежда, как уже понятно, оказалась… преждевременной. Но турбина внесла свой вклад. Шесть раз сыпались подшипники, один раз согнуло вал, два раза вылетала шпонка на валу. Сами лопатки… Я очень радовался, что приказал построить вокруг турбины похожий сруб: всё-таки вылетевшая лопатка в нём застряла. А не в голове Прокуя, как должно было бы быть по баллистике.
Я уверен, что любой нормальный попаданец может, просто посидев часок с напильником, без проблем и напряжений сбалансировать 32 железных пластинки до такой степени, чтобы они не улетали на шести сотнях оборотов в минуту. Я так не могу. Балансировка турбины оказалась долгой и трудоёмкой процедурой.
Я не могу построить высокооборотную «поющую» турбину Лаваля. Потому что не могу сделать, сбалансировать тонкую ось достаточной прочности. И не могу построить низкоскоростную по типу турбин Парсонса. Потому что не готов делать многоступенчатую, со вторым венцом лопаток на статоре. Хотя очень хочется: встречная ориентация лопаток в подвижном и неподвижном венцах снижают скорость струи пара и её режущее действие на металл. Что повышают время жизни установки. А уж для здешнего металла — особенно.
Но у меня, вот «здесь и сейчас» нет и кучи будущих заморочек: КПД, эффективность, единичная мощность, время жизни… Мне нужно чтобы оно просто работало.
Наконец, турбинка проработала с полчаса, и мы подцепили к ней маховик.
Однажды, когда в 20 веке моду вошли жёсткие диски типа «винчестер», китайцы построили устройство с диаметром рабочего диска в метр двадцать. А чтоб не провисал — раскрутили его вертикально. Делаем по-китайски. Маховик, при кажущейся примитивности идеи, здесь, в «Святой Руси» явление малознакомое. Да и вообще в мире — всего лет двести. Но это — сплошные, монолитные маховики. Мне уже надоели постоянные попытки убийства со стороны моих механических устройств. Супермаховик, который из ленты мотается и который не взрывается шрапнелью во все стороны — мне сделать не из чего, а вот набрать «блинов», по типу штанги — можно.
Как я ни кривился, а пришлось ставить промежуточную передачу. Никакой зубчатки! Только ремни и фрикционы! Хруста подшипников я уже наслушался, добавлять хруст неизвестных здесь шестерёнок… не хочу. И мы с 600 оборотов турбины вышли на 30 маховика. Подцепили к нему кривошип, на другой его конец — тягу от дурынды. Виноват — от парового молота. Собственно говоря, весь агрегат и есть паровой молот. Весь — для таскания здоровенной железной чушки. Паровоз-гиревик. Чтобы вот эту двухпудовую тупую железную дуру поднимать на двухметровую высоту. Падать она будет сама.
Уточню: нормальный паровой молот состоит из железного штока, на нижнем конце которого находится утолщение, называемое бабой, на верхнем же — поршень, который движется в паровом цилиндре, укрепленном на прочной станине.
Так это — «как у людей»! А у меня — ни штока, ни поршня, ни цилиндра. Одна баба на привязи. Что, впрочем, для меня естественно.
Станину, типа гильотинных ворот, в которых «баба» падает, построили снаружи у стенки кузницы, за которой стоял один из действующих горнов. Потом стенку сняли и переставили. Получился такой… кузнечно-прессовый цех. А иначе нельзя: заготовки должны быть разогреты до тёмно-красного каления, градусов 300 и выше.
При повсеместно применяемой здесь холодной ковке («наклёпывании») удары по заготовке затрагивают только внешние слои металла, от чего внутри изделия образуются сильные натяжения, которые иногда вызывают внутренние надрывы и трещины. Горячая же ковка требует быстроты — заготовка остывает. Ещё жёстче при сварке — «окно» допустимых температур сужается. На полуметровую косу полоса лезвия наваривают за 6–8 раз. По сути — времени остывания хватает только на 2–3 удара молотом.
Но у меня же есть баба! Хорошая баба полностью меняет… техпроцесс. И кузнечный — тоже. Могу, например, поставить полуметровый боёк — сварка в один удар!
Нормальное соотношение веса молота к весу обрабатываемого им изделия: 2:1. Допустимо 1:1. Здешние молоты — 4–5 фунтов. А тяжелее изделий на Руси и не куют! И получают уплотнённый слой на поверхности — 0.1–0.5 мм.
А у меня 80 фунтов, в 15–20 раз больше! Что серп, что коса — выковывается в один удар, уплотнение — на всю глубину!
Ещё про скорость надо похвастать.
В сутках 86400 секунд. Мой молот может бить за сутки 43200 раз. Не устаёт, не курит, не спит, не кушает… Отлить, попить, спинку почесать… Понятно, что человеков у станка надо менять, что есть моменты простоя. Но… Сколько ударов делает молотобоец за сутки? Тысячу? Две-три-четыре? У меня — в десять-двадцать раз больше.
Есть и другие достоинства. Из-за более чёткого, чем при работе ручным молотом, определения места удара, я могу навесить на нижнюю часть бабы бойки разного вида. Не просто кувалду или чекан, а более сложной конфигурации и размера. И от собственно поковки перейти к штамповке.
Крас-с-сота!
И куда мне это?
Идиотский вопрос: куда девать прогресс? Побежали, отковали… Что именно? Серпы для всей вотчины я могу отковать за один день — десять раз.
Нет, понятно — подготовка производства, заготовки, обучение, изготовление штампов, зачистка, отделка и уборка… Как работать плохо — я сам могу рассказать. А хорошо — когда вот эта уникальная для здешнего мира установка работает с полной загрузкой. «Загрузкой» — чем?
Единственная вещь, которая как-то по количеству подходит — колечки для кольчуги. В смысле — для панциря. 15–20 тысяч штук на изделие.
При оптимальной использовании, мой паровичок отшлёпает колечек на две кольчуги за день. Причём такой панцирь будет в разы прочнее обычного. Нет, не в 20 раз, конечно. Но в 5–7 — возможно. А это означает, что тот удар «идеального мечника», который показывал Яков — такую кольчугу не пробьёт. Понятно, что это ничего не значит, что эм-ве-квадрат-пополам никуда не денется. Пойдёт через кольчугу, через поддоспешник — в мясо и кости бедняги. Но… разницу между острым ножом и тупым поленом понимаете? Всё острое режуще-рубяще-колющее в округе — становится тупыми поленьями.
Все «вятшие» — само собой, захотят иметь на себе такую защиту. И — чтобы враги их такой защиты не имели. Слушок дойдёт до Благочестника, до светлого нашего князя Смоленского…
— Прокуй. Как бы тебе это помягче… Железяку разобрать, смазать, упаковать. Своих предупреди: кто болтанёт… даже до Христодула не доведу.
— Как это?! С чего это?! Ты чего, сдурел?! Мы столько сил, столько времени… Оно ж меня чуть не убило! Два раза! Квасура вон обварился. Столько труда, столько мук…! И — разобрать?! Через мой труп!
