Александр Авраменко - Волк. Рождение
Восемь золотых кругляшек. Полновесных золотых фиори. Продавец потрясённо открывает и зарывает рот. Юрика отшатывается:
– Простите, это слишком много…
– Не поздороваешься со мной, доса? Или стесняешься?
Девушка отшатывается назад, едва не врезаясь в прилавок, и я успеваю ухватить её, чтобы не было проблем из-за опрокинутого товара.
– Отпустите, граф!
– Всё-таки узнали… А я вас искал. Даже посылал человека в 'Старый башмак'…
– Мои подруги не явились, а останавливаться там мне одной не по карману. Сейчас я живу в другом месте.
Киваю в знак согласия:
– Совершенно с вами согласен, доса Юрика. В другом. Начиная с этого момента.
– Что вы несёте граф?!
Я отпускаю её ладонь в грубой шерстяной варежке и беру эмблему. Подношу к губам. Целую. Опускаю двуглавого орла в карман к кошельку. Затем взлетаю в седло, и… Подхватываю девушку за воротник и вздёргиваю к себе. Она пытается меня ударить, но странное дело, молча. Не кричит. Тем лучше. Только шипит сквозь стиснутые губы:
– Отпустите! Слышите, отпустите меня, граф!
Вместо этого крепче прижимаю её к себе. Она даже вскрикивает, только чуть слышно. Пытается стукнуть меня рукой по кулаку, в котором зажаты поводья.
– Перестань, Юрика. Лучше скажи, где ты взяла эту штуку…
Хлопаю себя по карману, и она вздрагивает:
– Я… Я боюсь…
Рывок удил, удар под брюхо. Несильный, конечно. Вороной вздымается на дыбы, молотя передними копытами в воздухе, а затем резко рвёт с места. Юрика пугается, цепляется за меня обоими руками… Отлично! Жеребец выносит нас с рынка и мчит по пустой улице. Выносит в чистое место перед стеной, где нетронутый снег и никого нет. Зато имеется нечто вроде завалинки. Несколько брёвен с торчащими веточками. Осаживаю коня. Отпускаю девчонку. Она соскальзывает на землю, следом спрыгиваю я. Баронесса отшатывается в сторону, на лице неописуемый ужас. Видно, что девушка напугана до смерти.
– Доса баронесса, так где вы взяли это?
На моей ладони светится эмблема Космического Флота Русской Империи. Юрика упорно молчит, и я начинаю злиться:
– Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам, доса…
Моя вторая ладонь ложится на рукоятку короткого меча, обязательного к ношению аристократам. Девчонка бледнеет так, что цвет её щёк сравнивается с окружающей нас белой порошей. Делаю шаг к ней, баронесса вскрикивает, отшатывается и падает на мёрзлую землю, я же нависаю над ней грозовой тучей, и видимо в моих глазах она читает нечто, что пугает её ещё больше. Еле слышно шепчет:
– Это упало с неба…
С неба?! Теперь понятен её испуг – подобное на Фиори считается святотатством и ересью, так что за утаивание этого факта досе баронессе грозит казнь на костре… Отступаю назад, на моём лице появляется успокаивающая улыбка:
– Можете не бояться меня, доса дель Рахи. Я сохраню вашу тайну. При одном условии.
Девушка бледнеет, потом обречённо выдыхает:
– Вы хотите… Меня?.. Уж лучше костёр…
Отрицательно качаю головой, и на её точёном личике вспыхивает крохотная искра надежды…
– Вовсе нет, доса Юрика. Совсем не это.
– Тогда… Что?
– Я хочу купить у вас то, что лежит в вашей земле. То самое, небесное.
– Но…
Успокаивающе машу рукой:
– Не переживайте. Это мои проблемы.
Выделяю слово 'мои'.
– И…
Окидываю её быстрым внимательным взглядом.
– Ваши дела совсем плохи, как я погляжу? Не стесняйтесь, здесь нет ничего страшного.
Алый цвет смущения, слабый кивок…
– Могу предложить вам место компаньонки моей матушки, графини дель Парда, досы Аруанн дель Парда. Будет жить у нас, получать жалованье, обещаю вам безопасность, неприкосновенность, и защиту.
Удивлённый взгляд в ответ, и я подслащиваю пилюлю:
– Кстати… Маура дель Конти уже приняла это предложение, и теперь вместе с моей мамой готовится принять гостей на балу в поместье Парда в Ганардбе…
– Маура здесь?! С вами?!
– Ну, не со мной, естественно. С моей матушкой. Но она здесь. Так что, доса дель Рахи, соглашайтесь. Обещаю, что вам не придётся жалеть…
Глава 28
Несколько мгновений колебания, и пушистые ресницы вместе с великолепной головкой опускаются в знак согласия.
– Вот и чудесно!
Выдыхаю я с облегчением. Интересно, что меня ждёт в Рахи? Может, удастся разыскать кое-какие детали и собрать нечто полезное? У нашего механика была неплохая мастерская… Вспрыгиваю на коня, поворачиваюсь к девушке – та стоит такая потерянная, что мне становится искренне жаль несчастную. Протягиваю ей руку, чтобы помочь влезть на коня, ко мне, но бедняжка опустила свои глаза к снегу, и не видит. Мягко, насколько только способен, произношу:
– Юрика…
Она вскидывает голову с такой скоростью, что я удивлён, а на лице загорается светлая облегчённая улыбка. Несмело подаёт мне руку, укутанную в бесформенную меховую, потёртую варежку, Я нащупываю сквозь мех маленькую ладошку и рывком выдёргиваю её наверх. Шубомешок скрывает очертания её тела, но я то помню, что скрывают эти старые шкуры: высокую грудь идеальных очертаний, длинные стройные ножки, тонкую талию, которую можно обнять ладонями… Одной рукой беру поводья, второй прижимаю девушку к себе, и Вороной рвёт с места. И… Она так доверчиво прильнула к моей груди, что у меня зарождается какое то странное чувство к ней – смесь нежности, жалости, чего-то такого… Мы мчимся по переполненной людьми Ганадрбе, и мне всё-равно, что скажут горожане и феодалы, съехавшиеся на Совет Властителей. Граф дель Парда выше всяких условностей!..
…Влетаю в распахнутые по обычаю ворота. Весь двор заполнен народом. Носятся, словно угорелые слуги, возчики с руганью разгружают тяжело гружёные сани. Типичная картина для усадьбы. Направляю жеребца к коновязи, навстречу выскакивает слуга, бросаю ему поводья, спрыгиваю с Вороного, затем бережно снимаю досу дель Рахи. Она чуть пошатывается, но я успеваю поддержать её, и баронесса едва не распластывается у меня на груди. Тут же отшатывается, лицо почти мгновенно заливает краска, она шепчет:
– Простите, граф…
И спустя мговение, шёпотом, и я вижу, что ей невыносимо стыдно:
– Я два дня ничего не ела…
…Как же я вовремя… Неожиданно для себя подхватываю девушку на руки, торопливо несу в дом. На мгновение во дворе воцаряется гробовая тишина, слуги торопливо распахивают передо мной створки дверей, и, шагнув через порог, я рявкаю:
– Немедля обед в мои покои!
И чуть тише добавляю:
– И пригласите ко мне досу Аруанн и досу Мауру…
Высочайший, как же она легка! И хрупка, словно ваза из тончайшего фарфора… Не чувствуя тяжести вношу девушку в свои покои, опускаю на ковёр возле мягкого кресла – мои плотники, наконец, научились делать удобную мебель. Быстро сдёргиваю, несмотря на слабое сопротивление, вытертую до последней стадии шубу, затем, слегка нажав на плечи, усаживаю Юрику на мягкую подушку сиденья, опускаюсь на колени и осторожно стягиваю с аккуратной ножки бесформенную обувь. Первую неудобную колодку снимаю легко, а со второй немного застрял. И в этот момент слышу позади себя недоумевающий голос мамы:
– Атти?
Не оборачиваясь, продолжаю своё занятие. Уф! Вот и готово. Меня обдаёт слабым запахом пота. Понятно. Девушка не снимала свои опорки очень долго… Поднимаюсь с колен, баронесса пытается встать, но я удерживаю её своей ручищей. Оборачиваюсь к маме, и тут слышу возглас Мауры:
– Высочайший… Юрика, это же ты!
– Маура?..
Обе дамы смотрят друг на друга, а матушка на меня. В её глазах немой вопрос, и я успокаиваю её:
– Ма, познакомься со своей второй компаньонкой. Её имя – баронесса Юрика дель Рахи. Тоже вдова. Доса – это моя мама, доса Аруанн дель Парда, графиня-мать.
Теперь доса Аруанн переводит свои зелёные глаза на мою гостью, и та даже сжимается под пытливым взглядом. Понятно почему: блестящие глаза, грязные, если честно, волосы, очень ветхое, если не сказать больше, платье давно забытого фасона, на ногах – обычные, грубого домотканого полотна, портянки, от которых явственно тянет потом. Словом, вид у девушки самый неприглядный. Мама ещё некоторое время глядит на Юрику, потом снова переводит взгляд на меня, потом вдруг улыбается:
– Её надо отмыть, переодеть и накормить. И лучше бы начать с последнего.
– Согласен, ма.
Отхожу от по-прежнему сидящей растерянной девушки, чуть наклоняюсь, целую маму в бархатную щёчку:
– Ты у меня самая лучшая на свете!..
Двери вновь раскрываются, появляются слуги с подносами, заставленными едой, и Юрика непроизвольно сглатывает слюну. Ободряюще улыбаюсь, а матушка поворачивается к Мауре:
– Вы знакомы?
– Да, доса Аруанн. Мы старые подруги…
– Тем лучше.
На лице мамы появляется удовлетворённая улыбка.
– Тогда, моя дорогая, сходи в гардеробную комнату и подбери досе баронессе всё, что необходимо.
